«Не завоевать за тысячу лет»: как погранзастава защищалась от нацистов

Сын Героя Советского Союза Алексея Лопатина раскрыл детали подвига отца, начальника 13-й пограничной заставы Владимир-Волынского отряда, в 1941-м. Вячеслав Лопатин, которому тогда было три года, в эксклюзивном интервью NEWS.ru рассказал о героической обороне заставы, потере слуха во время артобстрела и о том, где семьи пограничников скрывались от немцев и бандеровцев на оккупированной территории. Сын героя объяснил, почему продолжил дело отца, стал офицером-пограничником и вернулся на ту самую заставу.

Как Алексей Лопатин оказался на западной границе

— Вячеслав Алексеевич, где и как служил ваш отец?

— Это сложный вопрос. Я был в таком возрасте, что в основном помню то, что мне рассказывала мама. Алексей Лопатин родился в Ивановской области в 1915 году, а в 1918-м он остался без отца. Он воевал на Украине, после гибели его похоронили в Киеве.

Отец рано покинул родных. Он уехал в Ковров, поступил в училище, закончил его по профессии слесаря, и его направили на Ковровский экскаваторный завод, в механический цех. Отец работал слесарем по изготовлению стрел для экскаватора — «драглайнов». Он там трудился до 1937 года. Потом его направили в военное училище по его же просьбе.

Он досрочно закончил Саратовское пограничное училище, потому что в 1939 году была присоединена Западная Украина, появилась новая граница. Всех выпускников направили на западную границу. Отца определили в Волковысский пограничный отряд (Гродненская область Белорусской ССР. — NEWS.ru). Однако он попросил, чтобы его направили туда, где служил его отец, во Владимир-Волынский пограничный отряд (Волынская область Украинской ССР. — NEWS.ru).

На 13-й заставе отец много занимался с личным составом. Мать говорила, что он всегда выезжал на стрельбище на коне. Ехал впереди и пел песню «Подари мне, сокол» («В путь-дорожку дальнюю». — NEWS.ru). Военные занимались огневой подготовкой и получали призовые места в погранотряде!

Отец хорошо подготовил заставу к круговой обороне. Это было прочное кирпичное сооружение, с мощными подвальными помещениями, бывшее имение польского магната. Оно было расположено на берегу реки и на высоте.

Впоследствии я беседовал с оставшимися в живых. Они рассказывали: «Мы возмущались, когда люди на других заставах уходили в выходные, у них было свободное время, а нам приходилось работать. Потом мы уже поняли, что это нужно было делать».

Застава принимала участие в ликвидации банды Вальчика, в частности пограничники Конкин и Сорокин. Они ездили в Москву и получили награды. В субботу, 21 июня, пограничники вернулись и выступали перед личным составом. В это время в девять часов вечера был задержан перебежчик из Германии, из немецкого 222-го саперного полка, Альфред Лисков. Он был антифашистом, впоследствии выступал по радио, уговаривал немцев, чтобы не воевали.

За что и как лейтенанту Лопатину присвоили звание Героя Советского Союза

— Когда 22 июня началась война, в первые минуты в комендатуру послали пограничника Перепечкина. Комендантом был капитан Бершадский. Перепечкин вернулся и сказал: «Я пробраться не мог, потому что уже везде мотоциклисты, танки едут». Застава, осталась одна. Начальник 90-го погранотряда майор Бычковский все бросил и уехал. Я был в Москве в Музее погранвойск (Центральный пограничный музей ФСБ РФ. — NEWS.ru), там есть отдел, посвященный этим событиям, о Бычковском тоже сказано. Может быть, я неправ, но сказал в музее, что он бросил своих. Бычковский уехал с семьей в район, где по плану должен был соединиться с частями Красной армии.

Заставы стали оказывать сопротивление — Лопатина, Петрова, Пархоменко, а также Морина. Они боролись, надо же было принимать какие-то меры, а он не сделал этого. Затем Бычковский работал, прикрывал тылы, получил очень много наград, но это уже не то.

На пятые сутки войны 13-я застава была обстреляна артиллерийским огнем, ее сровняли с землей. Но прочные подвальные помещения оставались, и застава держалась. Во время обстрела погиб политрук Гласов. В тот момент я сидел у него на руках. Мне было три с половиной года, когда началась война, и я остался глухой. С тех пор не слышу на одно ухо. Когда приехал в Суворовское училище, они меня проверяли. Хотели отказать, но из Москвы пришло распоряжение принять. И меня приняли. Я прослужил столько лет с одним ухом.

