В формате еженедельного пятничного брифинга журналисты международного отдела портала News.ru Никита Голобоков, Вероника Вишнякова и Ренат Абдуллин анализируют ключевые политические события в мире, а именно: неподтверждённую встречу президентов РФ и Украины Владимира Путина и Владимира Зеленского, отложенный удар Дональда Трампа по Ирану и выборы лидера Консервативной партии Великобритании, который затем станет премьером.
Никита Голобоков, обозреватель отдела международной политики
Правда, сообщил об этом не сам Зеленский, а депутат Рады от коалиции нардепов-мажоритариев «Воля народа», бывший регионал Михаил Поплавский. Прямо скажем, сомнительный источник для новости о переговорах такого уровня, но, возможно, какие-то обрывки реальной информации могли дойти и до нардепа.
18 июня в интервью Bild Зеленский озвучил первую фразу, с которой начались бы его переговоры с российским президентом — «начнём с того, что Крым и Донбасс — это Украина». Вообще политик относительно переговоров с Россией склонен противоречить сам себе. 23 мая он, например, походя бросил фразу, что переговоров с Путиным не будет вообще. А в марте ещё кандидат в президенты Зеленский говорил, что первой фразой на возможных переговорах с Путиным будет «спасибо, что вернули территории, сколько вы готовы заплатить за восстановление Донбасса?» — то есть намекал, что встреча возможна только при выполнении этих невыполнимых для России условий.
Можно по-разному трактовать противоречивые заявления Зеленского. Либо он как профессиональный шоумен лавирует между «миролюбивой» и «патриотической» частью украинского электората и пытается не растерять доверие первых и не разозлить вторых. В конце концов, впереди ещё досрочные парламентские выборы 21 июля. Либо он сам ещё действительно не определился с необходимостью этой встречи. Тем более что договориться, учитывая диаметрально противоположные позиции по Крыму и противоречия по Донбассу, у Москвы и Киева в ближайшее время вряд ли получится.
А ситуация в Донбассе тем временем далека от перемирия — украинские военные на уходящей неделе обстреливали Донецк, причём так интенсивно, что многие дончане, описывая обстрелы, вспоминают про самый «горячий» 2014-й год. Если предположить, что стрельба по кварталам — не самодеятельность военных на местах, а часть какого-то плана украинской элиты, то напрашиваются две версии. Кто-то таким образом хочет сорвать возможные переговоры Зеленского и Путина. А может, наоборот, обстрелы — демонстрация силы для того, чтобы склонить Москву к заключению более выгодного для Киева соглашения по Донбассу.
Ещё про Украину: дела у предшественника и политического противника Зеленского — Петра Порошенко — неважные. Мало того, что рейтинг его партии «Европейская солидарность» колеблется в районе «проходного барьера» в 5%, так ещё и собственностью экс-президента заинтересовалось Государственное бюро расследований. Ранее ведомство завело на него три уголовных дела, а сейчас угрожает арестовать активы — в том числе завод «Кузня на Рыбальском» и телеканал «Прямой».
С одной стороны, ГБР — ведомство, которое ведёт досудебное расследование преступлений высших должностных лиц и высокопоставленных сотрудников правоохранительных органов и силовых структур, реально заработало только в ноябре 2017 года. И пока что ни один из политиков, против которых ГБР возбуждало уголовные дела (а это — лидер партии «Народный фронт» и экс-премьер Украины Арсений Яценюк, спикер Верховной рады Андрей Парубий, постоянно уходящий в отставку генпрокурор Юрий Луценко), не оказался на скамье подсудимых. По слухам, сам Порошенко договорился с Западом и с Зеленским о сохранении «статуса-кво».
