В 1930-х годах на пространстве Центральной и Восточной Европы сложно было найти хотя бы одно демократическое государство. Последнее из них, Чехословакия, было уничтожено в результате Мюнхенского сговора в 1938 году. Теперь весь регион представлял собой сборище авторитарных диктатур, той или иной степени близости к фашистам. Для СССР это представляло очевидную опасность. Москва могла получить согласованный поход против себя нескольких ультраправых диктатур во главе с нацистской Германией. Следовало любыми путями защитить свои границы, даже если это могло потребовать заключения пактов с фашистами.
По разные стороны баррикад
В 1936 году Борис Штейн, советский посол в Италии, имел специфическое удовольствие поговорить с главой местного МИД Галеаццо Чиано. Зять фашистского диктатора был влиятельной фигурой в Италии, фактически вторым человеком после Бенито Муссолини.
Чиано не стал тянуть кота за хвост и сразу же обозначил позиции Италии. Приближается мировая война. Она будет вестись между лагерем фашистов и их противниками. Самыми непримиримыми противниками являются коммунисты. А возглавляет их Советский Союз. Поэтому обе страны обречены в будущем оказаться по разные стороны баррикад.
Тем самым Рим недвусмысленно пояснял Москве, что никаких приемлемых соглашений по статусу Средиземного моря или агрессии в Испании, где фашисты поддерживали ультраправого генерала Франсиско Франко, достигнуто не будет. Италия продолжит давить на Турцию, чтобы та согласилась пропускать военные корабли в Чёрное море. А ещё Рим не забыл, что СССР пытался сколотить в Лиге Наций коалицию против него из-за войны с «какой-то» Эфиопией!
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
В этом же году, 26 ноября 1936 года, между Токио, Римом и Берлином был подписан Антикоминтерновский пакт. Направлен он был прямо против СССР, так что Чиано не пытался припугнуть Штейна. Нет, просто итальянский фашист, который всю жизнь был склонен к пафосным позам, хвастался и запугивал советского посла. И не он один. Однако результаты этих действий были весьма непредсказуемыми.
Блестящая изоляция
СССР был принят в состав Лиги Наций 18 сентября 1934 года. Вступление было в немалой степени прямым следствием прихода нацистов к власти в Германии в 1933 году. Однако переговоры о вступлении Москва вела уже с 1929 года.
Причин было несколько. СССР пытался разорвать дипломатическую изоляцию. Из-за спада революционной волны и роста ультраправых настроений в Европе Москва решила вступить в номинально важнейшую международную организацию и уже оттуда попытаться оказать влияние на развитие мировой ситуации. Наконец, Союз надеялся своей открытой дипломатической деятельностью приобрести союзников. Потому что ощущение того, что грядет большой мировой взрыв, — и это явно не революция, — в Кремле чувствовалось с начала мирового экономического кризиса.
Однако Лига Наций оказалась весьма специфическим учреждением. С одной стороны, ближе познакомившись с СССР, многие страны перестали воспринимать страну как обиталище псоглавцев. Ещё в 1920-х годах ведущие европейские СМИ настойчиво делали из Союза нечто среднее между наркокартелем (якобы страна была крупнейшим поставщиком наркоты на континент) и борделем. С последним перебарщивали представители многочисленных церковных конфессий, для которых слова «развод», «аборт» и «алименты» звучали погребальным звоном для них и их возможностей удержать в своей орбите женскую паству.
С другой, все попытки выстроить на её основе коллективную безопасность в Европе провалились самым плачевным образом. К 1938 году, когда ведущие западноевропейские державы, Франция и Британия, согласились закрыть глаза на вооружение итало-германским альянсом франкистов в Испании, уже даже самому непонятливому чиновнику в Москве стало ясно — надо полагаться только на себя.
Ящик Пандоры открыт
Мюнхенский сговор 1938 года только добавил уверенности в неуверенность СССР по поводу потенциальных «союзников» в Европе. Передел Чехословакии сам по себе был грязным делом, но тут Лондон с Парижем как-то особо постарались, выставляя себя беспринципными интриганами.
Для начала премьер Великобритании Невилл Чемберлен предложил фюреру Третьего рейха Адольфу Гитлеру размен: он отказывается от притязаний на Судетскую область Чехословакии, а взамен Берлин получает все португальские колонии в Африке. Лиссабон никто спрашивать не собирался. Глава британского консервативного кабинета считал, что сможет уговорить ультраправого диктатора Антониу Салазара сдать свою империю.
Однако Гитлер отказался от столь щедрого подарка. Так что Чемберлену пришлось пожать плечами и согласиться на раздел. После чего президенту Чехословакии Эдуарду Бенешу совместными усилиями Лондона и Парижа выкрутили руки, заставив подписать унизительные соглашения с Рейхом.