Раненых много было — надо было эвакуировать. Отец стал готовить площадку для посадки самолетов, потому что удалось взять пленных, была радиостанция. Но наши не смогли связаться с ее помощью. На девятые сутки отец решил отправить за пределы заставы женщин с детьми и раненых. Мы уходили ночью, а они остались.

На 11-е сутки войны немцы не смогли взять заставу. Они сделали подкоп под подвальное помещение и взорвали ее. Генерал фон Грюнвель впоследствии писал о «фанатиках-пограничниках» под руинами заставы (согласно легенде, в дневнике генерала вермахта фон Грюнвеля есть запись, датированная 4 июля 1941 года: «Вчера приказал отдать воинские почести над руинами заставы, похоронившей фанатиков-пограничников. Если все русские будут воевать как лейтенант Лопатин, то нам Россию не завоевать за тысячу лет». — NEWS.ru). Немцы похоронили погибших, удостоив их воинских почестей.

В декабре 1957 года отцу посмертно присвоили звание Героя Советского Союза за героическую оборону заставы. Они держались 11 суток. В деле сыграл большую роль писатель Владимир Беляев (автор повести «Граница в огне». — NEWS.ru). Он занимался раскрытием преступлений немецких оккупантов на территории Западной Украины. Беляев услышал от жителей села Скоморохи о подвиге пограничников 13-й заставы и решил написать книгу. Он встречался и с моей матерью, и с Евдокией Гласовой (жена политрука заставы Павла Гласова. — NEWS.ru), и с женой Погорелова (замначальника заставы. — NEWS.ru).

Затем Владимир Любовцев написал книгу «Сердце у меня одно», в основу которой легли свидетельства пограничников, оставшихся в живых: Котова, Максикова, Галченкова и Алянова. До освобождения они находились в концлагерях. Впоследствии Алянов входил в комитет по борьбе и по поиску палачей концлагерей.

Где похоронили Лопатина

— Где похоронен ваш отец?

— Отец был похоронен на местном кладбище. Мы все ухаживали за его могилой в оккупации. Немцы привлекали местных жителей для похорон. В частности, в них участвовал дядя Ваня, который ранее служил в австрийской армии. Немцы вырыли квадратную могилу, а местные жители положили погибших крест-накрест. Отец был на самом верху.

Мы знали, что Погорелов и Гласов погибли, а что отец — нет. Но этот дядя Ваня сказал, что «пусть „начальничка“ не думает, он тоже погиб». Тогда мать за него взялась и стала спрашивать, где похоронили отца. Вечером они пошли на заставу искать его, и он показал. Я хотел пойти вместе с ними, но они мне такую «рвань» устроили. Я сидел на пустом поле и обливался горькими слезами из-за того, что они меня не взяли. Это было осенью 1941 года.

Тело отца выкопали, увезли на местное кладбище и похоронили. Как и Гласова. Он был членом райкома, избран как депутат — жена сохранила его документы. У отца все было при себе. Мать говорила, что все карманы были вывернуты.

Когда в 1963 году устанавливали памятник, тело отца выкопали из могилы и перенесли на заставу. Мать взяла его петлицы. На отце еще были ремень и сапоги. Она взяла часть вещей, но теперь ничего не сохранилось, потому что все находилось в музее.

Что стало с семьей Лопатина после ухода из заставы

— Что вам рассказывала мать, как вы выезжали из заставы? Немцы вас пропустили?

— Когда мы ушли из заставы, нас утром сразу задержали и повезли к немцам в комендатуру. Там начали допрашивать. Потом сказали: «Сейчас поедете на заставу и предложите всем сдаться». Но вышла какая-то задержка, нас посадили в машину. Я думаю, что заставу взорвали, уговаривать уже было некого. Гласова сказала: «Чего мы ждем? Давайте бежать из машины». Мы ушли, а местные жители помогли нам укрыться.

Нас прятала Ульяна Даниловна Баштык. Она была звеньевой в колхозе, потом стала председателем колхоза имени Лопатина, Героем Социалистического Труда, а также депутатом Верховного Совета Украинской ССР. Прятала и от бандеровцев, и от власовцев, и от немцев.

