Выход США из ядерной сделки может подтолкнуть Иран к погружению в серьёзный политический кризис. Стратегию Дональда Трампа в отношении Тегерана вряд ли можно назвать продуманной и последовательной, тем не менее она может привести к значительной трансформации политической системы Ирана.
На момент заключения ядерной сделки в 2015 году среди политической элиты Ирана был консенсус, что переговоры с США — необходимая мера. И консервативные, и реформаторские круги понимали, что санкции (в первую очередь речь шла о запрете на экспорт нефти и отключение от системы SWIFT) не дают стране развиваться и ведут экономику к коллапсу. Когда в январе 2016 года ядерная сделка вступила в силу, многие иранцы были обнадёжены этим событием. Затем на политическую сцену взошёл Дональд Трамп.
Ещё во время предвыборной компании он заявлял, что это «худшая сделка», и его риторика напугала мировой бизнес. В результате крупные инвесторы решили не торопиться вкладывать свои деньги в Иран и подождать развязки. Она не заставила себя долго ждать. 8 мая 2018 года Трамп объявил о выходе США из ядерной сделки.
Дональд Трамп несколько раз заявлял, что конечная цель США — смена режима в Тегеране и американцы поддерживают народ Ирана в борьбе против диктатуры.
США потенциально могли сыграть роль морального авторитета, ратующего за идеи демократии в глазах протестно настроенных иранцев. Когда Барак Обама шёл на снижение градуса напряжения в отношениях с Ираном, американскими экспертами высказывался следующий аргумент в поддержку этой позиции: на всём Ближнем Востоке только население Ирана в массе своей не отличается антиамериканизмом. И это не было преувеличением: опросы показывали, что большая часть иранцев в целом положительно относятся к американцам.
Однако сам Трам сделал всё, чтобы похоронить всякий авторитет США в глазах жителей Ирана. Его антимигрантский указ запретил иранцам въезжать в Соединённые Штаты, якобы из-за угрозы терроризма. При этом иранская община является одной из наиболее крупных и богатых в США, и, судя по открытой печати, ни один иранец не был замешан в террористических актах на территории этой страны, в отличие, например, от саудовцев. После того, как Вашингтон в одностороннем порядке вышел из ядерной сделки с целью возобновления санкционного давления на Иран, ситуация стала ещё драматичнее. Впервые за много лет даже для оппозиционно настроенных иранцев стало очевидно, за что надо ненавидеть Америку.
Разрыв ядерной сделки не сделал США популярнее, но может способствовать серьёзному политическому кризису в Иране. Нынешний президент Ирана Хасан Рухани олицетворяет реформаторское движение в Исламской Республике, которому противостоят исламисты-консерваторы. Рухани сделал большую ставку на ядерную сделку и своими обещаниями создал у населения Ирана надежду, что после снятия санкций страна заживёт новой жизнью. Надежды в полной мере не оправдались по ряду причин. Во-первых, мировые инвесторы испугались Трампа. Во-вторых, экономика Исламской Республики испытывает проблемы далеко не только от санкций, но и от коррупции, переизбытка доли госсектора, плохого менеджмента, отсутствия подходящий законодательной системы и других внутренних проблем. Теперь консерваторы пытаются называть Рухани главным виновником всех бед, свалившихся на Иран.
Однако ошибочно считать, что такой расклад автоматически приведёт к победе консервативных сил. На последних президентских выборах Рухани уверенно победил своего соперника не только по причине заключения ядерной сделки, в пользе которой на тот момент уже многие начали сомневаться. Для многих это был вариант протестного голосования, в рамках которого консервативный кандидат Ибрахим Раиси воспринимался как большее зло.
В стране с 1990-х годов наблюдается растущий запрос на открытость, гражданские свободы и невмешательство властей в личную жизнь людей. Консерваторы могут получить дополнительные очки на волне последних событий, но неприятие большей частью населения консервативных ценностей никуда не денется. Однако поражение Рухани может привести к разочарованию в реформаторском движении как таковом. Подобное развитие событий чревато отчуждением значительной части населения и кризису легитимности политической системы в целом.
В Исламской Республике Иран функционирует сложная политическая система, в которой традиционные демократические институты сочетаются со специфическими религиозными. При этом за почти 40 лет существования государство продемонстрировало устойчивость перед лицом внутренних и внешних проблем, а также способность к самореформированию.
Ещё одной чертой Ирана после революции 1979 года стали массовые протесты, которые периодически сотрясают страну. Однако до сегодняшнего дня элите за счёт сочетания репрессий с реформами удавалось справляться с этими проблемами. Более того, с 1989 года система постепенно двигалась ко всё большей демократизации. Сегодняшнее положение — это ещё один вызов государству. В Иране очень высокий уровень безработицы среди молодёжи (до 30–40%), с начала этого года почти в два раза рухнул реальный курс национальной валюты, кроме того, усиливается кризис водных ресурсов. Внутренние проблемы периодически приводят к локальным протестам.
Усиление внешнего давления может усугубить и без того непростую ситуацию внутри страны. Чтобы дать людям надежду, политической системе Ирана нужны заметные изменения. Одним из вариантов может стать появление какой-то третьей силы, помимо традиционных реформаторов и консерваторов. Так, в экспертной среде активно обсуждается возможность прихода в политику армии в лице командующего силами специальных операций Корпуса стражей исламской революции (КСИР) генерала Касема Сулеймани.
А пока политическая элита Ирана размышляет над судьбой страны, президент Хасан Рухани и министр иностранных дел Джавад Зариф судорожно пытаются спасти ядерную сделку. Потенциальным спасителем может стать Европа, но шансов остается всё меньше. А значит, всё больше вероятность входа Ирана в политический клинч и начала трансформации системы с неясными последствиями.
