Одна из самых продолжительных блокад города за всю историю человечества. Около 900 дней и ночей ада. Регулярные артобстрелы, разрушенные дома, всеобщий голод, лютый холод и горы трупов на улицах. Каждый день в блокадном Ленинграде умирали около 700 человек. Все закончилось ровно 75 лет назад — 27 января 1944 года.
Сегодня годовщина полного освобождения города. Около 90 тысяч жителей блокадного Ленинграда живы до сих пор. Воспоминания о самых страшных днях не дают им покоя. Они собирают крошки со стола и не выбрасывают испорченные продукты. Первобытный страх голода глубоко засел в подкорке мозга.
В октябре 1941 года жители Ленинграда почувствовали на себе нехватку продовольствия, а в ноябре начался настоящий голод. Немцы бомбили любой транспорт с провизией. Чтобы обессиленные жители сдали город без боя.
Трехлетняя Ирина Зимнева жила в Ленинграде с мамой. Когда еды перестало хватать, девочку определили в очаг. Так называли детский сад в то время. Снабжали дошкольные учреждения по меркам блокадного города неплохо. Поэтому малыши могли рассчитывать не только на кусок хлеба, но и на миску каши.
Дисциплина в очаге была, как в армии. За любое непослушание — строгое наказание. Одного из мальчиков постигла страшная участь.
«Баловался. Воспитательница его в наказание заперла в кладовке. Он сначала хныкал, потом начал истошно кричать. Она не выпускала его: говорит пусть ещё посидит, подумает. Когда открыла дверь, увидела, что лицо ребенка изуродовано, а руки — окровавлены. Крысы объели», — вспоминает Ирина Зимнева.
Грызунов в изолированном городе развелось очень много. Полчища ходили по улицам, питаясь трупами. Домашних кошек истребили голодающие горожане. Поэтому ловить крыс было некому. Когда блокаду сняли, в город завезли несколько вагонов котов. Один пушистик стоил целое состояние по меркам тех лет — 500 рублей.
В середине холодной и долгой зимы Ирина Зимнева с матерью совсем истощали. Дневной рацион — небольшой кусок хлеба и вода. Даже заварки на чай не осталось. Тогда женщина решила накормить дочь бульоном… из собственных туфель. В те времена обувь делали только из натуральных материалов, поэтому они могли стать основой для супа.
«Помню, долго она варила их. Часа три. Кожа разварилась в мелкую труху. Бульон был мутный. Вкуса не помню. Мы ели его несколько дней», — рассказывает Ирина.
Также блокадница вспоминает, как воровала еду у лошадей. Тогда копытные были единственным транспортным средством в изолированном городе. Их кормили лучше, чем людей. Давали жмых — это продукт отжима растительного масла.
«Помню эти кусочки. Как они хрустели на зубах. А вкус… Тогда мне казалось, что нет ничего ароматнее. Гораздо лучше хлеба, он был почти безвкусный», — сообщила Ирина Зимнева.
Лошади в городе были на вес золота. Жительница блокадного Ленинграда Галина Хмелева вспоминает всеобщее безумие, когда посреди улицы замертво упал конь. Приличные с виду люди разорвали животное на части за несколько минут.
«Выскакивали из соседних домов. С топорами, пилами, ножами. Как они отталкивали друг друга и кромсали его. До сих пор перед глазами эта картина», — рассказывает Галина.
Нормы выдачи продуктов в блокадном Ленинграде постоянно снижались и достигли минимума к концу ноября. Тогда дети и иждивенцы стали получать в день те самые знаменитые 125 граммов хлеба. Очевидцы говорят: это был очень маленький кусочек, ничего общего не имеющий с обычным хлебом. Явно чувствовалось, что в нём очень много примесей. Рецепт блокадного хлеба: мука ржаная дефектная 45%, жмых 10%, соевая мука 5%, отруби 10%, целлюлоза 15%, обойная пыль 5%, солод 10%.
В блокадном Ленинграде не хватало не только еды, но и дров. Центральное отопление той страшной зимой так и не включили. Люди жили в холодных квартирах, часто с выбитыми окнами. Согревались переносными печками. Замерзшие горожане готовы были отдать за вязанку дров любые ценные вещи. Многие собирали топливо на руинах разрушенных домов, рискуя своей жизнью. В любой момент их мог достать вражеский снаряд.
«Мама помнит, что она ходила по руинам зданий в поисках чего-нибудь деревянного. Она находила куски паркета, небольшие куски мебели, все это затем шло в печку», — вспоминает пережившая блокаду Ирина Шелепина.
У многих в домах оставалась дорогая и красивая дореволюционная мебель, редкие книги, картины в красивых рамках. Все это предавали огню, чтобы не замерзнуть насмерть.
В городе не работало не только отопление, но и канализация. Люди справляли естественные нужды в горшок, а потом выливали это во двор. От жуткого запаха спасала только зима. Пережившая блокаду Людмила Захарова вспоминает, что к январю многие перестали стесняться и испражнялись прямо на улице.
«Присядет человек на остановке, сделает свои дела и идёт дальше. Никто внимание на это особо не обращал. Люди были слишком обессиленные, чтобы идти куда-то и прятаться от посторонних глаз», — вспоминает блокадница Людмила Захарова.
Историки до сих пор ломают голову: почему весной 1942 года в городе не начались эпидемии. Горы трупов и тонны нечистот на городских улицах располагали к этому. Некоторые связывают неуязвимость ленинградцев перед инфекцией с голодом. В условиях стресса организм включает удивительные механизмы адаптации.
Страх голода прочно засел в головах у людей, переживших страшные 900 дней изоляции. Вид выброшенного на помойку хлеба сводит их с ума. Блокадники доедают всё, что лежит в их тарелке, и заставляют это делать детей.
«До сих пор сметаю крошки со стола и съедаю. Стыдно перед самой собой. Не могу выбросить испорченную колбасу. Мне сын: "Ты чего, она же уже плесенью покрылась, а у меня не поднимается рука"», — рассказывает Ирина Зимнева.
За время блокады от голода и лишений погибло свыше 630 тысяч ленинградцев. Эта цифра была озвучена на Нюрнбергском процессе, тогда как по данным советских историков, количество погибших в те годы может достигать 1,5 миллиона человек.