С другой — на Украине не в первый раз нарушают негласные договорённости и особо не церемонятся со «сбитыми лётчиками». К слову, одной из особенностей внешней политики России на постсоветском пространстве эксперты называют отрицательное отношение к уголовному преследованию бывших глав государств. Исключения Москва делает разве что для таких одиозных фигур, как Михаил Саакашвили. Сделает его Кремль, видимо, и для Порошенко — слишком уж откровенно антироссийскую позицию он занимает. Так что, в случае чего, Пётр Алексеевич вряд ли может надеяться на дачу в Ростове, по соседству с другим бывшим главой Украины — Виктором Януковичем.
Ну и, конечно, нельзя обойти стороной антироссийские беспорядки, охватившие Тбилиси. Подробнее о них читайте в нашем материале.
Вероника Вишнякова, специальный корреспондент отдела международной политики
Вашингтон демонстрирует готовность к силовому ответу и, как сообщила газета The New York Post, а позже подтвердил сам Трамп, вроде как решился на нанесение точечных ударов по объектам в Иране, но отменил операцию ещё на начальной стадии из-за гуманных соображений. По предложенной администрацией Белого дома версии, вместо этого президент послал предупреждение о возможной атаке Тегерану и одновременно предложил начать переговоры.
Каким мы ни был Трамп, он, очевидно, понимает: втягивание США в реальную конфронтацию с Ираном совершенно невыгодно не только в свете грядущей избирательной кампании, но и для репутации страны на международной арене. Понимают это и в Тегеране. Именно поэтому, когда Трамп попытался снизить градус напряжённости, заявив, что беспилотник мог быть сбит по ошибке, руководство КСИР поспешило заявить об обратном. По версии Ирана, он лишь защищал своё воздушное пространство, при этом американский самолёт с 35 людьми на борту намеренно не тронул. Неравносильная агрессия со стороны США в отношении ИРИ в таком контексте могла бы быть истолкована как нападение, что и нужно Ирану для укрепления имиджа жертвы американской политики.
Положение Трампа в текущий момент выглядит затруднительным: военное решение сильно повредит президенту, но и оставлять без ответа действия Ирана он не может. Если проводить аналогию с российско-турецким инцидентом, когда Турция сбила российский самолёт, то закономерным ответом кажется введение санкций. Только в отношении Тегерана и так действует политика максимального давления. Самым логичным шагом кажется предложенный Трампом путь переговоров, но шансы на его реализацию, откровенно говоря, невелики. А значит вновь встаёт вопрос о силовом решении, которое к тому же активно продвигают советник по нацбезопасности Джон Болтон с госсекратарём Майклом Помпео. И тем не менее для того, чтобы американский президент был готов к его реализации, Тегеран должен поставить Трампа в такое положение, когда тот уже не будет видеть иного выхода. Пока же нам остаётся лишь наблюдать, каковы будут следующие шаги сторон. И такой вариант гораздо лучше ожидания того, кто же из них «моргнёт первым».
Ренат Абдуллин, обозреватель отдела международной политики
Победа Джонсона, похоже, предрешена, хотя британские СМИ и букмекеры и пытались создать некую интригу. Что касается Ханта, то он выходом на второй этап голосования, по крайней мере, показал себя гибким политиком, грамотно просчитывающим свои ходы. Ещё во время предвыборной кампании, когда глава МИДа в очередной раз изменил свою позицию по Brexit, многие назвали это «политическим самоубийством». Но в итоге Хант, похоже, смог стать хоть какой-то альтернативой Джонсону.
Фаворит гонки, впрочем, тоже подстраивается под обстоятельства. Джонсон, очевидно, поняв, что хантовская «мягкая» позиция по Brexit может для ряда консерваторов выглядеть более приемлемой, чем его собственная, немного «сдал назад». Теперь он, в частности, уже допускает смещение сроков выхода из ЕС с 31 октября на более поздние даты.
Впрочем, в вопросе Brexit окончательное решение будет приниматься не только и не столько Лондоном. На континенте, похоже, уже слишком устали от внутрибританских политических дрязг и неоднократно давали понять: больше переносов сроков не будет. Поэтому, кто бы ни стал новым премьером Великобритании, его ждут нелёгкие месяцы переговоров. Имя победителя выборов должно стать известно к 28 июля.
