Отсчет до начала новой сухопутной турецкой операции в Сирии идет на дни. Власти Турции намерены начать сухопутную операцию против курдских формирований, если те не отведут войска, в ближайшие две недели, сообщил раннее телеканал «Аль-Джазира» со ссылкой на турецкие источники. По данным телеканала, Анкара потребовала от России и США заставить так называемые Сирийские демократические силы (SDF), основу которых составляют формирования YPG, покинуть сирийские города Манбидж, Тель-Рифат и Айн-эль-Араб (Кобани) в течение двух недель. Этот срок в Турции считают крайним и пересматривать не планируют.
В ходе последних телефонных переговоров президентов России и Турции Владимира Путина и Реджепа Тайипа Эрдогана речь шла в том числе о сирийском урегулировании в контексте соблюдения положений российско-турецкого Сочинского меморандума о взаимопонимании 2019 года. Этот документ, в частности, предусматривает право Турции на наземную операцию против курдов.
Подчеркнув, что РПК/YPG/PYD (Рабочая партия Курдистана/Отряды народной самообороны/Партия демократический союз) — курдские лево-радикальные формирования, признанные в Турции террористическими организациями, продолжают свою «сепаратистскую деятельность и террористические атаки на севере Сирии, нацеленные на Турцию», президент Эрдоган заявил, что его приоритет — очистить границу от террористов как минимум на глубину 30 км (более точно — 32 км) на первом этапе.
Подчеркивалось, что оборонные и внешнеполитические ведомства двух стран будут поддерживать в связи с этим тесные контакты. Ранее, в ходе визита делегации под руководством замглавы МИД РФ Сергея Вершинина в Стамбул 8–9 декабря для политических консультаций с замминистра иностранных дел Турции Седатом Оналом, турецкая сторона также акцентировала внимание на вопросе отвода лево-радикальных формирований YPG за пределы 32-километровой зоны, предусмотренной сочинским меморандумом.
В то же время, как сообщает «Аль-Джазира», Вашингтон в ответ на требование Турции предложили реорганизовать SDF и предоставить арабским представителям этой структуры больше полномочий. Однако в Турции заявили, что перед тем, как они будут рассматривать предложения США, необходимо лишить SDF контроля над нефтяными объектами на севере Сирии. Последние пожелания могут трактоваться как сигналы Дамаску о том, что Анкара готова действовать в рамках его интересов: все основные месторождения находятся значительно южнее 32-километровой зоны безопасности, на которую претендует Турция, а сирийское правительство остро нуждается в углеводородных ресурсах, которые контролируют SDF.
Вместе с тем Пентагон открыто выступает против планов Турции начать очередное наступление против SDF/YPG. При этом у Вашингтона есть инструменты санкционного давления, которые он может использовать в отношении Анкары, если та начнет военную операцию. Речь идет о применении положений Исполнительного указа № 13894 от 2019 года о блокировании активов турецких официальных лиц и министерств.
На этом фоне Эрдоган обрушивается с новыми обвинениями не только на США, но и на своих европейских союзников по НАТО в связи с их поддержкой формирований YPG.
Так, он отметил, что ему трудно думать об общем с Европой будущем, после того как та «тайно или явно поддерживает террористические организации», с которыми борется Турция.
«...Террористам на севере Сирии были направлены тысячи грузовиков с оружием и боеприпасами. Страна-поставщик — союзник по НАТО...», — заявил Эрдоган в своем выступлении на TRT World Forum 2022 в Стамбуле.
Турецкий лидер также подчеркнул, что «никто не может предъявлять претензии [Турции] относительно борьбы, которую она ведет против терроризма».
Мы показали всем нашу решимость в вопросе проведения операций для обеспечения безопасности границ, — отметил он.
