10 лет назад, 6 мая 2012 года в Москве прошла одна из самых массовых акций протеста в истории современной России — «Марш миллионов». Таких масштабных выступлений после этого в столице не случалось, а в последнее время уличная активность и вовсе стала практически незаметной. NEWS.ru разбирался, почему в России не проходят крупные митинги и что в будущем может спровоцировать проявления недовольства в обществе.
«Марш миллионов» лишь одна из множества акций, проходивших в столице в 2011–2013 годах. Учитывая разницу в оценках числа участников, нет даже уверенности, что она была самой массовой — на Болотной площади проходили и другие акции. Но это мероприятие, проведённое за день до инаугурации Владимира Путина на третий президентский срок, запомнилось масштабными столкновениями с полицией и последующим «Болотным делом».
Массовость этой акции, вне зависимости от источника данных, спустя 10 лет способно удивить. Организаторы насчитывали от 50 до более чем 100 тысяч пришедших на митинг. МВД оценивало число собравшихся всего в восемь тысяч, при этом полицейских на акции было почти 13 тысяч. На акции силовики задержали несколько сотен человек (здесь данные МВД и оппозиции также разнятся).
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
После этого массовых выступлений в России было не так много. Более того, они поменяли формат — люди перестали ездить из регионов в Москву и начали собираться в своих городах.
В Москве с тех пор было два крупных протестных движения. Первое организовали сторонники Алексея Навального после выхода его фильма «Он вам не Димон». 26 марта 2017 года на акцию в столице пришли, по данным сторонников оппозиции, до 30 тысяч человек (в МВД насчитали семь-восемь тысяч). В начале 2021 года после ареста Навального в Москве прошло три акции 23 и 31 января, а затем 21 апреля. Оценки их численности также разнились — от 15–40 тысяч до четырёх тысяч человек, по данным МВД.
Ещё одной крупной протестной кампанией, но уже за пределами Москвы, стали митинги в поддержку арестованного губернатора Хабаровского края Сергея Фургала. Тогда в Хабаровске собрались до 80 тысяч человек (в полиции говорили о 10 тысячах участников).
Протестная активность с 2012 года в России только снижалась, даже самые яркие и громкие акции не дотягивали по массовости до событий 2011–2013 годов. С началом пандемии же оппозиционные выступления фактически прекратились (исключением были только упомянутые акции в защиту Навального). С 24 февраля, после начала военной операции России на Украине, в российских городах периодически проходили акции и одиночные пикеты, которые неизменно заканчивались задержаниями.
Научный руководитель Левада-Центра (признан Минюстом организацией, выполняющей функции иностранного агента) Лев Гудков признаёт: протест в России действительно пошёл на спад, причём ещё до начала военной операции. Это произошло несмотря на то, что социологи фиксировали высокий уровень недовольства — люди всё равно не были готовы выходить на улицу.
Это говорит о том, что меры, направленные против оппозиции, сумели подавить открытый протест. Недовольство по различным поводам у людей осталось, отметил эксперт, но в то же время в обществе вырос уровень поддержки власти на всех уровнях на фоне военных действий. По его словам, общество отреагировало на заявления представителей власти об угрозе России со стороны НАТО и о нацизме на Украине.
Это вовсе не значит, что люди готовы ехать воевать или платить за войну, — добавил он. — Но поддержка действительно была одна из самых высоких, как это всегда бывает во время военных кампаний.
Лев Гудков напомнил, что одобрение общества вызывали любые военные действия, в которых участвовала Россия за последние 22 года. Такое социологи фиксировали и в начале второй чеченской войны, и в грузинской кампании, и в момент присоединения Крыма. В то же время социолог ожидает, что уровень поддержки упадёт, когда экономические сложности в полной мере ощутят жители небольших населённых пунктов.
Президент холдинга «Минченко консалтинг» политолог Евгений Минченко, в свою очередь, уверен, что россияне, если у них появится недовольство действиями властей, выразят его на выборах.
Человечество ничего не придумало лучше, чем конкурентные выборы, — подчеркнул он.
Однако Минченко также отмечает, что сейчас уровень поддержки власти обществом возрос. Наблюдается и консолидация всех политических сил. Это значит, что, например, коммунисты, которые были главными организаторами протестов на социальную тематику, сейчас активно выступают в поддержку военной операции. В то же время несистемная оппозиция не может организовать протест, уверен Минченко: структура Навального «была разгромлена ещё год назад», а многие оппозиционеры и их сторонники покинули Россию.
С 24 февраля социологи фиксируют резкий рост одобрения деятельности руководства страны. Наиболее показательны ответы на вопрос о том, одобряют ли респонденты работу президента Владимира Путина. Государственный ВЦИОМ сообщает, что число ответивших да с началом военной операции резко выросло на 6,1 п.п. С тех пор оно продолжило расти и к 6 мая достигло 79,9%.
ВЦИОМ не раскрывает число респондентов, ответивших нет. Но его раскрывает проводивший такой же опрос Левада-Центр. По данным этой организации с началом военной операции процент одобряющих деятельность Путина вырос на 12 п. п. и достиг 83%, а процент не одобряющих упал на те же 12 п. п. К концу апреля одобрение сократилось на 1 п. п., а неодобрение выросло на 2 п. п., однако и сейчас эти цифры очень велики — 82% одобряют, 17% — не одобряют.
По поводу этих цифр у политологов разные мнения. Александр Асафов, который в Telegram ведёт канал с анализом протестной активности, считает, что политический протест в России действительно потерял актуальность. По его словам, общество консолидировалось, а акции, которые системная оппозиция раньше использовала для набора политических очков, больше не нужны — «нет темы для декларации, нечего требовать, предъявлять в такой форме». Эксперт вспомнил про многотысячные митинги в Москве в прошлые годы. По его словам, сейчас формы выражения позиции поменялись. Теперь это участие или неучастие в выборах и поддержка общественных организаций. А желание участвовать в каких-то процессах компенсируется волонтёрством.
Мы видим, что определённый «донбасский консенсус» наступил. Сейчас запроса на политический протест нет, только маргинализированные силы пытаются использовать эту тему, но поддержки в обществе это не вызывает, — добавил Асафов.
Политолог Аббас Галлямов уверен, что данные социологов о мнении россиян не отражают реального общественного мнения, поскольку оппозиционно настроенные люди могут отказываться говорить с социологами и те исследуют позицию «лояльной группы населения». Сам он считает, что консолидация вокруг властей в обществе действительно есть, но она значительно меньше, чем во времена присоединения Крыма.
Консолидация возникает не в момент трудностей и угроз, а в момент победы, — сказал он.
По словам эксперта, у людей может копиться недовольство, однако совершенно не обязательно оно выльется в протесты, так как предыдущие акции пресекались силовиками. Однако в таком случае недовольство выразится, например, на осенних выборах: «Люди фигу из кармана достанут и проголосуют против. Или протест может прорваться по темам, не связанным с большой политикой — экология, благоустройство, локальная повестка».
Александр Асафов согласен в том, что социальный протест, касающийся неравенства в обществе, экологии, ЖКХ, домашнего насилия и других подобных проблем, безусловно, вернётся в том или ином виде. Однако пока общество под давлением обстоятельств реагирует консолидацией.