Несколько крупных месторождений Киргизии захвачены неизвестными, предприятия останавливают работу, сообщили 6 октября местные СМИ. По их данным, неизвестные захватили медное месторождение Бозымчак в Джалал-Абадской области, золотое, а также угольное в Кара-Кече в Нарынской области и Иштамберди, которое разрабатывает китайская компания «Фулл Голд майнинг». Вместе с тем поступает и информация о проблемах с наличными средствами в банкоматах.
Жители Киргизии не в состоянии снять наличные средства со счетов в банкоматах, так как аппараты отключены, а деньги из них изъяты. Об этом заявил президент Союза банков страны Анвар Абдраев. По его словам, причиной таких мер стали события 2005-го и 2010-го годов, когда люди просто взламывали банкоматы и брали оттуда деньги. При этом Абдраев допустил, что уже 7 октября работа системы будет восстановлена в штатном режиме.
Блокировка банкоматов связана с протестами, продолжающимися в Киргизии с 5 октября, после объявления предварительных результатов парламентских выборов: согласно данным Центральной избирательной комиссии (ЦИК), только четыре партии из 16 смогли преодолеть барьер в 7% голосов. В итоге несогласные с итогами голосования люди вышли на улицы. 6 октября ЦИК аннулировала результаты парламентских выборов, о необходимости новой электоральной кампании заявил и президент республики Сооронбай Жээнбеков после того, как протестующие захватили и подожгли здание Белого дома (где заседает парламент страны) и мэрии Бишкека, Министерства внутренних дел, а также штурмовали Госкомитет национальной безопасности.
Несмотря на пессимистичные прогнозы наблюдателей, киргизская ситуация вовсе не выглядит безысходной. Жээнбеков, пришедший к власти в 2017 году, уже успел продемонстрировать готовность к либеральным (и, по меркам региона, коренным) реформам. Это роднит его с другими азиатскими правителями нового поколения, например, с главой Казахстана Касым-Жомартом Токаевым или с узбекским лидером Шавкатом Мирзиёевым.
Очевидно, что на поведении центральноазиатских президентов сказывается и то, что происходит к Западу от России, в частности в Белоруссии, где до сих пор не утихают антипрезидентские протесты. Но если Минск и Москву хотя бы связывает договор о Союзном государстве, то столицы Центральной Азии такими соглашениями похвастаться не могут. И, следовательно, они вынуждены хотя бы минимально демонстрировать демократичность внутри своих республик перед Кремлём и Западом. Вопрос в том, как поведёт себя Москва.
С одной стороны, после украинских событий 2014-го, Кремль, безусловно, понимает важность сохранения хороших отношений именно с народом стран, а не только с их властью. В этом случае важен и тот факт, что в Центральной Азии у России фактически нет ставленников: местные элиты в последние годы самостоятельно занялись обновлением. Поэтому необходимо налаживать контакты уже не на государственном, а на общественном уровне. С другой стороны, бездействие на восточном «фронте» (а пока Москва не демонстрирует вовлечённости в процесс) может аукнуться и на западном — в той же Белоруссии, где Лукашенко лишь ждёт легитимизации своих репрессивных мер. В этом контексте события в Киргизии могут иметь влияние большее, чем то, каким сейчас видится.
Есть и другой мощный фактор — китайский. Пока Россия занята (пусть и показательно) проблемами прав человека, КНР демонстрирует нацеленность на глобальную экспансию. Демократические свободы для Пекина всегда были вещью вторичной, и если сейчас Москва не перехватит у него повестку, уже вскоре тот же Бишкек окажется в роли китайского сателлита.
