Несколько дней в России обсуждают возможное возвращение смертной казни — уже не в первый раз, но впервые создание соответствующего информационного фона явно поддерживается на высоком уровне. Даже теракт в Беслане не подвигал к этому власти, сейчас же поводом стал трагический, но не самый редкий случай — убийство рецидивистом девятилетнего ребёнка в Саратове. Всё это выглядит тем более странно, что снятие моратория на высшую меру наказания невозможно в рамках внешнеполитического курса Кремля, который недавно был подтверждён возвращением в Парламентскую ассамблею Совета Европы российской делегации. Какие политические интриги могут стоять за этим, выяснял News.ru.
Парламентское единодушие
Тело Лизы Киселёвой было найдено поздним вечером 10 октября. Когда задержанного подозреваемого привезли на место убийства, толпа пыталась вытащить его из машины, с очевидным намерением растерзать. Что и понятно — там собрались добровольцы, которые двое суток искали девочку и были эмоционально полностью вовлечены в ситуацию. Однако никаких публичных требований смертной казни на этом стихийном народном сходе не звучало, не было и последующих массовых акций за отмену моратория — те, кто поддался порыву линчевать убийцу, были мотивированы в большей степени недоверием к судам и всей правоохранительной системе, чем кровожадностью. Тётя Лизы Киселёвой от имени семьи заявила, что родственники убитого ребёнка выступают против возвращения смертной казни. В ночь с 10 на 11 октября один из участников поисков, общественник и журналист Алексей Голицын, узнав о том, что девочка убита, предупредил, что ожидает «сверху» инициатив о возвращении смертной казни.
Не ведитесь, — написал он в Facebook.
Случайно или нет, его слова оказались пророческими. Ночью и утром 11 октября ряд политиков и общественников — депутаты Госдумы и уполномоченный по правам ребёнка в Саратовской области — высказались за необходимость высшей меры наказания. Нижняя палата опубликовала пресс-релиз, в котором лидеры всех парламентских фракций — Сергей Неверов, Геннадий Зюганов, Владимир Жириновский и Сергей Миронов — заявили, что считают необходимым или допустимым введение в стране смертной казни.
Тогда же в официальном паблике Думы в соцсети «Вконтакте» был начат опрос, в котором на сегодняшний момент из 142,5 тысячи участников 112,8 тысячи, то есть более 79%, поддержали возвращение высшей меры. Вопрос был поставлен следующим образом: «Как вы считаете, нужно ли вернуть смертную казнь для убийц детей и педофилов?»
Репрезентативность такого опроса исчезающе мала в силу ограниченной аудитории сообщества в соцсети, а результаты не вяжутся с цифрами серьёзных социологических исследований. Они показывают, что поддержка смертной казни в российском обществе с середины нулевых годов неуклонно падает.
Движение свыше
Согласно данным ВЦИОМа на июль 2001 года, сторонниками смертной казни за особо тяжкие преступления против личности являлись 72%. В 2004 году, после бесланского теракта, 84% россиян выступали за ужесточение законодательства вплоть до введения смертной казни в вопросах борьбы с терроризмом. Кстати, в этом отношении власть изящно сманеврировала: мы регулярно слышим от спецслужб о «ликвидации боевиков», чьи имена и степень вины не называется. В 2005 году среди опрошенных ВЦИОМом смертную казнь в отношении террористов поддерживали 96% при 3% противников. В 2009 году таких было уже 79%. А вот в 2010 году, по данным того же ВЦИОМа, за смертную казнь выступали 44% опрошенных.
Другие цифры у Левада-Центра. Согласно им, в 2002 году за восстановление смертной казни выступало 68% россиян, и с тех пор эта цифра только снижалась: на январь 2017 года — 44%.
Исследование Фонда общественного мнения показывает ту же динамику. По его данным, в 2006 году за смертную казнь высказывались 74% россиян, а в 2013-м уже 62%.
Учитывая российские юридические реалии, опрос Госдумы можно рассматривать как формирующий общественное мнение, а не анализирующий его. Вернуть смертную казнь исключительно для педофилов и убийц детей, просто сняв мораторий, автоматически нельзя — нужно изменить Уголовный кодекс.
Действующее российское законодательство до сих пор предусматривает смертную казнь по пяти составам преступлений: «умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах»; «посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля»; «посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование»; «посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа» — особое внимание, в связи с московскими протестами текущего года, вызывает именно этот пункт, и «геноцид». Снятие моратория будет означать, что по этим статьям можно будет выносить смертные приговоры — до тех пор, пока в Уголовный кодекс не внесут соответствующие изменения.
Но главное, что снятие моратория на высшую меру — вопрос не только внутренний, так как радикально нарушает обязательства РФ, взятые в силу членства в Совете Европы и подписания Конвенции о защите прав человека. Это полностью противоречит внешнеполитической линии Кремля — как раз сейчас, после пятилетнего перерыва, российская делегация в полноправном статусе возвращается в Парламентскую ассамблею Совета Европы, преодолев сопротивление Великобритании и Украины. О том, что членство в Совете Европы для российских властей немаловажно, говорит хотя бы то, что они не выводят РФ из-под юрисдикции ЕСПЧ, который не только чинит немало препятствий в репрессивной политике, но и перекладывает на бюджет ответственность за повсеместное злоупотребление силовиков. При этом новая система санкций ПАСЕ позволяет быстро заморозить участие в ней страны, подозреваемой в систематических нарушениях прав человека.
И тем не менее быстрый организованный отклик аппарата Госдумы, которая тут же отреагировала на предложения вернуть смертную казнь, безусловно, свидетельствует о том, что создание соответствующего информационного фона было одобрено в высших эшелонах.
