В конце последней зимней недели рубль стремительно снижался на фоне усиления паники по поводу дальнейшего распространения коронавируса за пределы Китая. Подобная динамика была характерна в целом для всех активов развивающихся рынков. В новую «чёрную пятницу» курс евро на максимуме превышал 74,7 рубля, а доллара — 67,6 рубля; индекс МосБиржи потерял почти 4,5%, а индекс РТС — 6,2%. Как будет развиваться ситуация в первые весенние торги — в материале NEWS.ru.
Ситуацию усугублял тот факт, что на товарном рынке тоже наблюдались полномасштабные распродажи. В частности, нефть марки Brent 27 февраля достигла минимума 2017 года — менее $49 за баррель. При этом ОПЕК+ пока продолжает бездействовать. Возможно, ситуация изменится 5–6 марта, когда пройдёт встреча министров картеля. На ней почти наверняка продлят действующие ограничения, однако вопрос в другом. Объявят ли о новых мерах поддержки, которые рекомендовала техническая группа ОПЕК+, которая собиралась в начале февраля.
Катастрофическое падение индексов государственных облигаций России (RGBI) — более чем на 1,5% — свидетельствовало о наличии паники на рынке и стремлении инвесторов быстро выйти из ОФЗ. Также о низком спросе говорит последнее первичное размещение Минфином. Рынку был предложен только один выпуск. Скорее всего, это было связано с боязнью ведомства не распродать ОФЗ.
Валютная пара доллар/рубль 27 февраля преодолела отметку 67. Таким образом, котировки в очередной раз подтвердили актуальность среднесрочного восходящего тренда. Следующая цель в рамках него — диапазон 69-70. Однако этих уровней котировки достигнут не сразу, а после коррекции, которая уже на текущей неделе может начать реализовываться.
Цены на углеводороды в первую неделю марта рискуют уйти на очередные годовые минимумы, протестировав очередные психологические рубежи. Пока что торги 2 марта проходят в «зелёной зоне». Нефть Brent по состоянию на 7:00 мск торгуется на уровне $51,59 (+3,87%), WTI — $46,34 (+3,53%), что даёт надежду на хороший отскок по рублю и отечественным индексам.
Глобальные рынки были охвачены паническими настроениями из-за возросших шансов мировой рецессии вследствие того влияния, которое стала оказывать эпидемия коронавируса. На текущей неделе участников рынка будет волновать вопрос: последует ли глобальный скоординированный ответ монетарных властей на то, чтобы погасить биржевую панику.
Публикация 2 и 4 марта индексов деловой активности в мире покажет, насколько успел укорениться пессимизм в сознании бизнеса, что может дать обновлённую оценку уже нанесённого ущерба темпам роста ВВП. При этом нужно отдавать себе отчёт в том, что дальнейший рост числа инфицированных в мире сделает предстоящие оценки предпринимательских настроений завышенными. Всемирная организация здравоохранения не стала сообщать о том, что распространение COVID-19 приняло характер пандемии, но этого нельзя полностью исключать.
Как считает трейдер и руководитель отдела аналитических исследований Высшей школы управления финансами Михаил Коган, судя по обвальному снижению фондового рынка США на протяжении последних дней, инвесторы начинают готовиться к такому сценарию. Рынок фьючерсов указывает на то, что игроки ждут от ФРС четыре понижения ключевой ставки, что в настоящий момент контрастирует с мнением монетарных властей, которые придерживались того, что в этом году ставки останутся неизменными.
Пикирующая нефть повышает шансы того, что на предстоящем заседании ОПЕК+ Россия всё-таки согласится с мнением технического комитета организации на период с апреля по июнь увеличить объём ограничений нефтедобычи дополнительно на 600 тысяч баррелей в сутки, а саму сделку продлить до конца года. О вновь возникшей готовности сообщил сам генсек Мухаммед Баркиндо. Отказ от участия Москвы маловероятен, поскольку похоронит альянс с Саудовской Аравией, которая в качестве плана «Б» предполагает одностороннее сокращение с ОАЭ и Кувейтом на 300 тысяч баррелей.
Однако даже если Россия пойдёт на встречу партнёрам, принятых мер может оказаться недостаточно для того, чтобы по крайней мере в марте-апреле сократить накопившиеся избыточные запасы. Так, в Bank of America считают, что на рынок в день поступают «лишние» 1,2 млн баррелей.
По данным Международного энергетического агентства, в I квартале будет зафиксировано первое за последние десять лет сокращение спроса на 425 тысяч баррелей в сутки, а по итогам года увеличение составит всего 825 тысяч. Это означает, что цены на нефть могут остаться под давлением в ближайшие месяцы. Тем не менее реакция монетарных властей и достижение договорённостей на саммите ОПЕК+, если они последуют, могут на какое-то время улучшить психологическое состояние нефтяных трейдеров. В этом сценарии, считает Коган, появятся предпосылки того, что после погружения ниже $50 за баррель через неделю на рынке всё-таки возобладает положительная динамика, хоть она и не примет устойчивого характера.
Последняя пятница февраля стала для цен на золото по-настоящему разворотным днём: суточное падение доходило в моменте до размера просадки в $80 за тройскую унцию, а к полуночи мировые торги завершили с результатом минус $59,67, закрыв неделю на уровне $1586 за унцию.