Таким образом, несмотря на претензии в адрес Москвы, в Анкаре отдают отчет в том, что ключи к решению проблемы формирований SDF/YPG, угрожающих Турции, в большей степени находится в Вашингтоне и Брюсселе, нежели в Москве и Дамаске. Американцы имеют все возможности и ресурсы, чтобы потребовать от формирований SDF/YPG покинуть 32-километровую полосу вдоль границы, но этого не делают. Лишь предлагают альтернативные, слабо проработанные варианты, не устраивающие Анкару.
Напомним, что в соглашении Пенса — Эрдогана, которое остановило турецкую операцию «Источник мира» в 2019 году, а не только в Сочинском меморандуме, речь также шла об уходе формирований SDF из 32-километровой полосы вдоль границы, и происходить это должно было под контролем США.
Но само соглашение не было столь конкретным в отличие от Сочинского меморандума, что также позволило SDF по своему трактовать его условия: мол, в сделке говорилось только о зоне безопасности между Тель-Абьяд и Рас-эль-Айн, а не о всей приграничной полосе на северо-востоке Сирии. Тем не менее, SDF признали, что будущее остальных приграничных районов также должно было быть прописано в отдельном соглашении. Это, собственно, и было подтверждено сочинским меморандумом, который подразумевал вывод курдских формирований из всех приграничных районов.
Показательно, что турецкие требования не затрагивают вопроса ликвидации союзных США отрядов SDF/YPG, как таковых, но лишь указывают на необходимость создании зоны безопасности союзником Турции по НАТО вдоль своих границ. Конечно, подобное бездействие Вашингтона может оцениваться в самой Анкаре, говоря же американским языком как «злонамеренность».
Безусловно, передача под контроль Турции приграничной 30-километровой полосы, значительно подрывает курдскую составляющую SDF, так как все основные населенные курдами районы оказываются в этой зоне. Но, с другой стороны, сам Вашингтон всегда утверждал, что SDF не является курдским альянсом, но в нем в равной степени должны быть представлены все этнические группы северо-востока Сирии, а арабы даже должны там стать большинством, что так и не получилось именно из-за противодействия курдов.
В отличие от Вашингтона, у Москвы и Дамаска значительно меньше рычагов влияния на SDF/YPG. Они ограничиваются районами Тель-Рифат и Манбидж. Если допустить, что Асад решится провести военную операцию против SDF/YPG в ином месте, и не только чтобы выполнить турецкие требования, но лишь для восстановления суверенитета над своей территорией, то это может привести к ударам американской авиации по правительственным войскам, как уже случалось ранее.
Например, в 2017 году американский военный самолет сбил сирийский истребитель-бомбардировщик Су-22, который угрожал отрядам SDF/YPG. Или можно вспомнить действия ВВС США под Хашамом в феврале 2018 года, когда под американский удар попали сирийские правительственные силы, пытавшиеся взять под контроль одно из удерживаемых SDF/YPG газовых месторождений. Тогда, по разным данным, погибло от 50 до 200 сирийцев и их союзников из проиранских группировок и ЧВК.
История появления Демократических сил Сирии (SDF) тесно связана с началом проведения российской военной операции в Сирии осенью 2015 года. Тогда же, собственно, и было объявлено о создании SDF.
Вашингтон не был категорически против российской операции в Сирии. В США считали, что любое объединение усилий по противодействию ИГ* обоснованно, а стабилизация режима Асада в тот момент рассматривалось в США в качестве позитивного шага.
В самом Вашингтоне было два конкурирующих подхода к сирийским событиям. Один из них был сформулирован ЦРУ, а второй — Пентагоном. ЦРУ выступало за продолжение поддержки арабско-суннитской оппозиции, прежде всего Свободной сирийской армии (ССА) и умеренных исламистов, которые вели боевые действия против правительственных сил. Их же планировалось использовать для противодействия ИГ и иным джихадистам, таким как «Джабхат ан-Нусра» (сейчас ХТШ)*.
В Пентагоне же не доверяли сирийской оппозиции и считали, что ее главная цель — свержение сирийского правительства — на данном этапе потеряла актуальность. Вместо этого планировалось сосредоточиться прежде всего на борьбе с терроризмом с опорой на курдские формирования. Последние могли, когда надо, находить общий язык с Дамаском, не ведя с ним непримиримой борьбы, с учетом того, что их территориальный контроль был разделен районами, удерживаемыми ИГ и оппозицией.
