Введение множества ограничений на передвижение людей по Москве на период борьбы с инфекцией коронавируса требует, естественно, и контроля за их исполнением. Но как проверить поведение и сознательность более 12 миллионов жителей мегаполиса, не считая миллионов приезжих и живущих в Подмосковье?
В СМИ уже появились утечки о том, как планируют поступать столичные власти. Если вкратце, то суть сводится к выдаче специальных пропусков на передвижение, контроль за ним с помощью видеокамер и отслеживание по мобильным телефонам. Задумаемся о последствиях подобных мер, которые могут быть как позитивными, так и негативными.
Во-первых, это большие экстренные финансовые расходы — что для выдачи пропусков, что для установления и работы систем контроля. Подобные заказы можно считать стимулом для экономики в кризисную эпоху, подобно оборонным заказам во время войны, хотя и в очень ограниченном секторе.
Во-вторых, кроме впрыска денег в финансовую систему страны это означает решение весьма сложных технических задач — в отдалённой перспективе это, скорее, положительное явление. Система видеонаблюдения, которая уже развивается в Москве, получает стимул для скорейшего завершения и выхода на новую мощность. Подобная сеть из десятков тысяч видеокамер с последующей обработкой данных позволяет, например, оперативно решать вопрос поиска преступников, пропажи людей и т. д. Это, безусловно, необходимая инновация для превращения Москвы в современный «умный» город.
В-третьих, тестирование возможностей городской власти в кратчайшие сроки развёртывать программы для учёта и контроля населения, обеспечения их документами также помогает выявлять слабые места в системе управления столицей.
К явно бросающемуся в глаза негативу относится соблазн и после завершения пандемии иметь возможность контролировать жизнь каждого из нас. Поэтому необходимы чёткие правовые рамки — когда, в отношении кого и кем могут использоваться данные технологии. Защита гражданских прав и базовых прав человека вообще должны оставаться приоритетом как во время, так и после пандемии. В России имеется историческое недоверие к поступкам и мотивации власти, поэтому последняя должна максимально полно и откровенно разъяснять свои планы и намерения.
Когда в 2004 году после теракта в Беслане были отменены выборы губернаторов, президент Владимир Путин объявил о создании Общественной палаты с целью контроля за деятельностью спецслужб. Сегодня Общественная палата должна вернуть себе былое предназначение и стать реальным надзирателем за действиями исполнительной власти на предмет того, не нарушают ли они демократические права. Также не слышен и голос уполномоченного по правам человека Татьяны Москальковой и её коллег в регионах, в том числе в Москве. Они должны не солидаризироваться автоматически с любыми действиями исполнительной власти, а отстаивать интересы населения прежде всего.
Заметим, что взять под контроль передвижение стольких миллионов людей невозможно при нынешнем уровне развития информационных технологий. Для этого понадобились бы суперкомпьютеры, способные обрабатывать такой объём информации и с такой скоростью, которых нет в распоряжении московского правительства. Естественно — и это отмечают специалисты — речь идёт о контроле за узким сегментом населения, например находящихся на карантине, уже замеченных в нарушении режима и т. п. Таким образом, речь не идёт о тотальной слежке за населением, что уже привносит некое облегчение в нынешнюю ситуацию.
Не забудем и о том, что Россия Москвой не ограничивается. Потянут ли региональные бюджеты подобные траты? При этом стоит учитывать, что если столица — это компактный город, то как охватить видеонаблюдением области, края и республики? А их сельское население? Так что алармистские прогнозы о том, что страна превращается в цифровой концлагерь, следует признать большим преувеличением.