Стоит подчеркнуть, что начав февраль на отметке $1589, котировки золота росли затем почти весь прошедший месяц. И к 24 февраля, то есть сразу вслед за сообщениями о новом распространении эпидемии коронавируса, теперь и в северных провинциях Италии, они прибавили к стартовой цене месяца почти ровно $100, достигая в этот день пика уже в $1689 за унцию. Но спустя буквально считанные часы золото растеряло половину приобретений, свалившись в средние цены вокруг $1650. Затем продолжало неделю в более умеренном коридоре от $1625 до $1660, а в конце концов не удержалось и на этих уровнях, закрыв неделю падением к уровням января.
Очень любопытный момент, позволяющий лучше понять мотивы участников рынка золота и непосредственные факторы влияния: за целую неделю, пока торгующие акциями и биржевыми индексами фондовые площадки США и Европы обвалились более чем на 15%, инвесторы в золото так и не попытались ни разу толком воплотить в жизнь казавшуюся многим очевидной идею ещё хоть раз взлететь как следует «в небеса», до максимумов. Совсем наоборот, пока фондовые биржи падали в свою локальную бездну, котировки золота больше тяготели к низам, а не к верхам образовавшегося диапазона, что в конце концов, очевидно, и привело большинство участников торгов к окончательному решению зафиксировать по золоту свою прибыль от оставшихся покупок.
Из этого напрашивается логический вывод, что изначально верными были наблюдения, согласно которым основная масса банков и хедж-фондов вовсе не так уж и сильно озабочена успевшей изрядно всем надоесть в новостных лентах и пришедшей из Ухани «угрозой из одиннадцати букв». Что продавать сильно перегретые за 14 месяцев почти непрерывного роста акции они готовы, но что в основе этого коррекционного падения бирж лежат и другие факторы: например, вышедшие 21 февраля крайне слабые данные деловой активности PMI по США, которые тогда и дали окончательный толчок к падению и к низкому закрытию американских фондовых площадок, а тема вируса лишь завершила дело. В том числе и «благодаря» алгоритмической торговле, отследившей как участившиеся упоминания коронавируса в лентах новостных агентств по любому поводу и без повода, так и «смотрящую» конкретно вниз техническую картину на графиках.
Однако оказалось, подчёркивает Пушкарёв, что унося ноги с падающих бирж, инвесторы массово предпочитали уходить «в кеш» в форме облигаций госдолга США, Европы и других стран, а вовсе не в избыточно подорожавшее за последние месяцы золото. То есть подтвердилось предположение, что вкладывать высвободившиеся прибыли и просто средства в золотые фьючерсы или в покупку спот-контрактов банки и фонды были готовы всё-таки лишь до определённого предела цен. И по большей части — задолго до активной фазы или до кульминации биржевого обвала.
Спрашивается, зачем же они с декабря скупали золото на фоне всё ещё явно растущих как на дрожжах акций? Они использовали золото как «страховую часть» портфеля, стеля заранее соломку на случай будущего обвала, который рано или поздно всё равно бы приключился и без не к ночи будь помянутого вируса, — отметил трейдер
Пока золото было ещё сравнительно более дешёвым, они ждали его взлёта и рассчитывали на приличную доходность в пределах 8–10% и более, не беря при этом слишком уж значительных объёмов и потому неся на себе риски возможного падения котировок золота в пределах не больше, чем могут просесть в цене за эти месяцы доллар, евро или другие валюты. Банки и фонды чаще всего просто разбавляли поэтому портфели золотом на правах более перспективного актива, в отличие от почти не приносящих уже годового дохода облигаций госдолга США (они упали до уровня в 1,2% годовых) и от «приносящих» отрицательных доход бумаг госдолга Франции или Германии. При этом игроки рассчитывали, что когда на биржах начнётся обвальное движение, золото ещё выше подскочит в цене. Когда так и произошло, то на неоправданно уже высоком пике поспешили просто забрать с золота свою намеченную прибыль, которая оказалась для многих инвесторов даже побольше, чем недополученные суммы в акциях на случай, если бы они продали их вблизи самых максимумов ещё до обвала.
Теперь, после того как конец предыдущего месяца ознаменовался знаковым падением и закрытием торгов более чем на $100 ниже пиков, а именно по $1586, покупатели в первые мартовские дни станут лишь ещё осторожнее. И на уходе покупателей в сторону цены на золото имеют неплохой шанс провалиться даже поглубже: скажем, в зону $1520–1540 за унцию. Особенно вероятность такого сценария возрастёт, если фондовые площадки нащупают хотя бы временное дно и смогут от него оттолкнуться.
Но даже и в случае незначительного обновления биржами низов на новом новостном потоке негатива, как мы уже видели, золото может не пользоваться пока ажиотажным спросом в поисках убежища от рисков, так как оно и само несёт в себе риски. Другое дело, что многим было бы интересно купить золотые контракты как можно ближе к декабрьским ценам: в идеале вообще по $1480–1490 за унцию. Именно эти области привлекли бы для покупки, вероятно, и массового инвестора.
