Посол Швеции в России: никакой европейской армии не будет

— Господин посол, в начале мая в Финляндии состоится министерская встреча Арктического совета. Каковы ожидания Стокгольма от этого заседания? Планируются ли контакты с российской стороной «на полях» мероприятия?

— Сотрудничество в рамках Арктического совета продолжается на постоянной основе. В рамках очередной министерской встречи помимо многосторонних контактов планируется двусторонняя встреча наших министров — (Сергея) Лаврова и (Маргот) Вальстрём. Как я уже сказал, сотрудничество продолжается, каждая страна-председатель продолжает общую повестку и потом вносит что-то своё. Мы, конечно, будем продолжать сотрудничать и с новым председателем — Исландией.

— Как вы оцениваете развитие шведско-российского сотрудничества в Арктике? Какие его аспекты кажутся вам наиболее перспективными?

— Думаю, и для России, и для Швеции важно, чтобы Арктика как можно лучше развивалась. Это важно для людей, которые там живут, для обеспечения им хорошей жизни. В то же время необходимо сделать это развитие устойчивым, потому что климатические вызовы остро ощущаются именно в арктической зоне. Защита окружающей среды, борьба с изменением климата — также важные темы для сотрудничества Швеции и России, впрочем, как и для всех участников Арктического совета.

Реакция на С-400

— В последние годы можно было наблюдать усиление российского военного присутствия в Арктике. В частности, последним шагом стало решение о размещении систем С-400 до 2020 года. Как Швеция оценивает такие шаги со стороны России?

— Конечно, все страны имеют право оборонять свою территорию. Это естественно, и в этом нет ничего странного. На севере России есть военные базы, они есть и на севере Швеции. С-400 — оборонительное оружие, и логично, что России нужно защитить некие точки в регионе. Если бы Москва разместила наступательное оружие, нас бы это, конечно, беспокоило. Но повторю, каждая страна имеет право защищать свою территорию.

— То есть у Стокгольма нет обеспокоенности по поводу планируемого размещения систем С-400 в Арктике?

— Я не знаю конкретного района их размещения. Например, мы покупаем зенитные комплексы Patriot. И это наше право, нам это нужно для защиты своего воздушного пространства. Россия, конечно, тоже должна защищать свою территорию.

— В связи с развитием Россией арктической группировки США и Великобритания уже объявили о готовности также увеличить своё присутствие. Можно ли говорить о том, что Арктика перестаёт быть регионом «низкой напряжённости»?

— Думаю, что Арктический совет и Совет Баренцева/Евроарктического региона (СБЕР) — это сугубо гражданское, не военное сотрудничество, которое касается экономических и социальных аспектов, на которых никоим образом бы не сказывались споры в других областях. Как я уже сказал, каждая страна имеет право защищать свою территорию, но, конечно, мы не хотим, чтобы в Арктическом регионе возникла гонка вооружений.

Инвестиции в оборону

— Если говорить об обороноспособности, Швеция также в последние годы вернула воинскую повинность, развивает свою базу на Готланде и проводит военные учения. Связано ли это с угрозой со стороны России?

— Да. База на Готланде была закрыта с 2004 года, но сейчас принимается ряд мер для усиления нашей обороноспособности. Это связано со снижением уровня безопасности, или иными словами — повышением напряжённости в нашем регионе и в Европе. По нашему мнению, нелегальная аннексия Крыма и продолжающееся военное вмешательство России в Восточной Украине снижают уровень безопасности в Европе. После Второй мировой войны в рамках Устава ООН, Хельсинкских соглашений мы обещали друг другу, что не будем применять силу и угрожать применением силы в международных отношениях, особенно в вопросе изменения границ между странами. Мы до февраля 2014 года думали, что так и будет, но потом Россия показала, что ни все эти соглашения, ни международное право не помешают сделать то, что она хочет. Конечно, если Россия или любая другая большая страна считает, что можно военной силой украсть территорию у более маленького государства, это не может не беспокоить соседей, в том числе и Швецию.

— Планирует ли Швеция предпринимать в дальнейшем ещё какие-то меры для увеличения своей обороноспособности?

— Да. При этом нужно сказать, что по сравнению с периодом холодной войны уровень инвестиций и затрат на военные цели намного ниже. В 70-е годы мы тратили на оборону 3% ВВП — это нынешний показатель российских расходов на оборону. Сейчас мы тратим чуть больше 1% ВВП. Так что даже с повышением расходов мы далеки от уровня холодной войны и, кстати, далеки от уровня затрат России, если считать их именно по доле от ВВП. В те годы наши вооружённые силы насчитывали около 800 тысяч военнослужащих. Сейчас их около 50 тысяч.

В общем, повторю: планируемые нами шаги по увеличению численности армии и дальнейшие инвестиции в новую военную технику — это мероприятия, я бы сказал, на умеренном уровне. Сейчас спецкомиссия по оборонным вопросам, в которую входят представители всех партий парламента, правительства, Минобороны, МИДа, готовит доклад, который будет завершён примерно через две недели и по итогам которого будет представлен ряд военно-политических предложений. Кстати, представители комиссии пару месяцев назад приезжали в Москву, где встречались с (председателем комитета Совета Федерации по иностранным делам Константином) Косачевым, с первым заместителем Лаврова (Владимиром) Титовым и заместителем министра обороны (Александром) Фоминым. Доклад будет передан в правительство, потом — в парламент осенью этого года, и летом следующего года можно будет ожидать каких-либо решений от парламента на 2021–2025 годы. Это длительный процесс.