— Можете рассказать подробнее, где и как вы прятались?

— Мы прятались в основном у Баштык, но иногда нам приходилось переходить из одного дома в другой. Мы жили на границе Львовской и Волынской областей. Знаете про Волынскую трагедию? Мы туда ходили на заработки. Эти ноги прошли очень многое. Когда мы уходили с Волыни, в поле нас застала ночь, и мы спрятались в стоге. Ночь была лунная. Я видел, как немцы шли группой с собаками. Родители нам позажимали рты, и мы наблюдали. Уже в зрелом возрасте я подумал, что, наверное, нам помог ветер, который дул в другую сторону. Иначе собаки бы сразу нас нашли. Это были трагические времена.

Нас освободили в 1944 году. Идет строй наших солдат, поют песню: «Мы не дрогнем в бою за Отчизну свою» («Марш защитников Москвы». — NEWS.ru). Один солдатик выбегает, вынимает ложку и дает мне. «Я Исаев», — сказал он. Я запомнил его имя до сих пор. Ложка была трофейная, немецкая, позолоченная. Такая тяжелая, что мать ей все гвозди забивала, но я ее берегу до сих пор.

— Вы укрывались в основном на Волыни и Львовщине, то есть на Западной Украине? Вам все время помогали?

— Да, мы все время находились на Западной Украине, до 1944 года. Нам помогали — давали жилье. Дома были брошеные, глиняные. Я помню, с нами была бабушка Александра. Она спит, а по ней бегают мыши и крысы. Потом стали пропадать вещи. Перекопали все и нашли — крысы таскали. Такие были условия — мы жили и зарабатывали. В основном нам давали продовольствие, деньгами не платили.

В 1944 году, когда нас освободили, мать начала переписываться с родителями — с бабушкой и с матерью отца. Я помню, как мы ехали по железной дороге, как везли пленных немцев. Наш поезд идет, а они едут в товарняках. Но народ все равно им бросал еду.

— Куда вы уехали?

— В Ивановскую область, где родился отец, где он жил и где была его мать.

Как дети лейтенанта Лопатина продолжили его дело

— В 1959 году я стажировался на 13-й заставе. Тогда ей уже присвоили имя Лопатина. В 1960-м я приехал служить заместителем начальника заставы по политчасти. Ее начальником был майор Фронтов, тоже участник войны. Я мог бы там остаться, но освободил место для младшего брата.

Когда он заканчивал Алма-Атинское училище, попросил, чтобы меня отправили на границу с капстранами. Брат закончил училище и приехал на мое место. Отправился по моей рекомендации в Гродненский пограничный отряд. Потом он пошел в военно-политическую академию (Военно-политическая академия имени В. И. Ленина. — NEWS.ru). Сначала стал инструктором политотдела в Ашхабаде, а потом начальником политотдела.

В 1968 году я встретил начальника Выборгского пограничного отряда. Я там был начальником отделения КПП. «Ты знаешь, говорит, кто я?» Я сказал: «Знаю, вы — начальник отряда». Он ответил: «Я с твоим отцом в одной группе учился, рядом сидели, только он в среднем ряду, а я в крайнем». Я его спросил: «А как вы живы остались?» Он сказал: «Я был направлен на Дальний Восток, потом приехал сюда, в Выборг. Вот такая у меня сложилась судьба».

— Вячеслав Алексеевич, приближается 80-летие Победы, как будете отмечать?

— В День Победы мы смотрим телевизор. Я очень поддерживаю и Александра Лукашенко, и Владимира Путина. Россия — это моя Родина, там мои корни. Я горжусь тем, что в этой стране родились великие люди. Сколько бы я ни жил в Белорусии, я ее люблю, она прекрасна, люди прекрасные и хорошие, я готов за нее умереть, но моя душа — в России.

Читайте также:

Составлен список военной техники, которую могут показать на параде Победы

9 Мая смешали с грязью: Европа и Прибалтика объявили войну Дню Победы

«ВСУ стали более жестокими»: ветеран СВО о боях в ДНР и подполье Одессы

Запрещенная Победа: как Украина и ЕС отмечают 9 Мая, будут ли провокации

Кто из глав государств приедет в Москву на парад Победы 9 мая