Конечно, Москва не собиралась на все это закрывать глаза. У неё с Прагой было подписано военное соглашение о помощи. Поэтому как только начался судетский кризис, глава Наркомата обороны Климент Ворошилов отдал указание привести в готовность приграничные западные округа СССР. Согласно его донесению главе государства Иосифу Сталину, 300-тысячная группировка РККА была готова прийти на помощь Чехословакии. Начался зондаж Праги по разнообразным каналам — примет ли она военную помощь?
Увы, Прага в тот момент уже ничего не решала. А западные соседи СССР, Румыния и Польша, сразу же отказались пропускать любые войска в Чехословакию. СССР пытался зайти через Францию, чтобы Париж оказал давление на своих несговорчивых «союзников». Но к 1938 году от профранцузской Малой Антанты уже ничего не осталось. Польша надеялась с помощью раздела Чехословакии удовлетворить свои давние претензии на часть её территории. А Румыния уже находилась в орбите нацистского влияния. Так что симпатизирующий фашистам король Кароль II видел в гробу любые попытки организации анти-Берлинского союза.
К весне 1939 года от Чехословакии ничего не осталось. Вначале Рейх поглотил Судеты, потом свою независимость объявила Словакия. Остатки Чехии были оккупированы и под названием «Протекторат Чехии и Моравии» вошли в состав нацистской империи.
Дабы задобрить соседей, Берлин согласился с захватом Варшавой Тешинской области, а потом присоединения словацкого севера к Польше. Закарпатскую Украину отдали Венгрии, тем самым сделав из неё союзника Берлина.
Но не это было самым страшным в Чехословацком кризисе. СССР в прямом эфире увидел, как ведущие страны Западной Европы спокойно кромсают границы и уничтожают государства на своей восточной границе. Вообще-то, у любого адекватного политика, столкнувшегося с таким явным проявлением военной агрессии у своих границ, тут же возникал вопрос — а что, так можно было?!
Война по всей границе
Если на европейских границах СССР война только намечалась, то в Азии война уже велась. Однако не стоит думать, что она началась с 1937 года и прямой агрессии Японии против Китая.
Начиная со второй половины 1920-х годов СССР настойчиво пытался создать пояс безопасности вокруг своих южных границ. Лучшим способом сделать это был экспорт социалистических революций. В крайнем случае — буржуазных, а также помощь антиколониальным движениям.
Тут Москва пошла во все тяжкие. После Первого съезда народов Востока в Баку в 1920 году, СССР завязал отношения практически со всеми левонационалистическими движениями в азиатских колониях Британии. В 1930-х годах военные и политики в Лондоне без обиняков заявляли, что их страна уже который год ведёт войну на имперских территориях. И враг у них только один — СССР.
Параллельно с этим Китай оставался одним из самых важных направлений. После 1937 года СССР форсировал помощь Пекину: тысячи советников, сотни боевых самолётов, пилотируемых советскими лётчиками, поставки стрелкового и пушечного вооружения — до 1941–1942 годов Москва была единственным верным союзником Китая. При этом в условиях роста военной опасности в Европе СССР опасался полномасштабной войны с Японией в Китае. Руководство страны считало, что она потребует много сил, станет затяжной, а в итоге Москва получит войну на два фронта, которую не сможет вытянуть.
Зато у Японии таких проблем не было. В стране сложилась анекдотичная ситуация: армия считала флот своим самым главным врагом, а СССР или там Китай — это были всего лишь противники. Генералы настаивали на тотальной победе и захвате Китая. Адмиралы требовали захватов в Тихом океане и по факту — разгрома США.
СССР своими действиями помог японскому флоту, чем в будущем обрёк Токио на разгром. Весной 1939 года японская армия вторглась в Монголию. Завязались тяжёлые бои на реке Халхин-Гол.
Масштаб и интенсивность боёв была в тот момент для Азии беспрецедентной. В воздухе частенько находилось до 300 самолётов одновременно. Стандартными вещами стали рейды советских бомбардировочных эскадрилий, насчитывавших до 120–150 летательных аппаратов. Во время наступления 20–24 августа, которое привело к разгрому японской армии вторжения, СССР задействовал более 450 танков и более 200 пушечных бронеавтомобилей.
И вот пока советско-монгольские войска воевали с японскими частями, в Азии состоялся свой Мюнхен. Британия и Япония 24 июля 1939 года обнародовали пакт Арита — Крейги, по которому Лондон признавал за Токио право «законно» владеть всеми оккупированными территориями. В Москве поняли, что Британия на обеих границах СССР одобряет действия любых агрессоров, лишь бы они не касались её колоний.
К 22 августа советско-монгольские войска окружили японскую группировку. Началось её перемалывание.
