Культовый американский режиссер Квентин Тарантино приступил к работе над десятой картиной, которой, скорее всего, завершит свою карьеру. По данным журнала The Hollywood Reporter, создатель «Криминального чтива» и «Бесславных ублюдков» закончил писать сценарий к новому фильму «Кинокритик» (The Movie Critic). Действие в нем разворачивается в Лос-Анджелесе в конце 1970-х. У журналистов нет сомнений, что Тарантино готовит байопик о Полин Кейл — самой влиятельной женщине-кинокритике в истории Америки, заставлявшей трепетать, Голливуд. Так «великий и ужасный Квентин» сделает финальное подношение той, на чьих рецензиях он учился снимать кино. «Я не ходил в киношколу. Мне её заменяла Полин Кейл в моей голове», — признавался режиссер. Какой след в мире искусства оставила Кейл, ушедшая 3 сентября 2001 года в возрасте 82 лет, — в материале NEWS.ru.
Будущая гроза Голливуда и акула пера родилась в июне 1919 года в городке Петалум (штат Калифорния) на птицеферме, в семье еврейских эмигрантов из Польши. У Полин было четверо старших братьев и сестер. Любовь к кино передалась девочке от отца Исаака Кейла. Он часто брал ее с собой в кино по пути к симпатичной соседке-вдове. «Мне было лет шесть, и я гордилась тем, что папа — защитник вдов. Он был прелюбодеем, республиканцем и добрым человеком», — с иронией вспоминала потом Кейл.
Когда грянула Великая депрессия, ферма разорилась, и Кейлы переехали в Сан-Франциско. В 1936 году девушка поступила в Калифорнийский университет в Беркли, где изучала философию и искусство. Затем ее затянула богемная жизнь, и она переехала в Нью-Йорк в компании художников и поэтов.
Девушка пыталась писать пьесы и пробовать себя в экспериментальном кино — возможно, несостоявшаяся актриса и пробудила в ней кинокритика. Но это произошло не сразу. Пока же у нее случился роман с режиссером Джеймсом Броутоном, и в 1948 году 29-летняя Полин родила дочку Джину. У малышки оказался порок сердца, и Кейл растила ее одна. Лишь через пять лет она выйдет замуж за Эдварда Ландберга, владельца собственной киностудии. Хотя брак будет недолгим, Эдвард согласится оплатить операцию на сердце своей маленькой падчерицы.
А до тех пор Полин придется браться за любую работу — от повара до швеи, а также писать рекламные тексты. Казалось, ей так и не суждено будет найти свое призвание. Но оно само нашло Полин.
Жизнь 34-летней Полин Кейл круто переменилась в один день — во время посещения кафе с подругой. На дворе стоял 1953 год, вся Америка бурно обсуждала новый фильм Чарли Чаплина «Огни рампы». Девушки тоже оживленно спорили об этой картине. Дальше все произошло, прямо как в голливудском кино. Их разговор случайно услышал редактор журнала City Lights, сидевший за соседним столиком, и предложил Полин и ее спутнице написать рецензию. Полин согласилась. И, сама того не подозревая, вступила на путь кинокритики, которой никогда профессионально не училась. Именно этот путь принесет ей славу.
В первой же рецензии проявились острое перо и фирменный стиль Кейл. Никому не известная девушка без имени в журналистике не постеснялась написать разгромный отзыв на драму самого Чаплина. Она зашла с каламбура, озаглавив свой текст Slimelight (игра слов с оригинальным названием Limelight). Так «Огни рампы» превратились в «Мутные огни». Полин ни много ни мало обвинила мэтра в занудстве и косности. Так в один день Полин Кейл проснулась знаменитой.
Ее позвали читать рецензии на радио, а супруг доверил заведовать репертуаром двух кинотеатров, где Полин, по собственному признанию, «приходилось отдирать жвачку из-под кресел». Но в провинции начинающий критик не задержалась, отправившись покорять Нью-Йорк. Ей довелось поработать в таких журналах, как Life, Vogue, а вершиной карьеры станет приглашение в культовый New Yorker.
