«Была разруха»: Герасимов о Театре сатиры и на Ордынке, Боякове, Газарове

С июня 2024-го Евгений Герасимов руководил тремя театрами — сатиры, на Малой Ордынке и «Прогресс сценой Армена Джигарханяна». В октябре 2025-го бывший Театр Луны передали Эдуарду Боякову. У Герасимова, который многим знаком по роли робота из «Приключений Электроника», по-прежнему огромный фронт работ и сложная миссия — вернуть в свои театры зрителя. NEWS.ru поговорил с Евгением Владимировичем о состоянии Театра сатиры и «Прогресс сцены», ценах на билеты и публике.

О Ширвиндте и интересе к сатире

— В июне прошлого года департамент культуры Москвы назначил вас на должность художественного руководителя Театра сатиры. Это понятно, учитывая ваш опыт руководства Театром на Малой Ордынке. Но насколько вам самому близок Театр сатиры и сатирический взгляд на вещи?

— Я оканчивал Щукинское училище, очень многие его выпускники работают в Театре сатиры. Юмор, сатира присущи вахтанговцам и щукинцам. В Щукинском училище у меня на курсе преподавал Ширвиндт, который тогда был еще молодым педагогом, и мы делали вместе с ним капустники. Что все-таки отличало, отличает и, надеюсь, будет отличать сатировцев, это не просто сатира, не просто ирония, а умение иронизировать над собой.

Ширвиндт обладал удивительным умением иронизировать и над собой, и над происходящим. Он это всегда делал очень тонко, мило, без хамства, которое сегодня часто появляется у наших сатириков.

— Вы переняли это у своего педагога Ширвиндта?

— Да, и у моих педагогов-вахтанговцев. Сатира для меня была естественным направлением, и первые приглашения по окончании учебы я получил в Театр сатиры. Мой первый показ был Валентину Николаевичу Плучеку и Марку Анатольевичу Захарову. За весь год они решили принять одного студента — и это был я. Они меня взяли и уехали на гастроли, но не сказали, что я буду играть.

В это время Андрей Александрович Гончаров пригласил меня на показ и тоже принял в театр им. В. Маяковского. Я восхищался спектаклем «Дети Ванюшина» — мне очень хотелось сыграть Алексея — и постановкой «Человек из Ла Манчи», где потрясающе играли Лазарев, Леонов, Доронина.

И поскольку мне там предложили главные роли, я подумал: «Захаров и Плучек где-то далеко» — и выбрал театр Маяковского. Шло время, много чего у меня в жизни происходило. Я уходил из театра на высшие режиссерские курсы на студии Горького, возглавлял Третье творческое объединение, которое мне передал Станислав Ростоцкий.

Я, наверное, неплохой организатор и хороший менеджер, из тех, кто умеет сконцентрироваться на главных проблемах и шаг за шагом их решать. Возможно, это от того, что в детстве я много занимался спортом и начал сниматься в кино. Каждый день после восьмичасовых съемок я приезжал домой, в нашу коммунальную квартиру, папа, мама, сестричка ложились спать, а я включал лампочку у своего стола и начинал заниматься. Я ловил кайф, потому что мне никто не мешал. Ну и спорт, конечно, дисциплинирует.

Поэтому, когда я возглавил Третье творческое объединение, все переходящие знамена победителей соцсоревнований были у меня, а это значит, что люди получали премии и т. д.

О работе в Театре на Малой Ордынке

— И все же с управленческой работы и при занятости в Мосгордуме вы смогли вернуться на театральные подмостки…

— Да. Я очень дисциплинированный человек и требую этого от своих помощников, друзей, подчиненных. Захаров и Варшавер пытались затащить меня в «Ленком». Они предложили сыграть в спектакле «Маленький принц». Я прочитал сценарий и увидел, что и Маленький принц и пилот в спектакле — это одно единое целое, они тонко объединены.

Я с удовольствием по сей день играю в этом спектакле. Он построен с привлечением современных технологий. Мне руководство «Ленкома» передало его сначала для Театра на Малой Ордынке, теперь он будет играться в Театре сатиры. У нас уже был один спектакль, и он прошел с большим успехом. В Театре сатиры уникальный зал, везде хорошо слышно и видно, он обволакивает какой-то позитивной атмосферой.

