Чем больше государство и сложнее оно устроено, тем труднее ему проводить согласованную политику во время чрезвычайных ситуаций и всякого рода иных крупных неожиданностей. Эпоха коронавирусной инфекции тому доказательство. Проблемы не обошли ни одну страну, даже в коммунистическом Китае первоначальная реакция властей на сообщения из Ухани были путанными и противоречившими друг другу.
Что уж говорить про государства, где нет подобной китайской вертикали административной власти. Тот факт, что Соединённые Штаты Америки сегодня имеют самое большое число заболевших и умерших от коронавируса при всей мощи американской медицины, при всех научных открытиях, объясняется во многом именно отсутствием согласованных действий различных уровней власти. Это проявилось ещё в 2005 году во время затопления Нового Орлеана и впечатляющей сцены, выразительно описанной Джорджем Бушем — младшим в своих мемуарах, когда губернатор Луизианы и мэр пострадавшего города кивали друг на друга в ответ на вопрос главы Белого дома о том, с кем ему взаимодействовать.
В США теоретически последовательность действий расписана в законодательстве, а именно в так называемом «законе Стаффорда» (The Robert T. Stafford Disaster Relief and Emergency Assistance Act). Если вкратце, то губернатор после объявления «масштабного бедствия» в своём штате имеет право обратиться за помощью в Вашингтон. Координировать её оказание будет Федеральное агентство по чрезвычайным ситуациям (FEMA). Любопытно, что сегодня во главе FEMA оказался человек, который и думать не думал, что ему придётся спасать нацию. Пит Гейнор стал директором агентства год назад довольно случайно, а до этого он возглавлял аналогичное агентство в самом маленьком штате Америки — Род-Айленде, размером с пару районов Московской области.
Недавно промелькнувшая в российских СМИ информация о введении Дональдом Трампом «чрезвычайного положения во всех 50 штатах» и есть пример выполнения данного закона, правда, неправильно понятого в РФ. Глава Белого дома не вводил режим ЧС, его, повторимся, объявляют сами штаты, а президент им лишь содействует. Теперь по его команде Корпус инженеров американской армии, например, в срочном порядке возводит временные госпитали. Разногласия же, о которых сейчас много пишут, связаны с иными аспектами внутренней политики США — с тем, когда «открывать экономику» в том или ином штате, какие именно федеральные ресурсы привлекать.
Россия, увы, исключением не является. Проблемы 15 апреля в столичном метрополитене во многом объясняются именно этим — разногласиями между теми или иными государственными структурами. Московская полиция не подчиняется столичной мэрии. Это даёт широкий простор для взаимных упрёков и непонимания, поисков виновных там, где вопрос можно было решить за 15 минут при едином руководстве. Ведомственная принадлежность различных структур бывает пагубной, порождая ненужные формализм и бюрократизм, замедляющие принятие решений.
В России же следует учитывать важную специфику: силовики не подчиняются местным властям. А именно полиция и другие правоохранительные органы выполняют важнейшие функции в момент самоизоляции. Глава региона не может приказывать подразделениям МВД. Мэр Сергей Собянин не случайно написал в своём аккаунте в Twitter, что он «переговорил с начальником ГУВД, попросил организовать работу таким образом, чтобы дальнейшие проверки не приводили к массовому скоплению людей». Именно попросил, а не потребовал и не приказал.
У российских губернаторов и мэров вообще нет своих правоохранительных органов. В той же Америке почти вся полиция — муниципальная, есть она и у штатов, таким образом, мэры и губернаторы могут подкреплять свои распоряжения действиями подчинённых им силовиков. В России же их коллеги могут только просить, поскольку не они назначают глав полиции и безопасности.
В связи с этим любопытно поинтересоваться, какие действия предпринимает в кризисный момент орган, прямо предназначенный для работы в такой период, — МЧС? Если посмотреть новостные сайты, то о данном ведомстве вообще нет каких-либо серьёзных упоминаний. Так, за 17 апреля главная новость от МЧС — рекомендации по ношению медицинских масок. Если зайти на сайт Министерства по чрезвычайным ситуациям, то о COVID-19 есть раздел «полезная информация», но он вовсе не идёт как главное событие. А новости ведомства по части коронавируса такие — провели санитарную обработку Курского и Казанского вокзалов, провели обработку на вокзале в Кемерово и в аэропорту Ростова-на-Дону. Всё это, разумеется, важно, но уже у многих возникает недоумённый вопрос: а где же наши эмчеэсники? Почему они не в авангарде борьбы с инфекцией? Контраст с сайтом FEMA просто поразительный. Там COVID-19 занимает всю заглавную страницу, всё подчинено борьбе с пандемией, и это не полезные советы, а чётко и ясно написанная информация — куда и к кому обращаться, какая помощь и где оказывается. Видно, что ведомство живёт противодействием коронавирусу, и этой задаче подчинена вся его деятельность. Иными словами, МЧС никто не наделил реальными полномочиями. Вот вам и силовая структура.
Непонятно также, кто у нас консультирует главу государства по вопросам эпидемии. В США структура ясна: есть оперативный штаб во главе с вице-президентом, есть управляющий этим штабом — опытный работник здравоохранения Дебора Биркс, в его составе — главный инфекционист Америки Энтони Фаучи, который часто выступает вместе с президентом или вице-президентом на брифингах, причём позволяет себе высказывать собственное мнение, которое может не совпадать с пожеланиями Трампа.
В России же получается странная конструкция. Есть глава государства, который всем руководит реально. Есть штаб при правительстве во главе с Татьяной Голиковой, но его реальные полномочия не ясны, и понятно, что это не тот орган, который самостоятельно вырабатывает и проводит политику. Штаб при правительстве укомплектован чиновниками, а для этих людей лояльность к начальству превыше всего. Есть губернаторы, которым делегированы полномочия, но их всякий раз надо подкреплять в особом порядке и договариваться — с теми же силовиками.
Особенно сильный провал наблюдается по части обратной связи. Есть штаб при московской мэрии, информирующий весьма оперативно, но он отвечает только за столицу. Но не создан федеральный штаб, в который бы вошли признанные и независимые медицинские авторитеты с соответствующими полномочиями, которые бы и информировали население. Недавние новости о докторе Мясникове, который будет представителем по коронавирусу, непонятны. От кого он будет действовать и в каком качестве? Каковы его полномочия? Насколько врач-кардиолог компетентен по части вирусных эпидемий?
Кремлю нужно найти такого специалиста-инфекциониста, чей голос был бы достаточно авторитетен и в научном сообществе и который умел бы доступно и просто разговаривать с гражданами и СМИ. При этом он должен быть не просто экспертом, а занимать в системе власти во время пандемии действительно высокую должность, не восприниматься как ширма, а быть человеком, с подачи которого и действуют федеральные власти.