В октябрьском номере 1967 года вышла ее рецензия о нашумевшей премьере «Бонни и Клайд», которую большинство маститых критиков восприняли в штыки. Кейл же разглядела в приключенческом боевике о грабителях времен Великой депрессии (ее собственного детства) «самый американский фильм» и новую веху в национальном кинематографе. И, по мнению историков кино, тем самым дала «Бонни и Клайду» путевку в жизнь.
В 1968 году журнал Time признал 49-летнюю Полин Кейл «одним из лучших кинокритиков страны». Ни до, ни после никто не писал о кино так, как писала она. Кейл сознательно отказалась от высоколобого стиля, рассчитанного на интеллектуалов. «Я стремилась по возможности облегчить свой язык, уйти от помпезности и наукообразности», — вспоминала Кейл. Она не стеснялась быть пристрастной и описывать эмоции от картины. Нередко мысли заводили ее так далеко, что тексты превращались в гигантские пространные эссе на отвлеченные темы.
Ни одну из премьер она не смотрела больше одного раза и сразу же выдавала очередную нетленку. «Кейл выступала связующим звеном между священными рощами академических кругов и плебейскими кинотеатрами, благоухающими попкорном», — написал о ней Newsweek.
«Так называемая объективность — это объективность тупицы», — любила повторять Кейл. Ее тексты были хлесткими, провокационными, нередко с шуточками и намеками на тему секса, которые американцы старшего поколения могли счесть непристойными. Однажды Кейл хотела даже написать рецензию на порнофильм, но главный редактор Уильям Шон не дал.
Полин считалась одним из самых строптивых авторов журнала, отстаивая свой «дикий, непричесанный стиль». И он задевал многих — недаром ей приходили письма от разгневанных читателей, порой даже с угрозами. «Один коллега написал мне, что я топчу страницы нашего журнала своими ковбойскими сапогами, заляпанными навозом», — вспоминала Кейл.
Режиссеры, которым доставалось от Полин, сводили с ней счеты по-своему. Так, Джордж Лукас назвал одного из злодеев в фильме «Виллоу», к которому написал сценарий, «генералом Кейл» — в отместку за критику «Звездных войн»
«Фильмы снимаются не камерами», — настаивала Кейл. Всеми своими текстами она старалась доказать, что главное в кино — это магия. С ее легкой руки в Голливуде зажигались новые звезды. Считается, что именно она первой разглядела гений Стивена Спилберга, когда тот выпустил свой дебютный фильм для широкого проката — криминальную драму «Шугарлендский экспресс». Она заступалась за эротическую драму «Последнее танго в Париже» Бернардо Бертолуччи, которую другие нещадно громили. А вот вестерны Клинта Иствуда, в которых он активно снимал самого себя, главный кинокритик Америки невзлюбила.
«Кажется, что всего его герои — психопаты. Посмотрите, как они убивают. Вот тут-то и проявляется новый нигилизм. Меня это удручает. Иствуд похож на машину для убийств. Он демонстрирует новое настроение в кино. Герой Хамфри Богарта страдал, когда убивал. Герой Иствуда выражает новую бесчувственность в отношении к убийству», — сетовала Кейл.
Несмотря широту взглядов, Полин с большой настороженностью восприняла растущую толерантность к насилию в американском кино. По той же причине она написала разгромную рецензию на «Заводной апельсин» Стенли Кубрика. Жестокие образы на экране снижают и чувствительность зрителя к насилию, оно превращается для них в «чувственное удовольствие», говорила Кейл — и оказалась права.
Возможно, и Тарантино попал бы под ее горячую руку. Но расцвет творчества Квентина, который считает Полин Кейл своим учителем и проводником в мире большого кино, она уже не застала. В 1991 году критик объявила об уходе из New Yorker из-за болезни Паркинсона. И следующие десять лет, вплоть до кончины, провела в молчании. Но все, что Полин успела сказать почти за 40 лет в профессии, оставило яркий след в американском киноискусстве.
«Она оказала на меня такое же влияние, как любой другой режиссер. Она помогла мне развить мою эстетику», — признавал создатель «Криминального чтива». Как предполагает The Hollywood Reporter, его фильм о Полин Кейл выйдет на экраны в 2024 году.
