Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган заявил в прошлую среду, что считает возможной встречу со своим сирийским коллегой Башаром Асадом после разрыва дипломатических отношений с Дамаском, который продолжается на протяжении всей 11-летней гражданской войны в САР.
Заявление оказалось не самым банальным. Турция в этом конфликте поддерживала и пока продолжает оказывать помощь сирийским повстанцам, а Эрдоган неоднократно называл Асада «мясником» и «убийцей». Сам же Асад считает Турцию во главе с Эрдоганом страной-агрессором, которая оккупирует сирийские территории и является спонсором различных террористических группировок.
Колумнист турецкой газеты Hurriyet Абдулькадир Сельви сообщил, что встреча президентов Турции и Сирии может пройти в России при посредничестве президента РФ Владимира Путина. Сельви подчеркнул, что после встречи Эрдогана с президентом Египта Абделем Фаттахом ас-Сиси на церемонии открытия чемпионата мира по футболу в Катаре (эта встреча также стала первой после прихода Сиси к власти в Египте) теперь «концептуальной» считается возможность встречи турецкого лидера и с президентом Сирии.
В свою очередь спецпредставитель президента РФ по Сирии Александр Лаврентьев заявил, что Москва готова предоставить площадку для переговоров президентов Сирии и Турции. Однако, по его словам, для такой встречи «должны созреть» соответствующие условия, а пока целесообразно продолжать контакты по линии спецслужб двух государств.
Встреча на высшем уровне, между президентами двух стран Эрдоганом и Асадом, — это достаточно решительный и солидный шаг, который имеет даже чисто символическое значение. Но мы считаем, что пока для этого не созрели условия, — отметил Лаврентьев.
История отношений Сирии и Турции полна взлетов и падений. Это и общее османское наследие, которое, с одной стороны, было сближающим элементом, а с другой — заставляет народы двух стран вспоминать о прошлых обидах, примерно как в случае России и Украины. Это и вопрос Хатая или Александреттского санджака. В конце 1937 года правительство Турецкой Республики потребовало возвращения Алесандреттского санджака, находящегося после Первой мировой войны в составе Сирии, подмандатной территории Франции. В преддверии новой войны, желая иметь Турцию союзником в борьбе против гитлеровской Германии, Франция решила удовлетворить турецкие претензии. Решение вопроса об Александретте за счет Сирии привело в дальнейшем к серьезным проблемам в турецко-сирийских отношениях. Это и курдский фактор, который чуть было не привел обе страны к прямому военному столкновению в 1998 году, когда лидер Рабочей партии Курдистана (РПК) Абдулла Оджалан, ведущий борьбу с турецким правительством, и его вооруженные формирования нашли убежище в САР.
Однако после десятилетий враждебности времен холодной войны правительство Эрдогана, пришедшее к власти в 2002 году, наладило новые связи с Сирией, во главе которой в 2000 году стал молодой президент Башар Асад. В то время торговые и дипломатические связи между двумя странами процветали как никогда раньше. Во многом это сближение было подкреплено личной дружбой лидеров стран, когда Эрдоган и Асад кроме деловых и официальных встреч летали друг к другу с дружескими визитами и, можно сказать, дружили семьями. Турецко-сирийские отношения в нулевых годах также оказались наиболее успешным примером политики Анкары, известной как «ноль проблем с соседями». В договорно-правовой сфере ее итогом стало подписание в 2009 году соглашения о стратегическом сотрудничестве между Турцией и Сирией.
Соответственно, и на нынешнем треке политики Эрдогана «ноль проблем с соседями 2.0», которая уже привела к восстановлению связей между Турцией и Саудовской Аравией, ОАЭ, Израилем, началу диалога с Арменией и, наконец, к первым шагам по нормализации отношений с Египтом после встречи Эрдогана и Сиси в Дохе, очевидно, что следующим этапом должно стать турецко-сирийское сближение.
Позитивная динамика отношений, сложившаяся между двумя странами, оказывала влияние и на подходы Анкары к сирийскому восстанию, когда изначально Эрдоган занимал благожелательную к Асаду позицию. Турция далеко не сразу бросилась оказывать помощь сирийской оппозиции, в отличие, например, от Саудовской Аравии и ряда иных арабских государств. В первые месяцы сирийского конфликта правительство Эрдогана активно проводило челночную дипломатию, предусматривающую постоянные поездки турецких чиновников в Дамаск для консультаций и поиска путей выхода из кризиса, дистанцировалось от прямой поддержки противников сирийского режима. Анкара пыталась убедить Дамаск провести реформы, отменить чрезвычайные законы, выпустить политических заключенных и разрешить деятельность политических партий. Естественно, Эрдоган также рассчитывал, что его посреднические усилия в полной мере окупятся и кроме сохранения хороших отношений с Асадом он сможет добиться легализации деятельности в САР «Братьев-мусульман» (организация признана террористической и запрещена в РФ), которых он считал своими политическими союзниками. Тем самым Турция еще больше укрепила бы свое влияние в Сирии.
К июню 2011 года, по некоторым данным, Асад устно согласился с предложенным турецкой стороной планом реформ и даже допустил возможность возвращения лидеров и членов «Братьев-мусульман» в страну, но без предоставления им права создавать политическую партию. Однако вскоре президент САР опроверг факт согласия с этими предложениями.