Никакой коллективной безопасности
Пока СССР сражался с Японией на Дальнем Востоке, другой член Антикоминтерновского пакта, Третий рейх, тоже не дремал. В марте 1939 года Берлин выкатил Варшаве кучу претензий по Даньцигскому коридору. Польша должна была согласиться на экстерриториальность дороги, которая свяжет Восточную Пруссию и основную территорию Рейха. Она также должна была согласиться с передачей Данцига Берлину. До кучи коридор вообще предлагалось ликвидировать. Будущую компенсацию Польше обещали на востоке — к ней должны были присоединить советскую Украину.
Однако Варшава не впечатлилась такими посылами. Поэтому уже в апреле 1939 года Гитлер отдает приказ готовить нападение на Польшу. Параллельно с этим Берлин укрепляет свое влияние в странах Прибалтики. Весной 1939 года Латвия и Эстония заключают договоры о ненападении с Рейхом. К договорам идут секретные статьи, в которых говорится о том, что обе прибалтийские страны заключают оборонный союз с Берлином против СССР.
Москва об этом узнает. К тому же ни для кого не секрет, что Прибалтийские страны рассматривают любую помощь со стороны СССР как попытку вести против них войну. Так что любые попытки договориться с ними о гарантиях суверенитета терпят крах.
О переговорах с Польшей по-поводу советской Украины СССР также знает. Доверять Варшаве у Москвы нет никаких стимулов. Мюнхен, знаете ли, показал, на что способна Варшава.
Остаются две возможности гарантировать неприкосновенность границ: союз с Парижем и Лондоном или, на что СССР первоначально не хочет идти, переговоры с Третьим рейхом. В Берлине, готовясь к войне с Польшей, также озаботились тем, что надо бы прикрыть свои границы. Поэтому одновременно начинают вести переговоры с Лондоном и Москвой. Варшава также не дремлет. Но если на переговоры Берлина и Москвы она не обращает внимания то с Лондоном идут переговоры о гарантиях Польше.
Июль и август 1939 года больше всего напоминают отчаянную игру в покер, где ставки запредельно высоки и на руках у игроков нет козырей. Все блефуют и пытаются обмануть соперника.
Казалось, что лучше всего это получается у Британии. На переговоры по созданию коллективной безопасности Лондон присылает делегацию, у которой нет планов обороны, нет полномочий что-либо подписывать и обсуждать. При этом с Японией удается замириться, а Польша готова удовлетвориться самыми неявными обещаниями вида «гарантируем существование польского государства», но без четких гарантий границ.
Более того, начав раньше СССР зондаж Рейха на тему заключения пакта о ненападении, Лондон уже к 23 августа выторговывает прилет к себе Германа Геринга, человека номер два в нацистской иерархии. Оставалось дождаться этого числа, быстро поделить сферы влияния в Европе и отвалить на остров, попивая чай и ужасаясь военной бойне на континенте.
Однако в этом сценарии Лондон рассчитывает на то, что на Рейх подействует их блеф в виде переговоров с Москвой. Однако в Берлине сидят не идиоты. Там быстро понимают, что Париж и Лондон не собираются заключать военное соглашение с Москвой. Тем более что СССР сам начинает в июле зондаж Берлина — мол, а не заключить ли нам пакт о ненападении?
Гитлер и его окружение оказывается перед дилеммой — кого предпочесть, Москву или Лондон. И вот тут-то свою роль сыграл Мюнхен.
В 1930-е годы буржуазно-демократические правительства Европы пытались понять фашистские режимы. Можно ли с ними договориться и как-то вписать в «европейский концерт». По меткому выражению Генри Киссинджера, надо было не психологию разводить, а действовать. Потому что, как уже к середине 1930-х годов показывала история фашизма, уважал он только силу.
После Мюнхенского сговора власти Третьего рейха воспринимали руководство Британии и Франции как каких-то жалких неудачников и убогих червей. На них, со мысли Гитлера, всегда можно было потоптаться, угрозы они не представляли. А вот СССР — другое дело. Москва могла преподнести сюрприз, поэтому 23 августа Иохим фон Риббентроп поехал в СССР заключать пакт со своим коллегой Вячеславом Молотовым. А Лондон так и не дождался Геринга.
За день до этого, 22 августа Гитлер отдал приказ напасть на Польшу.
Договор о ненападении и секретные соглашения к нему ликвидировали большую часть проблем национальной безопасности, о которых СССР тщетно пытался договориться с западноевропейскими державами. Рейху пришлось отказаться от доминирования в Прибалтике, отказаться от поддержки Румынии, и та отдала Москве Бессарабию, которую захватила в 1918 году, более того, согласиться с присоединением, как тогда говорилось, Восточной Польши к СССР. Само заключение пакта с Рейхом привело к тому, что Япония стала сговорчивей — 16 сентября было подписано перемирие между Москвой и Токио. Последний в 1941 году так и не решится объявить войну СССР.
Союз отодвинул границы на 200–300 километров западнее. Как оказалось, в 1941 году это сыграло огромную роль в провале нацистского наступления на Москву, которое началось глубокой осенью и в неблагоприятных погодных условиях, а не летом.