Мы помним грандиозные провалы почвы в Березниках, связанные с варварской эксплуатацией калийных залежей, когда целые кварталы оказались под угрозой превращения в невидимые грады Китежи. Шахты пришлось срочно затопить. Но, видимо, те уроки наш бизнес так до конца и не усвоил. И вот новая катастрофа. На это раз в Якутии. И вновь современным эффективным менеджерам расчёты ещё советских специалистов оказались не указ.
От какого наследства отказались
Когда в 50-е годы геологи, инженеры и экономисты планировали разработку открытой незадолго до этого в Якутии коренной залежи алмазов высокого качества, они просчитали наперёд почти всё. В конечном счёте карьер достиг глубины в полкилометра, из него подняли сотни миллионов кубометров породы, извлекали алмазов на сотни миллионов долларов ежегодно. Не могли они лишь предвидеть жадность будущих поколений…
Наша справка
Алмазоносная порода — кимберлитовая трубка — представляет собой узкий вертикальный канал, по которому из недр земли когда-то вырывались раскалённые газы и магма. Здесь, в условиях огромного давления, образовались те самые алмазы, которые спустя миллионы лет нашли своё место на шеях и пальцах представителей эксплуататорских классов. Алмазы можно найти и на километровой глубине, но для того чтобы добраться до них, диаметр карьера надо сделать очень большим — ведь угол наклона его стенок не может быть слишком крутым, иначе начнёт осыпаться порода. Больше диаметр — больше надо вывезти пустой породы, больше длина подъездного пути. Поэтому предполагалось остановиться на отметке в 500 метров. Благо «Мир» не единственная кимберлитовая трубка в Якутии.
Но время выбирает своих героев. А так сложились обстоятельства, что прежний план освоения был до конца осуществлён в то время, когда к рычагам управления карьером пришло новое поколение специалистов. В основном по управлению денежными потоками.
Конечно, в Якутии есть перспективные месторождения, разработка которых могла быть вполне рентабельной. Но их освоение, естественно, требовало немалых первоначальных вложений. Ведь для того, чтобы просто приступить к строительству нового рудника, необходимо ударными темпами строить дороги, жильё, склады. Доставить огромное количество новой техники и шахтного оборудования. Создание нового ГОКа требует немалых финансовых и чисто инженерных усилий.
А потому возникает естественный для современных нравов соблазн: попытаться, пока суть да дело, заработать на эксплуатации старого месторождения. Для этого надо просто перейти к иному, подземному способу добычи. То есть просто построить шахту и попытаться взять оставшиеся богатства в прямом смысле из-под земли. Казалось бы, всё так просто, а главное, рационально. Но…
Есть информация, что собственно специалистам, а не бизнесменам такой вариант продолжения добычи показался сомнительным, если не сказать рискованным. Дело в том, что в ходе разработки выяснилось, что карьер пересекал метегероичерский водоносный горизонт. А значит, существовала опасность затопления карьера мощными потоками воды. И даже, вероятно, не просто воды, а насыщенного рассола, вызывающего коррозию. Но мы помним, на что готов капиталист ради прибыли. Недаром в последние годы «Капитал» стал в Европе одной из самых покупаемых книг.
Запланированная катастрофа?
Нет, какие-то защитные меры принимались. Водоносный слой был вскрыт. Жидкость постоянно откачивалась. Каждые несколько месяцев насосы менялись. Но после откачки вода опять заполняла тот же водоносный слой.
Катастрофа на шахте была вопросом времени. Она могла продержаться ещё год или два, но тогда прорыв воды был бы более стремительным, погибло бы ещё больше народу. Но даже в последние дни гибель людей ещё можно было предотвратить. 28 июля, за неделю до катастрофы, в рудник начала прибывать вода, произошло обрушение породы, пострадал шахтёр. Начались аварийные работы — установка дополнительных насосов для перекачки воды в комплекс главного водоотлива. Стали бурить дополнительные скважины для организации перетекания воды по трубопроводам в главный водосборник на горизонте 210 метров.
Ведение работ в аварийной шахте категорически запрещается — рудник надо было остановить. Но работы продолжились, и 4 августа шахту затопило…
Удача улыбнулась только в одном: вода ринулась в выработки в момент пересменки. Когда клеть с шахтёрами уже пошла вверх, а новая смена ещё не спустилась. Иначе жертв было бы не девять, а сотни.
Что делать и кто виноват?
На железной дороге всегда, как известно, виноват стрелочник. В шахте «Мир» вся вина может быть возложена на маркшейдеров, которые якобы что-то проглядели и на что-то не среагировали. А вся предыстория, фактически хроника объявленной катастрофы, может остаться в тени. Не слышно пока и о том, чтобы высокие руководители приглашались бы в следственные органы для дачи показаний. Кстати, в совет директоров компании входит и президент Якутии Борисов.
Нарушение техники безопасности давно стало притчей во языцех. И именно технологические нарушения, а даже не общая изношенность нашей промышленной инфраструктуры, приводят раз за разом к человеческим жертвам. Вспомним взрывы на шахтах «Распадская» и «Северная».
Есть и чисто управленческий нюанс. Конечно, глава АЛРОСА Иванов пришёл в компанию только весной этого года. Но вряд ли до него не доходили оценки состояния предприятия и возможных рисков. Но молодой президент по образованию финансист, то бишь тот самый эффективный менеджер, имел предшествующий опыт работы исключительно в банках и страховых компаниях. Технические же специалисты были сведены до роли консультантов, к мнению которых можно было прислушиваться, а можно — и нет.
Кстати, пока не слышно, чтобы кто-то из оперативного руководства добровольно подал бы в отставку. Хотя за год до катастрофы такие отставки были, причём уходившие, что называется, хлопали дверями, предупреждая о возможных неприятностях.
Компания была активно вовлечена в биржевую игру, шло размещение акций. А значит, любая информация о рисках могла пагубно отразиться на курсе ценных бумаг. Следовательно, надо было не просто скрывать негатив. Но избегать даже действий, которые могли быть расценены как доказательство некоей неустойчивости.
К тому же такие катастрофы — это мина замедленного действия, подведённая под фундамент государства. Мы все помним шахтёров, буквально сутками стучавших касками перед Белым домом. Шахтёры вообще считаются боевым отрядом, способным жёстко бороться за свои права. Можно сколько угодно вспоминать присказку, что каждый миллион тонн угля стоит одной шахтёрской жизни. Но градус напряжения в этой среде растёт.
И если на наших глазах тот же коммерческий банк «Открытие» превращается в государственный, то нелишне, быть может, шире применять такую практику в промышленности. В случае если менеджмент оказывается несостоятельным. Впрочем, такой опыт уже есть. Вспомним тот же ЮКОС.