Наконец, после очередного отказа Асада принять очередной турецкий план урегулирования, который лично привез в Дамаск тогдашний министр иностранных дел Турции Ахмет Давутоглу 9 августа 2011 года, и допустить во власть некоторых представителей сирийской оппозиции, включая представителей «Братьев-мусульман», наступил окончательный разрыв между Турцией и Сирией. А точкой невозврата можно считать уничтожение сирийскими ПВО турецкого самолета-разведчика RF-4 в июне 2012 года, причем оба пилота погибли. Этому событию предшествовала серия приграничных инцидентов начиная с конца 2011 года. После чего Анкара активизировала военную помощь сирийской оппозиции, которую с тех пор не прекращала.
Тем не менее необходимость координации усилий по противодействию терроризму ИГ (организация признана террористической и запрещена в РФ) и угрозе курдских леворадикальных группировок заставила Анкару и Дамаск начать постепенное восстановление контактов по линии спецслужб.
При этом сотрудничество режима Асада с администрацией Эрдогана, пусть и ограниченное, продолжалось и в самые худшие времена двусторонних отношений, в том числе и после инцидента с российским фронтовым бомбардировщиком Су-24. В частности, были сведения, что в марте — апреле 2016 года Алжир по просьбе Анкары и Дамаска наладил между ними канал связи и организовал площадку для обмена мнениями относительно противодействия общей для режима САР и Турции угрозе — возможности создания государственного образования во главе с курдской партией «Демократической союз» (ПДС/PYD) в Северной Сирии.
Переговоры между официальными представителями Дамаска и Анкары на алжирской площадке продолжались и в июне 2016 года. Вероятным поводом для консультаций могли послужить успехи курдских формирований в боях с ИГ на западном берегу Евфрата, который они форсировали, развернув операцию по взятию города Манбидж.
По мере нормализации отношений между Россией и Турцией связи между Дамаском и Анкарой по курдской проблематике только интенсифицировались. Наконец, на фоне противостояния подразделений курдских Отрядов народной самообороны (YPG) и проправительственных сил в сирийском городе Хасака 16–23 августа 2016 года, когда YPG смогли отбить у правительства большинство удерживаемых им районов города, а ВВС Сирии бомбили позиции курдских леворадикальных формирований, в Дамаск прибыл тогдашний заместитель начальника турецкой разведки Хакан Фидан. Темой обсуждения снова был курдский вопрос и будущая операция ВС Турции и протурецких отрядов сирийской оппозиции «Щит Евфрата».
Сирийско-турецкие контакты, видимо, уже по военной линии, продолжались и в начале сентября 2016 года, когда аэропорт сирийского Камышлы принял рейс из Анкары, который доставил туда турецкую военную делегацию. В данном случае, вероятно, продолжалось обсуждение ситуации вокруг операции «Щит Евфрата».
Вместе с тем, хотя контакты между спецслужбами САР и Турции продолжались и в дальнейшем, в том числе и при посредничестве России, курдский фактор постепенно переставал быть объединяющим элементом для Дамаска и Анкары.
Режим Асада по мере расширения зон турецких операций на севере Сирии испытывал все большее беспокойство по поводу укрепления Турции и на этом фоне пытался нормализовать отношения с PYD и YPG для сдерживания своего северного соседа. Еще в мае 2022 года несколько сирийских проправительственных группировок ополченцев, шиитских проиранских формирований и курдских YPG усилили «тройственную» координацию в преддверии ожидаемой турецкой операции на севере Сирии. В частности, они создали совместный оперативный штаб — «Северная молния», расположенный на российской базе в деревне Хардатнин в северной части Алеппо, — об этом сообщал Bas News, новостной сайт, базирующийся в Иракском Курдистане.
Источники, цитируемые в отчете, отмечали, что в оперативный штаб входят курдские отряды YPG; батальон афганских проиранских боевиков из дивизии «Фатимиюн»; батальон, связанный с ливанским шиитским движением «Хезболла»; поддерживаемые Ираном шиитские группировки из городов Нубул и Захра; формирования правительственных местных и национальных сил обороны из городов Абна-ас-Сахель, Хайян, Харайтан, Анадан и Масакан, а также бригады «Баас», аффилированные с 5-м добровольческим штурмовым корпусом сирийской армии.
Действия Дамаска, когда вместо борьбы с курдскими леворадикальными и сепаратистскими формированиями и вместо подчинения их территорий своей власти он пытается их использовать против Турции, также затрудняют поиск путей нормализации двусторонних отношений. В Турции могут прийти к выводу, что это «игра вдолгую» со стороны сирийского правительства, которое не намерено в действительности вести борьбу с курдскими сепаратистскими формированиями, как оно это делало в отношении сирийской оппозиции, и целенаправленно поддерживает их против Анкары. Подобное уже случалось не в таком далеком прошлом, когда Дамаск предоставил убежище в САР главе Рабочей партии Курдистана Оджалану и его отрядам, что поставило на грань войны Турцию и Сирию.
В свою очередь Асад не считает, что должен каким-либо образом содействовать Турции в ее планах по противодействию курдской угрозе, так как именно Анкара, с точки зрения Дамаска, является виновником того, что террористические формирования «Хайят Тахрир аль-Шам» до сих пор удерживают Идлиб, а Турция препятствует возвращению этого региона под контроль Дамаска, превратив его в террористический очаг.
С другой стороны, только нормализация отношений между Анкарой и Дамаском может разблокировать весь мирный процесс и привести в том числе к перезапуску работы Конституционного комитета и постепенно запустить процесс примирения между правительством и сирийскими умеренными оппозиционными формированиями.