Я с самого начала думал о Театре сатиры, но мне предложили театр на Ордынке, и это был очень большой опыт, потому что из разрухи в Театре Луны нужно было создавать живой театр. Большинство спектаклей там шли в минус. В зале было человек двадцать: нагоняли ветеранов, многодетных, и они с удовольствием приходили в театр к моему другу Сереже Проханову, брали с собой бутерброды и в антракте в буфете ими закусывали.

Поэтому я ставил серьезные задачи: для начала — рассказать, что есть такое место, потому что любители театра, живущие в центре, о нем даже не знали. Поэтому я переименовал его. За время работы мне удалось привлечь разного зрителя, и интеллектуального, и тех, для кого поход в театр — это визит в Москву.

К нам и Рублевка приезжает, но главное — жители Центрального округа потянулись в театр. Играя в спектакле «Любовь во время холеры», я сижу на сцене, смотрю в зрительный зал и вижу глаза зрителей. Там нет ни одного скучающего человека. В этом сезоне на Ордынке у нас были только аншлаги. Сейчас я уже отошел от этого театра, там другой художественный руководитель, у него свой опыт, своя концепция развития театра. И дай Бог ему удачи, потому что у нас великолепная труппа.

Там есть медийные актеры, хоть их и немного, но я всегда находил возможности, чтобы они поехали на съемки или съездили на антрепризный спектакль. Артистам надо кормить семьи и зарабатывать. Были те, кому я не мог дать главные роли, но их я тоже жалел. Там есть артист, который не очень танцует и играет, но я поставил его в эпизоды. При этом у всех артистов гонор, каждый считает себя Смоктуновским.

Я там никого не уволил, хотя мне предлагали распустить как минимум треть и экономика театра была бы значительно выше.

Что сделал Герасимов в Театре сатиры

— Вы сказали, что, когда пришли в театр на Ордынке, он был в печальном состоянии. Какой была обстановка в Театре сатиры, тоже ведь не очень?

— А я начну все-таки с Ордынки. Там 20 лет не было ни ремонта, ни профилактики. Мы начинали работать над спектаклем, и вдруг выяснялось, что потекло, не работают пульт, круг сцены и т. д. Там практически не было видеоаппаратуры. На данном этапе много вложено в звук, в свет. Я вам больше скажу, напряжение в театре на Ордынке — 20 кВт (класс напряжения. — NEWS.ru), а в Театры сатиры — шесть, понимаете? Театр сатиры был в таком же положении, там не занимались ни техникой, ни оснащением. Зал сам по себе хороший, но нуждается в техническом переоснащении.

Когда я пришел в Театр сатиры, был юбилей. Но разве можно сцену в таком состоянии на 100-летие показывать? Я обратился в департамент культуры, и он мне здорово помог. Мы привели в порядок планшет сцены, отремонтировали звук, свет, приобрели пульты. Я был вынужден просить департамент, потому что бюджет театра был нулевым, Газаров потратил деньги на последнюю свою постановку, хотя средства на нее ему выделял фонд Усманова.

И, конечно, я благодарен всем, кто помог, в том числе фонду Усманова, где все поняли и нашли возможность дать нам те деньги, Газпромбанку, который был генеральным спонсором, моим друзьям, которые были инвесторами. Мы провели несколько юбилейных больших мероприятий, поставили спектакль «Планета Ширвиндт» к 90-летию Ширвиндта.

К 100-летию театра мы сыграли уже другой спектакль, в нем участвовали приглашенные друзья театра: Максим Аверин, Геннадий Хазанов и другие. Был еще один мощнейший спектакль, в котором задействована была вся труппа, и мы на него потратили немало денег. Мы выпустили сразу несколько премьер — «Игроки» и другие.

Репертуар театра надо расширять, ставить спектакли на Малой сцене — «Чердаке сатиры». Все постановки «Чердака» выходят в ноль, за исключением «Горгоны», она немножко приносит денег. Большинство спектаклей на Большой сцене тоже не приносят, значит, надо менять, делать новые.

