По официальной статистике за 1995–2015 годы в России умерли примерно 45 миллионов человек. Из них число работавших, но не достигших пенсионного возраста — около 10 миллионов человек. Между тем, работодатели ежемесячно отчисляли 22% от их зарплаты в ПФР России. Где эти средства? С таким вопросом News.ru обратился к ведущему аналитику БД «Открытие Брокер», экономисту Андрею Кочеткову.
— В государственной системе обеспечения пенсиями наверняка учтён тот момент, что кто-то не дожил до пенсии, не так ли?
— Пенсионная система предполагает коллективную ответственность или обязанность. То есть каждый работающий гражданин отчисляет в ПФР за себя и «за того парня». В теории, каждый человек должен воспользоваться полной суммой своих отчислений. Однако кто-то доживает до пенсионного возраста и выходит на пенсию, кто-то не доживает, а кто-то живёт сверх возраста дожития среднего пенсионного обеспечения. Управление финансами пенсионного фонда организовано таким образом, чтобы обеспечить имеющихся пенсионеров необходимым денежным пособием.
— Более всего недовольных беспокоит судьба пенсионных отчислений за тех граждан, кто всё же до пенсии не дожил или умер вскоре после выхода на пенсию.
Следите за развитием событий в нашем Телеграм-канале
— Много лет назад правительство одобрило накопительную пенсию. Она предполагала возможность передачи своих средств наследникам, если человек не доживал до пенсионного возраста. Эти средства не попадали в пенсионный оборот, а оставались в частных руках. Но именно этот факт в итоге привёл к отказу государства от системы, которая начала нравиться гражданам. Предполагалось, что у пенсионера будут средства из ПФР и личная накопленная пенсия. Поскольку уровень доверия к государственным структурам у нас довольно низкий, то многие решили уйти из ПФР и отдать свои накопления в негосударственные фонды. Это, что называется, обеспечило ПФР долгосрочным дефицитом поступлений. По этой причине мы уже несколько лет имеем заморозку накопительных отчислений, которые поступают в общий страховой фонд. Самое неприятное, что правительство пока не собирается даже обсуждать вопрос возвращения этих средств на накопительные счета граждан.
— По некоторым данным, за 20 лет Пенсионный фонд получил в своё распоряжение около 10 трлн рублей пенсионных накоплений от преждевременно умерших граждан. Куда пошли эти деньги?
— Нет повода думать, что эти деньги растворились где-то в неизвестном направлении. Средства эти задействованы в усреднённых расчётах пенсионных выплат. Цифра выглядит внушительно лишь в сумме за 20 лет, а в пересчёте на ежегодные расходы ПФР эти поступления занимают не столь значимый объём. Главное, понять, что пенсионные накопления это, по сути, страховые отчисления. То есть мы все разбиваем страховой случай на каждого. Меж тем, если мы покупаем медицинскую страховку, то это не гарантия того, что мы непременно сломаем ногу. Однако у каждого из нас есть возможность вылечить перелом, если он случится. Так и в пенсионной системе. Каждый из нас делает отчисления, но мы не знаем свою собственную судьбу. Сможем ли мы прожить 60, 70 или 90 лет. Возникающие вопросы по поводу расходов ПФР — отдельный разговор об эффективности. К примеру, в западных странах принято тратить государственные финансы только на закупки товаров и услуг, которые производятся и осуществляются отечественными компаниями. Естественно, что можно выдумать формулировку, при которой возможно закупать импортные товары при отсутствии аналогов. Однако эти разговоры можно вести почти о любой сфере государственных расходов.
— Что можно счесть «сомнительными пунктами» в списке трат ПФР?
— Можно ли закупать автомобили представительского класса, производимые за границей? Можно ли использовать дорогостоящую технику, строить дорогие офисы и т. д. То есть всё, что выходит за рамки общепринятых понятий скромности.
— Но ведь этим грешит не только наш Пенсионный фонд?
— Фактически, все государственные учреждения ведут себя более расточительно, чем коммерческие компании, поскольку связь между владельцем и управленческим аппаратам более протяжённая. Многие оправдывают это необходимостью привлечения квалифицированных кадров в менее престижную отрасль на конкурентном рынке. И если нет параметров ограничения расходов, а также нет обратной связи между эффективностью и вознаграждением, то вопросы эти будут всегда. Поэтому призывать ПФР к экономии, основываясь на сознательности и совести, было бы крайне нерационально. Тогда стоило бы поговорить и о высоких зарплатах врачей, которые не лечат, о зарплатах дворников, которые не убирают и т. д. То есть при отсутствии чётких правил и методик определения эффективности трат призывы к совести не имеют какой-либо рациональной нагрузки.
— Экономическая ситуация позволяет иметь представительские расходы госучреждениям?
— По параметрам прямой эффективности наше правительство получает вполне справедливые вознаграждения, так как бюджет остаётся профицитным, а сальдо платёжного баланса положительным. То есть правительство управляет государством, которое получает прибыль. Другое дело, что по конституции РФ правительство должно стремиться улучшать жизнь граждан, а не ухудшать её. Такой же меркой можно измерить деятельность Пенсионного фонда. Постоянная декларация его убыточности говорит о необходимости ревизии структуры расходов, а также методов управления пенсионными накоплениями.
— Можно представить себе ситуацию, когда люди перестанут думать о том, куда ушли деньги умерших пенсионеров?
— Не было бы никаких вопросов к ПФР, если бы он оставался профицитным, а также постоянно увеличивал бы пенсионные выплаты. Однако подобного состояния можно достичь только при честном планировании пенсионной системы и выстроенной структуре вознаграждения эффективности труда. Плюс к этому необходимо повышать прозрачность и понятность пенсионных накоплений. Скажем так, в рамках накопительной пенсии мы ежегодно получаем письма, где прописываются накопленные суммы и полученная прибыль на них. В соответствии с нашим выбором мы также можем избрать схемы выплат при наступлении пенсионного возраста. В государственном ПФР всё иначе. Мы не знаем суммы, которые нам доступны, мы не имеем представления о том, сколько и как мы можем получать. Да и текущие обязательства ПФР могут быть пересмотрены через 5–7 лет, как это уже неоднократно происходило за последнюю четверть века. Чем сложнее система, тем сложнее её понять и принять. Более того, при нестабильности финансовой системы гражданам также сложно принять какие-либо обещания будущего, да и самим что-либо предпринимать. Впрочем, разговор о самостоятельных накоплениях, включая пенсионные, это уже отдельная история.
— Как могла бы выглядеть идеальная схема распределения средств ПФР?
— В сухом остатке мы имеем то, что пенсионные средства преждевременно умерших граждан распределяются между всеми участниками пенсионной системы: работали они или нет, пожили лишь немного на пенсии или продлили своё присутствие в нашем мире до ста лет. Это наша общая система коллективной социальной безопасности как человеческого сообщества. Что же до расходной части ПФР, то это уже другая проблема, но все средства, которые поступают в пенсионную систему, затем перераспределяются между всеми её участниками. Соответственно, в идеале должно быть так, чтобы ежегодно пенсионная система могла отвечать по своим обязательствам и оставлять небольшую прибыль на будущие годы, чтобы иметь возможность повышать пенсионные выплаты в будущем. Более того, развитая пенсионная система должна не только обеспечивать нетрудоспособных граждан средствами для существования, но и обеспечивать экономику страны капиталом для роста и повышения общего благосостояния.