На фоне интенсификации боевых действий в Ливии, куда втянуты крупнейшие монархии Персидского залива, в Объединённых Арабских Эмиратах (ОАЭ) растёт недовольство политикой принца Абу-Даби шейха Мухаммеда бен Заида Аль Нахайяна. Наблюдатели говорят, что она перестала встречать понимание у правителей других шести эмиратов, которые входят в состав этой относительно молодой страны. Сигналы о том, что народное недовольство может перерасти во что-то большее, принц Мухаммед получал неоднократно.
О том, что власти шести эмиратов разочарованы нынешним курсом принца Абу-Даби, пишут арабские оппозиционные СМИ. Причиной недовольства, как отмечается, является вовлечённость страны в ряд конфликтов за рубежом и её неоднозначная политика по отношению к соседям. Так, шейхи с неодобрением смотрят на помощь, которую ОАЭ оказывает самопровозглашённому фельдмаршалу Халифе Хафтару в Ливии, интерес Абу-Даби к Судану и прямое участие Эмиратов в йеменском вооружённом конфликте. Беспокойство у них вызывает и разрыв дипломатических отношений с Катаром, который в 2017 подвергся бойкоту со стороны ряда арабских игроков за свою самостоятельность во внешней политике. Проблема заключается в том, что столь высокая конфликтность политики принца Абу-Даби работает не в интересах монархии, полагают шейхи. Тем не менее, об их недовольстве известно только на непубличном уровне — открытая критика власти может привести к запуску репрессивного аппарата.
Тревожным сигналом для Мухаммеда бен Заида Аль Нахайяна стало бегство из страны Рашида бен Хамада Аль Шарки, сына эмира Фуджейры. Уже после того, как в Персидском заливе разгорелся катарский кризис, молодой диссидент покинул ОАЭ. В интервью газете The New York Times в июле 2018 года он сказал, что между эмиратами действительно существуют серьёзные различия в понимании того, как должна развиваться страна. Особенно эти разногласия стали заметны на фоне йеменского конфликта. Военное вмешательство было решением Абу-Даби, которое его власти не согласовали с другими эмирами, говорит Рашид. Война привела к неравномерным негативным последствиям для эмиратов. Так, Фуджейра оказался вовлечён в кампанию больше остальных, понеся большие человеческие потери в Йемене. Численность погибших специально была занижена Абу-Даби, уверяет Рашид. Разногласия у принца Мухаммеда есть и с эмиром Шарджи Султаном III. Это стало очевидно после того, как принц Абу-Даби не появился на похоронах его сына Халеда, который скончался в одной из лондонских гостиниц при странных обстоятельствах.
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
Десятилетиями бытовало убеждение, будто общественного контракта, который сводится к распределению доходов от нефти в обмен на общественную лояльность, достаточно, чтобы оградить Эмираты от потрясений, подобных тем, что переживает остальной арабский мир с 2011 года. Однако исследователи фиксируют, что такие проблемы, как коррупция, отсутствие прозрачности государственных институтов и своеволие аппарата безопасности, начали всё чаще вызвать глухое раздражение у некоторые слоёв населения. Особенно ярко эти настроения дали о себе знать в молодёжной среде. Более того, нефтяные доходы распределяются по стране неравномерно. Есть устойчивые различия между такими зажиточными эмиратами, как Абу-Даби и Дубай, и остальными частями страны. «Бедными», по широко распространённому мнению, являются «северные» эмираты — Аджман, Шарджа, Умм-эль-Кувейн, Фуджейра и Рас-эль-Хайма.
Такой протестный потенциал не может не учитываться принцем Абу-Даби. Возможно, именно в этом контексте стоит рассматривать решение Мухаммеда создать при участии основателя известной частной военной компании (ЧВК) Blackwater Эрика Принса «армию» колумбийских наёмников. Об этом издание New York Times сообщало в 2011 году — на фоне начавшейся «арабской весны». Помимо вовлечённости в зарубежные вооружённые конфликты, где у ОАЭ есть свои интересы, «солдатам удачи» было поручено заниматься «подавлением внутренних бунтов». О том, насколько глубоко колумбийские наёмники оказались втянуты во внутренние дела Эмиратов, ничего не известно. Центральным элементом борьбы с оппозицией является также использование современных технологических средств слежки — в том числе тех, которые были произведены израильтянами, новыми тактическими союзниками ОАЭ. Немалый вклад в это сделали и западные столицы.
С учётом закрытости аравийских стран и скрытности местных оппозиционных сил реальный протестный потенциал Эмиратов оценить сложно. Можно лишь допустить, что любой неумелый акцент на таких вооружённых конфликтах, как ливийский, может привести к увеличению факторов неопределённости во внутренней политике. А это всегда порождает ожидания смены власти.