Действие «Трёх сестер», выпущенных Константином Богомоловым в МХТ имени Чехова, разворачивается в условно современном интерьере, на героях условно современные костюмы, происходящее на сцене проецируется на видеоэкраны — и всё это не особенно важно. Куда примечательнее то, что Богомолов сделал с текстом: персонажи его спектакля говорят банальностями, чеховские панегирики труду в их исполнении кажутся несусветной пошлостью — равно как и похвалы прекрасному будущему.
Это противоречит театральной традиции, но, возможно, близко самому Чехову. Тот считал, что написал весёлую комедию, водевиль, и был поражён, когда увидел, что на читке его пьесы в Художественном театре актёры рыдают. А если «Три сестры» — водевиль, то мечтающие о Москве и подвижническом труде героини несут ахинею и рассуждающий об идеальном будущем мечтатель Вершинин говорит бред. Примерно так всё и происходит в спектакле Богомолова — он нисколько не сочувствует его героям, — но ведь и Чехов относился к своим персонажам несколько людоедски.
Он написал весёлую комедию, в которой милые женщины лишаются дома, их брат женится на ведьме и деградирует, влюблённые навсегда расстаются, добряк-доктор спивается. Всего этого Антону Павловичу показалось недостаточно, и, чтобы стало совсем смешно, он убил одного из самых симпатичных героев прямо под занавес, накануне его свадьбы. Похоже, что в конце жизни Чехов жил с адом в душе и был совсем не похож на молодого автора юмористических рассказов, писавшего под псевдонимом Антоша Чехонте.
Константин Богомолов обещал очистить пьесу от символизма и философствования — и сдержал слово. Он хотел поставить предельно конкретный, бытовой спектакль, и это у него вышло. Режиссёр вытащил спрятанную в пьесе безысходную жуть, и следующим напрашивающимся шагом, который сделал бы его постановку отличной, было бы превращение «Трёх сестер» в комедию. Та получилась бы страшненькой: представьте спектакль, где от души смеются над сестринскими панегириками Старой Басманной и словами Тузенбаха о спасении работой! Но режиссёр остановился на полдороге: идущий от постановочной традиции символизм убрал, добавил конкретики: Вершинин гладит Машу по шее, возится с ней, поднявшей ноги, на диванчике. Герои бодро произносят пустые слова о работе, Москве и о том, что жизнь со временем становится лучше. Порой кажется, что Чехов написал плохую пьесу. А порой — что спектакль Константина Богомолова очень хорош.
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
Тузенбаха здесь играет женщина, Дарья Мороз. И это очень точно: в ней есть и тонкость, и отстранённость, её Тузенбах беззащитен и беспол, его любовь к Ирине — прежде всего идея. Когда Тузенбах, держа в зубах сигарету, садится за пианино и запевает кабаретную песенку, появляется то, для чего, очевидно, и появились на свет эти «Три сестры», — весёлая безнадёжность, отчаяние, превращающееся в вызов.
После «Трёх сестёр» Богомолова будут вспоминаться несуразный Вершинин Дмитрия Куличкова, скрывающий за показной общительностью ужас перед жизнью, абсолютно беспомощные сёстры, мягкая и обаятельная захватчица Наташа Светланы Устиновой, позитивный человек с конкретной жизненной программой, которую она последовательно реализует. Но с этим спектаклем лучше на следующий день, тогда он оживает в памяти и о нём хочется думать. Когда его смотришь, мешает то, что бытовая и психологическая конкретика оказались не вполне адекватной заменой поэзии и символизму — временами спектакль Богомолова скучен.
Это лабораторная работа, и то, что у нас Богомолов стал мейнстримным, коммерчески успешным режиссёром, большая загадка. Можно предположить, что здесь каждый получает то, что ему интересно. Кто-то — переосмысление текста, другой — эротическую сцену между подполковником и женой учителя: кому башмак впору, тот его и берёт.