Но я и наш коллектив бережно относимся к золотому фонду театра. Приведу в пример «Укрощение строптивой». Одна артистка на собрании сказала: «Мы втроем играем уже столько лет в одной обуви». Декорации замечательные, но они обшарпанные. Сейчас артисты играют «Укрощение строптивой» в других костюмах. Мы привели в порядок декорации, ввели молодых артистов. И таких премьер из спектаклей золотого фонда было четыре, а это тоже деньги.

Что сказал Герасимов о Газарове

— Какой была атмосфера в коллективе? СМИ и паблики писали, что Сергей Газаров создал нечеловеческие условия, уничтожил театральный коллектив, артистам недоплачивали и заставляли перерабатывать.

— Не собираюсь давать оценки моим коллегам. Но случилось то, что случилось. Было понятно: департамент должен назначить сюда кого-то другого. Газаров сопротивлялся, он привел много талантливых артистов, но и объединил театр Джигарханяна и Театр сатиры, при этом абсолютно бросив «Прогресс сцену» (театр Армена Джигарханяна был переименован в 2021 году. — NEWS.ru). Там шли два-три спектакля, и зритель перестал туда идти. Театр тоже нуждался в очень серьезном ремонте. Моя задача была дать работу артистам, порядка 20 человек вообще не играли, просто получали зарплату.

При этом у Газарова исконные артисты Театра сатиры три года не имели ни одной новой роли, была экспансия других актеров, пусть и хороших. Поэтому мне нужно было сделать так, чтобы играли все. Я выпустил несколько спектаклей, возобновил такие, как «Филумена Мартурано», ввел туда народного артиста Анатолия Васильева, Екатерину Волкову, на которых люди пошли. Несколько спектаклей с Ордынки, которые шли с аншлагом, перенес на «Прогресс сцену», и зритель тоже потихоньку пошел.

Сегодня этот театр встал на капитальный ремонт, и у меня есть очень серьезная проблема, потому что артистам, рабочим сцены надо платить зарплату, премии, дать возможность работать. Я сейчас делаю достаточно большие постановки, чтобы все артисты были задействованы, труппа «Прогресс сцены» тоже великолепная, все танцуют, поют… Это вы можете увидеть в других постановках, например в «Мастере и Маргарите». В отличие от других, мы взяли одну линию любви Мастера и Маргариты, вокруг которой существуют другие персонажи.

У нас идет замечательный спектакль «Скупой» с сатирическим юмором. Мы поставили [спектакль] «Севильский цирюльник», режиссер Александр Марин, тоже в русле спектаклей театра. У нас идет «Доходное место». Сотрудники департамента культуры мне сказали, что на него невозможно достать билеты. Все продано.

— В театре на Ордынке вам удалось и сохранить коллектив, и привести новых актеров. Как работаете над кадровым вопросом в Театре сатиры?

— Сегодня зритель любит медийных лиц. И на Ордынке, чтобы привлечь дополнительное внимание зрителей, я привлек Виктора Логинова, Анну Большову, Янину Студилину, Леонида Громова, Ивана Стебунова… И уровень других артистов тоже поднялся. Здесь, учитывая, что многие актеры три года особенно не играли, я хочу, чтобы они насладились игрой. Но я буду сюда тоже привлекать артистов. Они нужны зрителю, а значит, театру. Игорь Миркурбанов сыграет в премьере «Свадьба Кречинского».

Как Евгений Герасимов решает кадровый вопрос в Театре сатиры

— Как актеры из трех разных трупп приняли друг друга?

— Когда я пришел в Театр сатиры, мне сказали: «Мы дружный коллектив». Понятно, что основная труппа пытается сохранить ту атмосферу, в которой они жили. Но с приходом художественного руководителя Газарова атмосфера несколько поменялась.

В «Прогресс сцене» замечательные артисты, но встроиться в большую труппу другого театра им сложно. У них была своя эстетика, культура, свое понимание, каким должен быть артист. Но я, по крайней мере, стараюсь, чтобы они все играли. Эти две труппы, конечно, огромные, и я жду, когда в 2026 году отремонтируют «Прогресс сцену». В джигарханяновском театре я тоже никого не уволил, хотя многие считают, что нужно. Но я найду с финансовой точки зрения способ, чтобы люди могли играть. Кто-то может делать это на договоре, если у него один спектакль.