Думский след
Источник News.ru в саратовских политических кругах выразил мнение, что за поднятием в тех или иных целях темы смертной казни стоит спикер Госдумы, уроженец Саратова Вячеслав Володин — не обязательно как автор идеи, но в организационном смысле. Версия эта как минимум имеет право на жизнь. Негласно считается, что именно он полностью контролирует публичную политику в родном регионе, а особенно инициативы, исходящие оттуда на федеральный уровень, причём касается это как партии власти, так и, в той или иной мере, официальной оппозиции. Напомним, первыми в связи с убийством Лизы Киселёвой выступили за возвращение смертной казни трое саратовских депутатов Госдумы — единороссы Евгений Примаков и Николай Панков, а также член фракции КПРФ Ольга Алимова.
В своё время Вячеслав Володин был преемником Примакова-старшего, деда и полного тёзки нынешнего депутата, на посту руководителя фракции «Отечество — вся Россия». Володин стал тем человеком, которому политический аксакал Примаков доверил функции конкурсного управляющего, его роль была в упразднении фракции и слиянии с будущей «Единой Россией». Примаков-внук, известный журналист-международник, попал в Думу, избравшись туда в 2016 году от Саратовской области, с которой он до этого связан не был. В мае 2017 года он был назначен советником Володина по внешней политике.
Николай Панков — бывший помощник Володина, ближайший к нему человек, которого считают своеобразным надсмотрщиком за происходящим в Саратовской области, назначенным на эту роль своим бывшим шефом.
Такие инициативы вносились не раз, в том числе в виде законопроектов, но никогда, даже после захвата террористами школы в Беслане обсуждение не выходило на такой уровень, как сейчас. В 2013 году против смертной казни публично высказывался Владимир Путин, наметил позицию Кремль и в этот раз — 12 октября пресс-секретарь президента Дмитрий Песков сказал журналистам, что отмену моратория власти не обсуждают. Тем страннее выглядит активность депутатов, одновременно напоминая акцию, рассчитанную на внешний эффект, а не на реальную реформу — тем более что никаких законопроектов об отмене моратория на волне последней шумихи до сих пор не внесено. При этом в силу фракционного единодушия вряд ли идёт речь об обычном для парламентской политики индивидуальном или партийном пиаре.
Кстати, именно Госдума ответственна за отношения с ПАСЕ — её депутаты составили большинство в последней российской делегации, направленной в Парламентскую ассамблею. Возможно, последние информационные поводы, генерируемые посредством парламентариев, рассчитаны как раз на внешнеполитический эффект.
Что-то подобное уже бывало. В 2015 году, в начале кризиса отношений, который привёл к отзыву российской делегации, парламентарии в лице вице-спикера Игоря Лебедева фактически пригрозили, что в случае разрыва с Советом Европы Россия может вернуть смертную казнь.
Отмена смертной казни была одним из условий вхождения России в Совет Европы в 1996 году, и, как все помнят, в РФ было приостановлено исполнение этой меры наказания, — напомнил вице-спикер.
Он добавлял тогда, что если решение о выходе из Совета Европы будет принято, то Россия вольна будет сама принимать решение по данному вопросу, ведь сдерживающее международное обязательство будет фактически упразднено.
Не всё гладко с положением России в ПАСЕ и сегодня. Комментируя этим летом возвращение делегации РФ, канцлер Германии Ангела Меркель намекнула, что дальнейшее нахождение российских депутатов в Парламентской ассамблее будет зависеть от выполнения европейских требований в разрешении российско-украинского конфликта. Возможно, актуализируя тему смертной казни и раскачивая общественное мнение, российские власти пытаются усилить свои позиции в диалоге с Европой, показывая, что российский избиратель не разделяет западный взгляд на права человека и оказывает сильное давление на Кремль, на которое приходится закрывать глаза только ради международного сотрудничества.
Андрей Кортунов, политолог, генеральный директор Российского совета по международным делам
Если предположить, что эти инициативы (о возвращении смертной казни. — News.ru) каким-то образом инспирируются или поддерживаются со стороны Кремля — а это допущение тоже требует доказательства, — то мне приходит в голову только одно объяснение. Это может быть стремлением продемонстрировать обычную для России идею о том, что в нашей стране главным европейцем является государство. Может быть, даже единственным. Что вот, ребята, вы нас ругаете, а мы тут с трудом сдерживаем популярные настроения восстановить смертную казнь. Мы, конечно, на это не пойдём, но вы поймите, как нам трудно, и не требуйте от нас невозможного в других вопросах. Что касается отношений с ПАСЕ, да, наскоки на российскую делегацию сейчас будут предприниматься с удвоенной силой. Поскольку противники российского возвращения проиграли, они будут пытаться взять реванш. И понятно, что этот реванш будет выглядеть в виде более жёсткой критики России и предъявления к ней новых претензий. А те, кто поддерживал возвращение России в ПАСЕ, не могут Россию активно защищать, поскольку им надо показать, что у них в этом не было никакого корыстного интереса. Поэтому те, кто поддерживал Россию, они, я думаю, будут присоединяться к жёстким и, наверное, не всегда справедливым наездам. В этих условиях Россия вряд ли пошла бы на шантаж ПАСЕ, угрожая вернуть смертную казнь в случае разрыва, этим она, напротив, дала бы козыри в руки нашим «друзьям» и «поклонникам», которые могли бы сказать — вот, мы же говорили, что Россия не европейская страна! Идея шантажа, как мне кажется, на этому уровне не проходит в силу специфики того, как работает этот орган. Мы их этим, грубо говоря, не проймём. Но вполне может быть, что речь идёт о попытке произвести на ПАСЕ некое нужное впечатление.
