Правительство Австралии во главе с премьер-министром Скоттом Джоном Мориссоном в очередной раз закрутило гайки в попытках предотвратить распространение коронавируса на южном континенте. Без всякого обсуждения Национальная Либеральная партия, контролирующая австралийский парламент, объявила в пятницу о введении новых антиковидных мер, которые шокировали и без того измотанное борьбой с пандемией общество.
Новые меры беспрецедентны, и это не фигура речи: ни в одной другой стране мира власти не додумались закрывать границы для собственных граждан. Канберра тем самым создала прецедент в глобальном масштабе, и есть опасения, что последователи австралийского опыта не заставят себя долго ждать.
С марта 2020 года власти Австралии пошли по стопам Китая, превратив континент в одну огромную Ухань, когда запретили жителям выезжать за его пределы. В отличие от многих других стран, администрировать такое ограничение австралийским властям проще — островное положение страны делает физически невозможным покинуть её нелегально.
Поняв, что географическая изолированность является естественным союзником властей в борьбе с пандемией, правительство вошло во вкус. С 11 августа вступает в силу запрет на въезд в страну для тех её граждан, кто по каким-то причинам не успеет это сделать за оставшуюся неделю. Такого нигде в мире ещё не было.
Несмотря на такие крайние проявления, антиковидная стратегия либералов находит отклик в сердцах избирателей не в последнюю очередь потому, что она гармонировала с антииммиграционными настроениями в стране, обречённой находиться «в тени» гигантского соседа к северу от экватора.
Львиную долю приезжающих на континент иностранцев составляют выходцы из Китая — «родины» нового коронавируса, они же являются основными иностранными инвесторами в австралийскую экономику. В условиях пандемии такой поток приезжих с «родины» ковида стал для «ауссис» (сленговое самоназвание австралийцев) ещё более раздражающим.
Однако по мере того как антиковидный пыл либерал-национального кабинета Мориссона распространился с иностранцев на собственных граждан, австралийцы стали ощущать себя иммигрантами в собственной стране.
Впрочем, национал-либералы пока могут себе позволить социальные эксперименты — выборы в парламент состоятся только в 2022 году, а до того времени либо пандемия сойдет на нет, либо избиратели привыкнут жить в ковидной изоляции и оценят заботу властей о своей безопасности, либо вакцинация приведёт к возникновению общенационального иммунитета к коронавирусу.
Пока всё выглядит так, что закручивание гаек достигает поставленной цели. На страну с населением в 26 миллионов человек на начало августа приходилось менее тысячи летальных случаев от коронавируса, притом что глубина вакцинирования (почти полностью препаратом AstraZeneca) там составляет всего 19% населения — это самый низкий уровень среди развитых стран. Для сравнения, в России на 6 августа эта цифра составляет 26%.
Тем не менее за всё время пандемии на континенте от ковида умерло всего 914 человек. Тем самым Австралия стала единственной страной, в которой удалось побороть коронавирус преимущественно административными, а не медицинскими методами.
Мало того что всю Австралию огородили «железным занавесом», так ещё и внутри страны целые провинции и города превратили в тюремные бараки, жалуется NEWS.ru житель Сиднея, крупнейшего австралийского города, Дмитрий Сильвер.
Когда я жил в Советском Союзе, то всегда полагал, что более жёстких ограничений на выбор места жительства и передвижения быть просто не может. Когда я уехал учиться в Китай, то понял, что ошибался. Но то, что Австралия, где я живу последние 20 лет, сегодня может дать фору и бывшему Союзу, и Китаю, — это, конечно, ввергает в депрессию, — признаётся он.
Хуже того, некоторые действия властей заставляют граждан полагать, что они оказались в стране, оккупированной собственной же армией.
25 июня 2020 года около тысячи солдат «без объявления войны» перекрыли границу между провинциями Виктория и Новый Южный Уэльс (столицей которого и является Сидней). Сегодня под ковидным «домашним арестом» по разным основаниям находится около 13 млн человек — то есть ровно половина населения страны-континента.
Из-за запретов на передвижение я уже полтора года не могу навестить родственников в России, даже на похоронах отца пришлось «присутствовать» по видеосвязи. И ладно бы ограничения касались только международных перелётов. Просто выехать из Сиднея в другую провинцию не легче, чем слетать в Россию, — говорит Сильвер.
Из-за подобных личных мотивов с самого момента получения австралийского паспорта голосовавший за правых (то есть, в местных реалиях, за национал-либералов), Дмитрий в будущем году твёрдо намерен голосовать против них на ближайших выборах.
Впрочем, допускает собеседник NEWS.ru, таких, как он, не обязательно окажется большинство — всё-таки своя рубашка ближе к телу, и далеко не все австралийцы воспринимают запрет на передвижение как что-то сильно ограничивающее их личную свободу — большинство и так никуда дальше ста миль от дома никогда не уезжает.
Это может показаться невероятным, но тоталитарные замашки властей находят поддержку и понимание у большинства австралийцев.
В апреле 2020 года одобрение антиковидных мер кабинета Скотта Мориссона выросло до 85% — за последние 12 лет ни одно правительство в Австралии не пользовалось такой популярностью.
Правда, чем дальше, тем ближе премьер с тоталитарными замашками подходит к опасному краю — в середине июля 2021 года его действия одобрял уже только 51% опрошенных. Если бы выборы состоялись в эти выходные, национал-либералы уступили бы победу своим главным соперникам слева, лейбористам. Впрочем, на уровень поддержки властей повлияла не только пандемия, но и недостаточные, по мнению австралийцев, усилия по борьбе с лесными пожарами — крайне больная тема для засушливого континента.
Австралийские юристы задаются вопросом, насколько соответствуют конституции запреты на возвращение граждан страны к себе домой. Власти, однако, остаются непреклонными: дом будет закрыт на замок до тех пор, пока как минимум 80% населения не пройдёт вакцинацию. Учитывая, что сегодня вакцинировано менее 20%, ждать, может быть, придётся долго.