Сейчас мы накануне мощнейшей премьеры «Свадьба Кречинского» по мотивам пьесы Сухово-Кобылина. У нас все герои поют и танцуют, по существу, это мюзикл. В нем будет много рэпа, как и в «Мастере и Маргарите», где звучит музыка Басты. Василий им очень доволен, но главное — зритель тоже. Поэтому «Свадьба Кречинского» — это будет современный и молодежный спектакль, яркое и мощное прочтение произведения. Я сыграю Александра Сухово-Кобылина.

Как изменится «Прогресс сцена»

— Театральные критики отмечают, что во вверенных вам Театре сатиры и «Прогресс сцене» упор сделан на количество постановок, при этом выдерживается качество. Что вас мотивирует ставить такой объем спектаклей?

— Мне нужен большой репертуар. Выпадает по каким-то причинам один спектакль, а мне заменить нечем, точнее, можно, но на него не придет то количество зрителей, которое нужно. У нас есть план, мы платим зарплаты, премии, содержим театр. Я стремлюсь сделать так, чтобы у нас каждый спектакль приносил то необходимое количество средств, которое в сумме с другими дает возможность жить театру и артистам.

— Вы сказали, что в «Прогресс сцене» идет капремонт. Как скоро театр откроет двери для зрителей и какие у вас ожидания от этого ремонта?

— Когда строители выходят на работу, никто не знает, когда и чем это закончится. Но должно по плану завершиться к 2026 году. Там очень сложные коммуникации, которые связаны с жилыми домами, работы серьезные. Мне бы хотелось, чтобы, помимо технических работ, сам театр тоже изменился, стал современным, комфортным, уютным, чтобы у зрителя было желание поехать туда. Это важно.

О чем договорились Герасимов и Бояков

— Эдуард Бояков в интервью нашему изданию признался, что советовался с вами перед вступлением в должность. Что вы обсуждали?

— Я ему, естественно, рассказал о тех проблемах, которые существуют в театре. Понятно, что он будет создавать тоже свой репертуар. У него своя концепция. Я считаю, что очень важно сохранить и помочь развиваться актерскому составу на Ордынке.

Я передал ему театр как невесту, с хорошим приданым: 500 миллионов рублей забронированы департаментом на ремонт Театра на Малой Ордынке. Дальше — его дело, не собираюсь вмешиваться. Я сказал, что готов забрать к себе ряд спектаклей, которые не вписываются в его концепцию. Он пообещал, что так и будет. Хочу, чтобы они игрались здесь, на других площадках. Например, спектакль «Волки и овцы». Недавно этот спектакль замечательно приняли в Венгрии. Нас с ним также пригласили на Кубу.

Я очень люблю спектакль «Ночь нежна» и запросил его. Вопрос в том, когда Бояков мне их передаст, если сейчас — я их возьму и они будут играться. Если позже — они уже потеряют смысл. Посмотрим.

— Люди часто жалуются на высокую стоимость билетов в театр. В некоторые из них цены доходят до 50 тысяч рублей и выше. По вашему мнению, сколько должен стоить билет в театр?

— Театр театру рознь. Очень часто стоимость билета складывается из тех затрат, которые театр и инвесторы понесли на ту или другую постановку. У многих театров очень дорогие спектакли и поэтому немыслимые цены на билеты. Я провел анализ постановок исходя из того, сколько театр должен зарабатывать в месяц, в год, это необходимо для формирования стоимости билетов.

Сейчас будет премьера «Свадьбы Кречинского», и один мой хороший приятель, банкир, говорит: «Хочу у тебя купить дорогой билет, а они только за 5000». Так за 7000 уже раскупили. Поэтому у меня будут разные цены, зал большой, места разные по комфортности. Премьерные могут быть и по 10 тысяч рублей, есть билеты и по 500. Здесь уже экономическая игра, сбросить цены я всегда могу. Я не завышаю, считаю, что театр должен быть доступным зрителю, и всегда об этом говорю.

Читайте также:

Мать вора сожгла шедевры Пикассо и Моне: топ-5 самых дерзких краж из музеев

Аборт, 57 лет брака, отъезд из России: история любви Плисецкой и Щедрина

«Находился просто в руинах»: Бояков о МХАТе, Прилепине, патриотизме и СВО