Испанский грипп, или испанка, остается самой смертоносной пандемией в истории человечества. За 18 месяцев (1918–1920 годы) он унес жизни от 50 до 100 миллионов человек — больше, чем две мировые войны вместе взятые. Заболели около 550 миллионов, или 30% населения Земли. Эта катастрофа не только изменила демографию планеты, но и оставила уроки, актуальные для современной медицины.
Испанский грипп 1918 года возник в разгар Первой мировой войны, но его истоки до сих пор окутаны тайной. Генетические исследования 2005 года, проведенные на телах захороненных в вечной мерзлоте жертв, подтвердили: возбудителем был штамм H1N1 птичьего происхождения, мутировавший при передаче человеку. Ученые спорят о трех возможных «нулевых точках»:
Американская версия: 4 марта 1918 года повар Альберт Гитчелл в форте Кэмп-Фанстон (штат Канзас, США) обратился к врачу с жалобами на недомогание, а через несколько часов заболели уже сотни солдат. Оттуда вирус с войсками попал в Европу. Американский эпидемиолог Эдвин Джордан назвал армию США «идеальным инкубатором» из-за скученности в лагерях.
Китайская версия: в 1917 году в провинции Шаньси была зафиксирована вспышка «легочной чумы». Доктор У Ляндэ, исследовавший образцы тканей погибших, подтвердил атипичную пневмонию. Позже 200 тысяч китайских рабочих, отправленных в Европу для рытья окопов, могли стать переносчиками. Французские врачи описывали у них симптомы «смертельного кашля с кровавой мокротой».
Франко-британская версия: британские исследователи нашли следы вируса в госпиталях Этапля (Франция) еще в 1917 году. Смерть солдата Гарри Андердауна с симптомами «молниеносной пневмонии» описана в журнале The Lancet как случай «необычно агрессивного бронхита».
Вирус распространялся тремя волнами:
Весна — лето 1918 года: относительно умеренная смертность (0,5–1%) охватила Европу, США и Азию. Солдаты называли его «трехдневной лихорадкой».
Осень 1918 года: самая смертоносная фаза. Вирус мутировал, вызывая геморрагическую пневмонию. В США от Филадельфии до Сан-Франциско гробов не хватало — тела заворачивали в простыни. В Индии пандемия испанского гриппа унесла 18,5 млн жизней (6% населения), в Замбии смертность достигла 21%, на Самоа — 23% из-за отсутствия иммунитета.
Зима 1919–1920 годов: эпидемия докатилась до Австралии, где власти ввели морской карантин, но вирус проник через грузчика в Мельбурне. Погибло 12 тысяч человек. В Якутии вымерли целые стойбища оленеводов.
Технический прогресс ускорил катастрофу: трансатлантические лайнеры перевозили вирус быстрее, чем протекал инкубационный период. Первая мировая война стала катализатором: антисанитария в окопах, скученность в лагерях беженцев и истощение солдат создали идеальные условия.
Название «испанский грипп» — результат военной цензуры. Страны Антанты и Четверного союза запрещали СМИ писать об эпидемии, чтобы не подрывать боевой дух. Но нейтральная Испания, где в мае 1918 года заболели 8 млн человек (39% населения, включая короля Альфонсо XIII), первой опубликовала данные о катастрофе. Мир решил, что эпицентр — здесь, и окрестил болезнь испанкой.
В других странах грипп получал идеологизированные прозвища:
в Польше — «большевистская зараза»;
в Германии — «фламандская лихорадка»;
в Японии — «сумо-грипп» (из-за вспышки на турнире борцов);
в Бразилии — «немецкий грипп».
Симптомы испанского гриппа отличались от обычного сезонного атипичной агрессивностью и скоротечностью:
Молниеносное развитие. Смерть наступала за 24–72 часа. В США медсестры описывали случаи, когда пациенты умирали, «захлебываясь кровью» из-за внутрилегочных кровотечений. В Кейптауне доктор Кларенс Барни записал случай: «Пациент вышел из трамвая здоровым, а через шесть часов был мертв».
Цианоз. Кислородное голодание окрашивало лицо в сине-фиолетовый цвет. Врачи сортировали больных по оттенку кожи: «Трудно было отличить цветных мужчин от белых». Медсестры определяли тяжесть состояния по цвету ног пациентов.
