В канун празднования 75-летия Победы эксперты международного дискуссионного клуба «Валдай» подготовили доклад, в котором описали эволюцию отношения к этой дате в России и Германии. Актуальность ему придают жаркие споры, развернувшиеся в последние месяцы на мировой арене. Историческая память и историческая правда — те понятия, которые твёрдо закрепились в риторике лидеров стран, затронутых Второй мировой войной, и вывели идеологическое противостояние на новый уровень. По одну сторону конфликта находится Россия, преемница СССР, которая пытается отстоять роль Красной армии в победе над фашизмом, по другую — «объединённая Европа», напоминающая о недостатках коммунистического режима и пакте Молотова-Риббентропа.
Доклад «Не забудем, но простим? Образ войны в культуре и исторической памяти» состоит из двух частей — первая, за авторством Константина Пахалюка, описывает роль исторической памяти о войне в развитии общества и модель, по которой пошла Россия. Во второй Маттиас Уль рассматривает изменение отношения к 8 мая в период от окончания войны и до нынешних дней.
Пахалюк в своей работе пишет, что историческая память — это основа современной российской идентичности, которая фактически заменяет государству систему ценностей, разделяемых обществом. Именно этим эксперт объясняет решение властей внести в Конституцию страны поправки о том, что Россия «объединена именно тысячелетней историей», должна «сохранять историческую правду» и «чтить защитников Отечества». Великая Отечественная война, по его словам, — наиболее значимое событие для страны, вокруг которого выстраивается национальная мифология. Рассматривают его в России как «свидетельство освободительной миссии Красной армии».
Главная задача российских властей — не только героизировать события 1941–1945 годов, но и сделать их более близкими и понятными для современного общества, которое не видело войну своими глазами. Для этого в стране ведётся кампания по установке памятников и монументов одновременно с развитием таких новых жанров репрезентации исторических событий, как реконструкция. Не последнюю роль, по мнению Пахалюка, играют мультимедийные технологии и современный кинематограф: российские фильмы о войне собирают полные залы кинотеатров. Успехом российской кампании эксперт называет акцию «Бессмертный полк», которую удалось распространить и за пределы страны. Именно она, утверждает автор, воссоздала концепцию «русского мира».
По мнению Пахалюка, концепция героизации событий Великой Отечественной войны опасна тем, что вытесняет трагическую сторону этих событий. В конечном итоге это может сформировать представление о войне как о «забавной игре», не отражающей реалий прошлого. Методы, к которым прибегают в России для поддержания исторической памяти, как отмечает эксперт, не найдут понимания на Западе. В Европе и США упор делался на трагизм событий Второй мировой войны и холокоста, и та же установка памятников героям не окажет желаемого эффекта. Потому что ей нет места в концепции понимания войны западными странами.
В Германии, стране, проигравшей во Второй мировой, как пишет Уль во второй части доклада, культура памяти о событиях тех лет формировалась вокруг даты 8 мая 1945 года. Развитие шло двумя путями: первый — закрепление концепции освобождения Германии в ГДР, второй — обозначение тотального поражения немцев в Западной Германии. Каждая из концепций с годами претерпевала изменения. Так, в период становления ГДР идея об «освобождении» использовалась для легитимации элит, а затем для формирования национальной идентичности нового государства. Важную роль в этом вопросе сыграла также концепция антифашизма, которая помогла «снять ответственность» с жителей ГДР за национал-социалистическое прошлое Германии и избавить их от осмысления событий военных лет.
Как пишет Уль, ФРГ, в отличие от ГДР, смогла пройти путь пересмотра событий Второй мировой войны от трагедии из-за поражения в ней немецкого народа до того, чтобы поднять вопрос убийства евреев и других преступлений национал-социалистов. В середине 1960-х годов процесс немецкой самоидентификации в Западной Германии привёл к пересмотру её внешней политики и осознанию жертв, которые понесли народы Восточной Европы, включая СССР. В конце 1980-х годов перед объединением Германии наметились и попытки объединения концепций восприятия проигрыша страны во Второй мировой как освобождения от гитлеровского режима одновременно с учётом ответственности за тех, кто стал его жертвами. Эксперт отмечает, что в объединённой Германии до сих пор существуют различия подходов к трактовке значения 8 мая 1945 года, а критическое переосмысление немцами их прошлого всё ещё редкость. Однако, подчёркивает Уль, именно оно необходимо нации.
Авторы доклада по-разному подошли к раскрытию темы исторической правды, не выработав общей концепции. Коллективная работа в данном случае уступила место индивидуализму, и именно в таком ключе следует рассматривать обе его части. Первая статья, посвящённая общей концепции войны и её реализации в России, может дать представление о том, под влиянием каких факторов складывались современные реалии, в то время как вторая — в большей степени «исторический экскурс» без каких-либо прогонов. Также в докладе не раскрыта позиция стран — союзников СССР во Второй мировой войне, что могло бы уравновесить различия в подходах авторов.