В связи с этим американское военное ведомство, по сути, начало вставлять палки в колеса всем инициативам ЦРУ по поддержке повстанцев, даже если речь шла об их использовании для борьбы с ИГ. Хотя созданные ЦРУ специально для противодействия ИГ группировки оппозиции «Дивизия аль-Хамза» или «Бригада Мутасим» были относительно успешны, но слишком малочисленны, а такие проекты, как «30-я дивизия ССА» оказались целенаправленно «загублены» Пентагоном, чтобы продемонстрировать тщетность подобных шагов ЦРУ. В итоге военным удалось продавить свою линию.
Таким образом, YPG были выбраны Пентагоном в качестве местного «авангарда» не только борьбы с ИГ, но и для противодействия опекаемым Турцией и Катаром исламистам. В них Пентагон, в отличие от ЦРУ, также видел определенную угрозу. И что важно, военные аргументировали свою позицию тем, что, в отличие от ССА и иных повстанцев, отряды YPG не были целью возможных атак российской авиации, которая к тому времени уже начала развертывание в САР, что исключало ненужные на тот момент недоразумения. Так же YPG не отвлекались от борьбы с ИГ ни противостоянием с правительственными войсками, ни с оппозицией.
При этом предполагалось перетянуть под зонтик YPG и все светские группировки повстанцев, в том числе и из рядов ССА, которые должны были отказаться от приоритетной цели — борьбы с режимом в Дамаске в пользу участия в антитеррористической коалиции против ИГ.
Тогда в Вашингтоне рассчитывали, что желание многих группировок ССА выйти из под российских авиаударов, с одной стороны, а с другой — из под давления радикалов возобладает и они постепенно начнут «перетекать» под американскую эгиду. Это должно было позволить создать крупный альянс оппозиционных сил, в котором планировалось растворить отряды YPG, признанные террористическими в Турции, и тем самым сгладить негативную реакцию Анкары.
Именно для этой цели и было объявлено о создании широкой коалиции Демократических сил Сирии — SDF, в котором курдские YPG должны были остаться всего лишь одним из элементов. А США смогли бы консолидировать всю умеренную оппозицию под своей эгидой и под знаменами SDF, воспользовавшись содействием Саудовской Аравии и ОАЭ.
Основой SDF стало командование «Вулкан Евфрата». В него, кроме курдских формирований YPG, входили и отрезанные от остальных сил оппозиции отряды ССА, действовавшие в районе Айн Аль-Араб (Кобане) против ИГ.
Возможно, проект SDF мог быть постепенно реализован в полном объеме, если бы Турция не почувствовала в нем серьезную угрозу своим интересам и не начала бы продвижения собственного сирийского проекта, сперва в рамках консолидации умеренной оппозиции в рамках операции «Щит Евфрата», а затем — объединения всех лояльных себе группировок в Сирийскую национальную армию (СНА).
Стоит напомнить, что первое перемирие между сирийскими правительственными войсками и оппозицией было заключено под эгидой России и США ещё весной 2016 года. Это указывало и на амбиции Вашингтона по объединению оппозиции в рамках собственного проекта. Но в итоге окончательные договоренности о запуске мирного процесса были заключены Турцией и Россией после сдачи Алеппо, а Анкара смогла вывести большую часть умеренных сил оппозиции на свою территорию для участия в операции «Щит Евфрата», вместо того чтобы они оказались в рядах проамериканских SDF.
Таким образом, SDF так и остался преимущественно «синонимом» курдских лево-радикальных отрядов YPG, пусть и с вкраплением отдельных бригад ССА и племенных арабских, ассирийских и туркоманских отрядов. Также и в Анкаре не видят разницы между SDF и YPG, считая их одним и тем же террористическим формированием.
* Организация признана террористической и запрещена в РФ.
