Участники 17-го саммита «Большой двадцатки», проходящего 15–16 ноября на индонезийском острове Бали, довольно откровенно скучавшие в ходе пленарных сессий, под занавес мероприятия нашли, наконец, чем развлечься. Сдерживаемая просьбами хозяев конференции и формальной повесткой дня русофобия нашла информационный повод — падение двух ракет российского производства на польскую территорию. После этого о «восстановлении мировой экономики» (официальный лозунг балийской встречи) никто из собравшихся уже и не вспоминал, хотя бы потому, что всем собравшимся было ясно, что это только благие намерения, никак не подкрепляемые реальными действиями.
Лидеры «клуба в клубе», «Большой семерки» плюс Евросоюза собрались в среду, чтобы выпустить совместное заявление, осуждающее «варварскую ракетную атаку на украинские города», и поддержать Польшу (правда, в заявлении прямо не утверждается, что две попавшие туда ракеты были запущены Россией, так как расследование не закончено).
Заявление выпущено как отдельный документ, потому что в нем от имени всего состава G20 специально подчеркивается, что по поводу российско-украинского конфликта у участников «двадцатки» имеются «и другие мнения».
Эти «другие мнения» принадлежат Индии, Китаю, ЮАР, Саудовской Аравии и, разумеется, самой РФ, которую на Бали представлял министр иностранных дел Сергей Лавров и которому пришлось «держать удар» (так что его проверка у кардиолога накануне была точно не лишней, а вот президент Аргентины Альберто Фернандес о своем здоровье явно не позаботился).
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
Самое «другое» из всех мнений было озвучено, что естественно, президентом Украины Владимиром Зеленским, который лично на Бали, как и его российский тезка, не прилетел, но чье 20-минутное выступление было показано в записи. При этом Зеленский подчеркнуто называл собрание «девятнадцаткой», то есть «G20 минус Россия». Он предложил 10 ультимативных условий, на которых Киев согласен начать с Москвой мирные переговоры и которые Лавров сразу же охарактеризовал как нереалистичные.
Различное отношение к драке Москвы и Киева стало самым эмоционально окрашенным, но далеко не единственным показателем того, что ведущие экономики мира глубоко расколоты в восприятии глобальных проблем и нахождение общей базы для совместного продвижения, восстановления, да вообще чего-угодно — задача трудновыполнимая. Саммиты «Большой двадцатки», которая изначально задумывалась как «экономическая ООН», никого ни к чему не обязывают, как ни к чему не обязывают резолюции самой ООН, и участники G20 привезли с собой на индонезийский курорт все противоречия, которые существуют у них вне рамок этого клуба, — энергетические, экологические, политические и в целом мировоззренческие.
Ощущение самого глубокого за всю историю саммитов G20 раскола в ее рядах заставляло наблюдателей сомневаться в том, что ее участники вообще сумеют выпустить какое-либо совместное заявление по итогам своего собрания. Такие сомнения подтверждались тем, что впервые не было сделано протокольное фото общего собрания: ряд лидеров отказались сниматься в одной компании с Сергеем Лавровым — возможно, обидевшись на то, что глава МИД РФ осудил попытки политизировать встречу, имевшую первоначально исключительно экономическую повестку.
Впрочем, Лавров и не стал дожидаться окончания саммита и улетел с Бали еще 15 ноября.
В итоге совместное коммюнике все-таки было согласовано, да и то потому, что многие лидеры рассматривали его отсутствие как подарок России. Включение в текст итогового документа фразы о том, что G20 считает недопустимым применение ядерного оружия, аналитики рассматривают как прямую «шпильку» в адрес Москвы — хотя усилиями индийского премьер-министра Нарендры Моди фразеология этой части коммюнике была составлена в максимально нейтральном тоне.
Приятным для России может выглядеть и решение саммита вывести гуманитарную деятельность из-под санкций.
Во всем остальном огромный (1186 страниц) итоговый документ балийского саммита содержит мало какой-либо новой информации, которую бы мировое сообщество не имело до его публикации:
- борьба за обуздание глобального потепления в рамках 1,5 градуса,
- борьба с отмыванием денег и финансированием терроризма,
- борьба с голодом,
- борьба с коррупцией
— в общем, борьба со всем плохим за всё хорошее. Всё это перекочевало в балийское коммюнике из материалов десятков других специализированных международных конференций, как прошедших — в частности саммита 27-й климатической конференции в Египте (COP27), так и будущих — сразу после Бали в Бангкоке открывается очередной саммит АТЭС.
Саммит «двадцатки» в Индонезии (как и идущий сейчас саммит СОР-27 в Египте) еще сильнее укрепил ощущение, что широкие многосторонние форматы, по какой бы теме они ни организовывались, чем дальше, тем выдают всё меньший и меньший коэффициент полезного действия, сказала NEWS.ru международный политолог Галина Костюнина.
Author: Галина Костюнина [ профессор кафедры международных экономических отношений и внешнеэкономических связей МГИМО ]
Очевидно, что такие многосторонние форматы изначально не предполагают никаких обязывающих их участников решений, будь то «семерка», «двадцатка» или ООН в целом. Это преимущественно собрания для обмена мнениями, глобальные дискуссионные клубы, в то же время обязывающие решения принимаются, как правило, на двусторонней основе. Вообще, невозможно говорить о каком-то практическом «выхлопе» такого рода мероприятий уже хотя бы потому, что там собираются представители стран с часто взаимоисключающими подходами к обсуждаемым проблемам, и в результате равнодействующая оказывается близкой к нулю. Кроме того, объективно сегодня основные мировые вопросы зависят от позиций США и Китая. Это ни в коем случае не значит, конечно, что остальные страны играют роль кордебалета; но мы видим по нынешней встрече «двадцатки», что именно с американским и китайским президентами остальные лидеры старались провести переговоры один на один.
Истину, что «в одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань», действительно только подтвердили прошедшие на полях пленарных заседаний G20 двусторонние переговоры. Именно китайский лидер (даже не американский), по сути, стал главным ньюсмейкером 17-го саммита, проведя больше всего двусторонних встреч за три дня пребывания на Бали — он пообщался очно с Джо Байденом (США), Эммануэлем Макроном (Франция), Джастином Трюдо (Канада), Энтони Албанезе (Австралия) и другими лидерами. Си пообщался бы еще и с британским премьером Риши Сунаком, но эту встречу пришлось отменить — как раз из-за внеплановой дискуссии вокруг ракеты в Польше, спутавшей повестку дня саммита.
Именно на этих двусторонних переговорах их участникам так или иначе, но удалось обсудить практические проблемы, а не только изменение климата и права человека. По итогам таких переговоров их участники даже не выпускали никаких официальных заявлений, что еще сильнее контрастирует с велеречивым и неподъемным текстом общего коммюнике саммита за 20 подписями.