Посол Дании в России Карстен Сендергорд дал интервью NEWS.ru, в котором он оценил состояние двусторонних отношений с Россией, рассказал о перспективах строительства «Северного потока — 2» и о сотрудничестве в Арктике.
— Господин посол, согласны ли вы с утверждением, что датско-российские отношения находятся на низком уровне? Есть ли возможность изменить ситуацию?
— Я считаю, что возможность улучшить ситуацию определённо есть. Когда я думаю о наших отношениях с Россией, то вижу ряд вопросов, по которым мы не согласны. Эти проблемы стоят на повестке дня на многосторонних форумах, в процессе принятия решений в НАТО и Европейском союзе. Но есть и другие вопросы, по которым, на мой взгляд, у нас всё хорошо — это Арктика, торговля, которую можно назвать улицей с двусторонним движением, и культура, в том числе студенческие обмены. В то же время во многих сферах дела могли бы идти лучше. Тем не менее мы там, где мы есть, прежде всего из-за решений по Украине. Выправить ситуацию возможно, но мы должны общаться друг с другом, вести диалог. Хорошо, если в итоге мы придём к позитивному результату.
— Недавно глава МИД России Сергей Лавров заявил о том, что министр иностранных дел Дании планировал посетить Москву, но его визит был отложен из-за эпидемии коронавируса. Есть ли новая дата? Какова повестка встречи?
— Была конкретная дата, но затем мы все столкнулись с пандемией. На данное время мы находимся в контакте с российским Министерством иностранных дел, чтобы определиться с новой датой. Скорее всего, визит состоится в начале осени. Темы предстоящей беседы — вопросы многосторонней и двусторонней повестки.
— Говоря о двусторонних отношениях, надо упомянуть: недавно Nord Stream 2 AG разрешил использование судна с якорным позиционированием при строительстве последнего участка газопровода «Северный поток — 2» в датских водах. С российской стороны были опасения, что это решение может быть политизировано. Какова ваша оценка ситуации?
— Это чисто административное транспарентное решение, его должно было принять Датское энергетическое агентство. Министры не имеют к нему отношения. Агентство заявило, что вынесет решение в течение четырёх недель после получения заявки. Это не политический вопрос, но агентству необходимо убедиться, что строительство газопровода в нашей экономической зоне будет проведено в соответствии с нашими международными обязательствами, в том числе по вопросу защиты окружающей среды.
— Главная причина существования подобных опасений с российской стороны — это тот факт, что Дании понадобилось 2,5 года, чтобы выдать разрешение на строительство «Северного потока — 2» в этой зоне.
— Вы ссылаетесь на первоначальный запрос компании о прокладке трубы через наши территориальные воды. Это — совсем другое. Территориальные воды — это часть государственной территории для любой страны, включая Россию. Позднее компания отозвала свою первоначальную заявку и запросила разрешение на прокладку трубы через нашу экономическую зону. Разрешение было получено в октябре 2019 года.
— Оказывают ли США давление на Данию из-за «Северного потока — 2»?
— Мы прекрасно осведомлены о позиции США и инициативе ряда сенаторов принять законопроект, направленный против строительства газопровода. Есть очевидные причины, по которым Европейскому союзу не нравится экстерриториальная направленность такого законопроекта. Мы обсуждаем этот вопрос с нашими европейскими партнёрами.
— Bloomberg сообщало о намерении Германии лоббировать совместный ответ стран Евросоюза на санкции США. Если они будут введены в отношении «Северного потока — 2», какова будет позиция Дании по этому вопросу?
— Если законопроект будет принят, это станет экстерриториальным применением американского законодательства. В Конгрессе США сейчас много всего происходит. Давайте посмотрим, чем всё закончится. Но, как я уже сказал, экстерриториальный охват этого законопроекта — это главным образом забота ЕС. Сейчас в Евросоюзе идут двусторонние и многосторонние дискуссии на эту тему.
— На ваш взгляд, может ли Германия преуспеть в продвижении европейских санкций в отношении США, если те введут рестрикции против «Северного потока — 2»?
— Мы не делаем поспешных шагов. Это гипотетический вопрос. Диалог продолжается. Я не знаю, есть ли у законопроекта сильное лобби в Конгрессе США, как и то, когда по нему будет принято решение.
— Я имею в виду несовпадение позиций ряда стран Евросоюза по «Северному потоку — 2». Например, Польша, страны Прибалтики выступают против строительства газопровода. Возможен ли в такой ситуации скоординированный ответ?
— Это всегда так. Когда за столом переговоров находится много стран, достичь консенсуса тяжело. Но мы согласны в том, что экстратерриториальный охват законопроекта не в наших интересах. Что из этого выйдет, я не знаю.
— Какова позиция Дании по «Северному потоку — 2»?
— Конечно, мы понимаем озабоченность некоторых стран. Что касается текущего запроса компании, то его судьба зависит исключительно от административного решения Датского энергетического агентства.