В отличие от привычного гриппа, испанка убивала молодых (20–40 лет). Причина — «цитокиновый шторм»: иммунная система атаковала собственные легкие, вызывая заполнение альвеол жидкостью. У пожилых людей иммунитет был «тренирован» предыдущими эпидемиями гриппа, что спасало их.
Летальность достигала 2,5–10%, что в 25 раз выше, чем у других штаммов гриппа.
В эпоху, когда антибиотиков и противовирусных препаратов не существовало, методы борьбы были отчаянными.
В Сан-Франциско ввели обязательное ношение масок из семи слоев марли. За нарушение — штраф $5 или арест. Мэр города однажды был оштрафован на $50 за появление без маски на боксерском матче. В Аризоне запретили рукопожатия, а в Филадельфии закрыли церкви после парада, где заболели 635 человек.
Больным давали лошадиные дозы аспирина (до 30 г в день, что приводило к отравлению), стрихнин, мышьяк и камфорное масло. В ход шли даже алкоголь и табачный дым — их считали «дезинфектантами». Единственным научно обоснованным методом было переливание крови переболевших. Доктор Люсьен Клод в Париже вводил сыворотку крови выздоровевших населению, снижая таким образом смертность от заболевания среди новых пациентов на 50%.
В Испании епископ Антонио Альваро-и-Баллано организовал массовые моления с целованием реликвий, что привело к новым вспышкам. В США рекламировали «антигриппозные браслеты» с кадмием, в Италии — ингаляции серной кислоты.
Но меры часто саботировались. В Сан-Франциско возникла «Лига против масок», требовавшая «свободы от глупости». Их лозунг: «Это ограничивает личную свободу!».
Эпидемия испанского гриппа в России совпала с Гражданской войной, что усугубило ее последствия. Первые случаи зафиксированы в августе 1918 года в Могилевской и Воронежской губерниях. К октябрю вирус охватил 35 регионов. Общее число жертв оценивается в три миллиона (3,4% населения).
Пандемия испанского гриппа оставила человечеству не только трагическую статистику, но и ключевые принципы борьбы с глобальными эпидемиями:
Раннее обнаружение. Вирус H1N1 идентифицировали лишь в 1930-х годах. Сегодня системы мониторинга ВОЗ (GISRS) отслеживают штаммы в режиме реального времени, но, как отмечает вирусолог Роберт Уэбстер, «мы не можем отследить каждую курицу или свинью в мире».
Опасность гиперреакции иммунитета. Феномен «цитокинового шторма», убивавшего молодых при испанке, повторился при COVID-19. Исследования 2008 года показали: группа из трех генов вируса ослабляла бронхи и легкие, открывая путь бактериальной пневмонии.
Карантин. Исследования показали: города с длительным карантином быстрее восстанавливали экономику. Аналогично Китай после жесткого локдауна в 2020 году за два месяца возобновил 98,6% промышленного производства.
Глобализация здравоохранения. В 1919 году создано первое международное бюро по борьбе с эпидемиями — предшественник ВОЗ. Сегодня вакцины разрабатывают за месяцы, но, как предупреждают эпидемиологи, в первые 6–9 месяцев доступ будет у 1–2% населения мира.
Вирус испанского гриппа реконструировали в 2005 году в лаборатории CDC. Оказалось, что три гена (PA, PB1, PB2) делали его смертоносным, повреждая белок гемагглютинин. Сегодня ВОЗ отслеживает мутации птичьего гриппа H5N1, но, по словам вирусологов, H1N1 1918 года был уникален — он преодолел межвидовой барьер без рекомбинации.
История испанского гриппа — это не только трагедия прошлого. Вирус испанского гриппа исчез, мутировав в сезонные штаммы, но его геном циркулирует в популяции. В 1977 году штамм H1N1 вернулся, вызвав эпидемию в СССР. В 2009 году его потомок унес 284 000 жизней. Вот некоторые параллели с COVID-19: в 1918 году маски называли «унижением свободных граждан», а в 2020-м хештег #NoMasks набрал 2 млн твитов. Тогда обвиняли китайских рабочих, сегодня — лабораторию Уханя.
Вирус испанского гриппа исчез не из-за медицинских побед, а мутировав в менее смертоносные штаммы. Но его генетические «потомки» — H1N1 при свином гриппе 2009 года и SARS-CoV-2 — напоминают: пандемии неизбежны.