Внесённый группой сенаторов (теперь их так можно именовать вполне официально) во главе с Еленой Мизулиной пакет законопроектов под общим названием «О внесении изменений в Семейный кодекс и другие федеральные законы в целях укрепления института семьи» можно назвать очередным шагом в неоконсервативном повороте, который стал очевиден после принятия ряда поправок к Конституции. Мы уже писали о двусмысленности некоторых из них: например, об «охранении традиционных семейных ценностей» — при традициях полигамии в иных регионах.
Теперь группа Мизулиной предлагает пойти ещё дальше. По сути, её предложения — это борьба с так называемой ювенальной юстицией, которая уже давно вызывает раздражение у консервативно настроенных активистов. Точнее говоря, данные поправки формально не имеют отношения к «ювенальной юстиции», они проходят по разряду «семейное право и защита прав ребёнка», но в России часто и первое и второе объединяют под общим названием «ювенальной юстиции», превратившейся в универсальное и удобное для многих пугало.
В мире в последние несколько десятилетий наблюдается сильное изменение привычных норм семейного права, семейной этики, происходит пересмотр многих устоявшихся понятий и правил в данной сфере. Россия в целом идёт в русле этих тенденций, свидетельством чему, например, является введение поста уполномоченного по правам ребёнка — как на федеральном уровне, так и на уровне регионов.
Отношение к детям разительно поменялось за последние 20 лет и на бытовом уровне. Любой человек, связанный со школой, детскими садами, просто гуляющий на детских площадках, не может этого не заметить. Над детьми трясутся, чужие не могут делать им замечаний, пальцем их тронуть нельзя. Радикально изменилось и общение учителей и воспитателей детсадов с их учащимися и подопечными. Поколение 80-х ещё воспитывалось в рамках традиционного общества — с подзатыльниками и окриками. А родившиеся в 2000-х — уже пресловутое «непоротое» поколение.
Однако любые изменения встречают сопротивление в силу самого разного ряда причин. В данном случае люди протестуют не столько против отсутствия возможностей для порки, сколько из-за страха не суметь справиться с воспитанием без использования традиционных методов воздействия, боязни утерять родительский авторитет. Граждане опасаются, что место традиционной семьи займёт нечто другое. Также присутствует страх перед тем, что будут забирать детей из семей по самым надуманным предлогам.
Законопроект нацелен на то, чтобы предотвратить в России появление практики, подобной организации «Барневарн» в Норвегии, которая, как считают некоторые наши активисты, имеет слишком широкие права и полномочия и злоупотребляет ими во вред семье.
В Норвегии и ряде других европейских стран эти государственные структуры, созданные защитить интересы ребёнка, могут изымать детей из семьи без судебного решения, если считают, что жизни и здоровью чад угрожает какая-то опасность. Повторения подобного в России и боятся авторы законопроекта. Их предложения направлены на то, чтобы лишение родительских прав являлось крайней мерой, чтобы сохранялась тесная связь между биологическими родителями и их детьми, равно как между братьями и сестрами в случае их усыновления/удочерения, а среди усыновителей приоритетом должны пользоваться родственники ребёнка — вне зависимости от материального достатка.
Увод детей из семьи должен происходить только по решению суда, считает группа Мизулиной. В довесок идут запреты на усыновление не только однополыми парами, но и лицами, сменившими пол. Как это будет выглядеть практически — не совсем понятно. Скажем, в некой семье измываются над ребёнком родители-алкаши. Пока суд да дело, его, допустим, могут убить. И тогда все шишки повалятся на авторов законопроекта, усложнивших максимально процедуру защиты ребёнка, лишивших соответствующие органы возможности действовать оперативно.
В современной России вышеуказанные проблемы на самом деле активно волнуют лишь малый процент населения. Ювенальная юстиция, беспредельные полномочия органов опеки, даже однополые семьи — всё это для большинства населения не актуально, находится где-то на периферии сознания. Да, возможно, пассивно консервативно-охранительную повестку дня и поддерживает более половины населения. Но выходить на демонстрации по этому поводу, ещё как-то проявлять активность желают не многие. Тут можно вспомнить историю отмены де-факто смертной казни в России (да и в любой другой стране) — за это выступало меньшинство населения, но меньшинство активное. А большинство, которое было за её сохранение, практически в любой другой стране проигрывало, поскольку было не готово активно бороться за свои взгляды.
То же самое касается и других вопросов, тех же однополых семей: их всегда продвигает меньшинство, хорошо мотивированное и организованное, а большинство является не просто молчаливым, но и пассивно-раздробленным, почему всегда и проигрывает в конечном итоге и переходит в своих взглядах на сторону победителей.
Случай с рассматриваемым законопроектом примечателен тем, что законодатели отчётливо идут против преобладающей в мире тенденции, надеясь выиграть некие политические дивиденды. Но превращением России в заповедник традиционных ценностей невозможно достичь искомой стабильности. Людей куда больше волнуют социально-экономические проблемы. Это сытое стабильное западное общество может позволить себе устраивать баталии по второстепенным вопросам — с российской точки зрения. Пока в РФ нет подобной сытости и стабильности, попытки играть на любой ценностной повестке дня в конечном итоге обречены на неудачу.