Отношения с НАТО

— Какова в целом оборонная стратегия Швеции с учётом того, что она не является членом НАТО?

— Она держится на трёх столпах. Первый — повышение инвестиций в собственную обороноспособность, второй — сотрудничество с другими странами и организациями. Это НАТО и Евросоюз. Третий — отсутствие членства в военных альянсах. То есть мы не являемся членом НАТО и не собираемся им становиться. Это наш выбор, он не закреплён законодательно, как в других нейтральных странах. Комбинация собственных сил и тесное сотрудничество с нашими друзьями способствуют укреплению нашей безопасности и поддержанию стабильности в нашем регионе.

— Могли бы вы подробнее рассказать о перспективах расширения сотрудничества с НАТО при условии неприсоединения Швеции к Альянсу?

— Сотрудничество нашей страны с НАТО началось в 1994 году. Тогда Швеция и Финляндия, кстати, как и Россия, присоединились к программе «Партнёрство во имя мира». В рамках этой программы наше сотрудничество значительно углубилось в рамках миротворческих операций: IFOR и SFOR — в Боснии и Герцеговине, KFOR — в Косово, ISAF — в Афганистане, воздушная операция Unified Protector — в Ливии. Мы достигли также больших успехов в функциональной совместимости за счёт перечисленных операций и учений с Финляндией и со странами НАТО.

Этот процесс продолжается и будет углубляться, но разница между членством и его отсутствием чёткая. Мы не являемся членами НАТО, так что у нас нет взаимных гарантий обороны, но в случае необходимости мы знаем, как активизировать сотрудничество. Если член Европейского союза или одна из пяти Северных стран окажется под ударом, в нашей Декларации солидарности прописано, что мы не будем безразличны и, в свою очередь, рассчитываем, что партнёры также нам помогут. Поэтому мы развиваем способы оказания и принятия военной и невоенной помощи. Повторю, если начнётся война против наших соседей, мы не будем сидеть в стороне и надеяться на чудо — это будет касаться и нас.

— Скажите, как в Швеции относятся к проекту создания вооружённых сил Европы PESCO? Эту тему не так давно вновь поднимал президент Франции Макрон.

— В конце концов, военные силы всегда остаются национальными. Можно говорить о более тесном сотрудничестве, но никто, особенно Франция, не готов передать свои военные силы под юрисдикцию другого ведомства или страны. Я уверен, что никакой европейской армии не будет. Но развитие нашей функциональной совместимости означает, что мы учимся сотрудничать друг с другом в самых сложных обстоятельствах.

Разведывательные полёты

— Как сейчас обстоит ситуация с полётами российских разведывательных самолётов над Балтийским морем без включённых транспондеров? Урегулирована ли эта проблема?

— В 2014 году российский разведывательный самолёт пролетел близко к аэропорту Копенгагена и почти столкнулся с вылетающим самолётом авиакомпании SAS. Но проблема не только в транспондерах, она в целом касается авиационной безопасности. Российские самолёты регулярно проводят облёты, и мы тоже это делаем. Такая практика продолжалась десятилетиями и будет продолжаться дальше. Главное, чтобы каждый лётчик относился к другим с должным вниманием для обеспечения безопасности. Много раз российские самолёты — в последний раз два месяца назад — пролетали очень близко к шведским самолётам. Под словосочетанием «очень близко» имеется в виду десятиметровое расстояние при сверхзвуковой скорости, что можно расценить как агрессивное и провокационное действие. Были случаи, когда российские самолёты демонстративно опасно приближались, а потом в последнюю секунду сворачивали с курса.

Так что на ситуацию влияют не столько транспондеры, сколько поведение лётного состава. И мы не чувствуем, что российская сторона воспринимает эту проблему с должным уровнем серьёзности. Мы не думаем, что это действительно является нападением на Швецию, но это как минимум неприятно и не способствует взаимопониманию и выстраиванию хороших отношений в целом.

— Есть ли, на ваш взгляд, пути решения этой проблемы, если, как вы говорите, российская сторона не очень настроена её обсуждать?

— Мы ведём диалог. Иногда ситуация улучшается, иногда ухудшается. В первые месяцы этого года было два подобных инцидента, а в прошлом году их не было. Так что если есть желание, этого можно избежать.

Киберугроза

— В последнее время особое значение приобретает вопрос кибербезопасности. В этой связи в различных странах не раз поднимался вопрос российской деятельности в этом направлении. Чувствует ли Швеция себя защищённой от возможных кибератак и видит ли угрозу со стороны России? Обсуждается ли в целом вопрос кибербезопасности с Москвой?

— Конечно, ощущаем (угрозу). Швеция как технологически продвинутая страна зависима от компьютерных систем. Ежемесячно происходят сотни тысяч атак на правительственные и частные сети в Швеции. Шпионаж ли это или какие-то преступные действия — вопрос идентификации. Есть примеры, когда, предположительно, российские группы совершали кибератаки. Например, публикация документов Шведского союза спортивных организаций, касающихся приёма лекарств спортсменами в случае болезни. Это очень личная информация, не для публичного знания, однако её раскрытие было совершено группой Fancy Bears. Судя по всему, это была российская группа (хакеров). Причастно ли к этому государство? Кто знает. С какой именно целью украли этот список и выложили в Интернет? До конца не ясно, но связь с ситуацией вокруг Международного олимпийского комитета очевидна. Есть российские следы, но есть и следы других.