— Дания и Россия входят в Арктический совет. Недавно Датский институт международных исследований опубликовал доклад по ситуации в Арктическом регионе, в котором был дан ряд рекомендаций, включая углубление диалога с Россией. Однако датские официальные лица посчитали такой вариант маловероятным. Что препятствует диалогу?
— Я видел статьи об этом докладе. Мы прекрасно сотрудничаем с Россией как на двусторонней основе, так и в рамках Арктического совета, и убеждены, что странам необходимо активизировать взаимодействие в этой части света. Арктический совет — подходящий для этого формат. Нет сомнений, что в ближайшие годы из-за глобального потепления мы столкнёмся со многими проблемами. Диалог в рамках Арктического совета будет играть важную роль в их решении. Если говорить о докладе, то тут речь идёт скорее о контексте. Нам нужно выработать правильную формулу взаимодействия.
— Арктический совет — это тот формат, который даёт его членам эксклюзивные права в регионе. В то же время есть страны, например Китай, которые придерживаются инклюзивной политики. Какая концепция должна доминировать в регионе?
— Понятно, что есть неарктические страны, которые проявляют интерес к региону, но нам необходимо найти способы и алгоритмы взаимодействия. Члены Арктического совета из-за своего географического положения несут бремя прав и обязанностей в регионе. В том числе обязательства по разрешению тех проблем, которые требуют от них совместной работы.
— У США есть опасения, что действия России и Китая в Арктике носят деструктивный характер. Какова оценка Дании?
— Нам очень важен диалог. В том числе по вопросам, связанным с Гренландией. Образ жизни людей в этой части мира должен стать приоритетом. Мы также убеждены, что защита окружающей среды должна быть на повестке. Безусловно, в ближайшие годы мы столкнёмся с ростом морского трафика в регионе, но мы должны сделать всё, что в наших силах, чтобы выполнить наши международные обязательства.
— Как Дания оценивает действия России в регионе, в том числе «милитаризацию» Арктики?
— Очень важно, чтобы Арктика оставалась регионом низкой напряжённости. Всем необходимо избегать мер и решений, которые могут усилить напряжённость.
— Возможно ли сохранить Арктику регионом низкой напряжённости? Она уже есть между США, Китаем и Россией, впрочем, как и соперничество.
— Да, я согласен. Их отношения могли бы быть и лучше. Я прекрасно понимаю, что ситуация сложная. Но нам нужно быть уверенными в том, что Арктика будет регионом низкой напряжённости. Мы не заинтересованы в её усилении в этой части мира.
— Влияет ли вопрос Гренландии на датско-американские отношения?
— Это в прошлом. Мы уже перевернули эту страницу.
— Дания — участник Договора по открытому небу. США заявили о выходе из него. Как в Дании оценивают это заявление и каким видят будущее договора без США?
— Мы сожалеем о намерении США выйти из договора, но в то же время понимаем их аргументы. Не исключено, что в дальнейшем будут проблемы. Наша позиция заключается в том, что лучше, если договор останется в силе. В конце концов, он позволяет вести диалог по существующим проблемам. Именно поэтому мы намерены остаться в нём.
— Может ли решение США повлиять на российско-европейское взаимодействие в рамках договора и создать проблемы в получении допусков для наблюдательных полётов?
— Этот вопрос будет рассматриваться в рамках шестимесячного периода, после которого США окончательно покинут договор. Посмотрим, чем всё закончится. Как я сказал, мы намерены придерживаться соглашения и считаем, что нам необходимо иметь площадку для дискуссий. Какие-то проблемы есть всегда, так что диалог просто необходим.
— Недавно The National Interest опубликовал статью президента Владимира Путина. Вы её читали?
— Да. Это часть моей работы.
— Каково ваше мнение о ней?
— Моё правительство придерживается следующей позиции: если речь идёт об истории, то пусть ею занимаются историки.
— Когда может быть возобновлено авиасообщение между нашими странами?
— Хороший вопрос. Я не знаю. Но если посмотреть на то, как развиваются события во многих странах, ситуация меняется еженедельно. Всё зависит от оценки уровня распространения инфекции, риска его роста и возможности сдерживания эпидемии коронавируса. Я ожидаю поэтапного подхода. Так, недавно российское правительство решило открыть границы для работающих в стране высококвалифицированных специалистов. Так что всё меняется. Но я не знаю, насколько быстрыми будут эти изменения.
— Считаете ли вы необходимым, чтобы туристы и в целом люди из обеих стран, путешествующие из России в Данию и наоборот, сдавали тест на COVID-19?
— Сейчас обсуждается несколько вариантов. В некоторых иностранных аэропортах уже есть возможность сдать тест. Я не вхожу в число тех, кто обсуждает эти вопросы, но, скорее всего, будет выбран пошаговый подход.
— Вы были в Москве во время самоизоляции?
— В апреле я был в Дании, но сейчас я здесь.
— Было ли вам сложно соблюдать карантинные меры в России? Они более жёсткие, чем в Дании.
— Да, здесь они более жёсткие. Но сейчас в Дании крайне низкий уровень заражения. Я очень жду того дня, когда смогу пойти в оперу или на балет. Но ожидание может занять какое-то время.
