Уже 11 лет прошло со времени конфликта в Южной Осетии, вошедшего в историю как 08.08.08 — по дате начала российской «операции по принуждению к миру» в зоне боевых действий. Те события имели множество последствий, как для непосредственных участников, так и для мира в целом. Для Москвы же война августа 2008-го стала важным этапом на пути расхождения России и Запада.
Конфликт в Южной Осетии, как неоднократно отмечали эксперты, высветил ряд недостатков, прежде всего в Российской армии, спровоцировав мощные реформы. Вместе с тем не менее серьёзные перемены произошли и в международных отношениях. Например, обострившийся в 2008 году кризис в отношениях Москвы и Тбилиси не удалось преодолеть до сих пор, и антироссийские выступления этого лета в Грузии — яркое тому свидетельство. В целом же события 11-летней давности стали важным этапом на пути расхождения России и Запада, напомнил в беседе с News.ru первый вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин.
На самом деле, данный процесс, конечно, начался не в 2008 году, а существенно раньше. Одним из его проявлений можно считать, в частности, и Мюнхенскую речь Владимира Путина 2007-го. Не стоит забывать, что в 2008-м было ещё одно важное событие, помимо августовского конфликта, а именно избрание в ноябре президентом США Барака Обамы. Его победа на выборах открыла дорогу к процессу так называемой перезагрузки, и тогда многим показалось, что события августа в отношениях с Западом будут инкриминированы американской администрации, с уходом которой можно будет вновь договариваться.
«Перезагрузка» (или, по крайней мере, попытки таковой) действительно была весьма активной, но и импульс от событий 2008 года оказался более существенным, чем предполагалось, отмечает эксперт. В частности, в российской политической элите сложился консенсус на предмет того, что за произошедшим в Южной Осетии стоят Соединённые Штаты. Подобная точка зрения имела некоторые нюансы: кто-то считал, что американцы сами предложили грузинскому лидеру Михаилу Саакашвили пойти на обострение, кто-то — что президент неверно понял своих партнёров, и т.д. — но вина возлагалась на Вашингтон.
И несмотря на «перезагрузку», приезд Обамы, достаточно высокий уровень недоверия к Западу у России остался, — подчёркивает Алексей Макаркин. — Это во многом и обрекло процесс налаживания отношений на неудачу. Для этого было множество факторов, но именно кризис доверия можно считать одним из основных. В конце концов, те события, которые произошли в 2014-м, Крым, Украина, — стали завершающим этапом на пути разрыва России с Западом. Но 2008 год был в этом смысле важен.
Если смотреть со стороны Запада, то там до сих пор доминирует точка зрения, согласно которой Россия в августе 2008-го продемонстрировала, в первую очередь, готовность не допустить расширения Североатлантического альянса на территории Грузии и Украины и препятствовать этому всеми возможными средствами. Для западных лидеров то время было непростым, напоминает Алексей Макаркин: сперва в их кругах наблюдалась почти полная поддержка и сочувствие в отношении Саакашвили, но потом она начала довольно быстро снижаться — по мере того как грузинский президент стал восприниматься слишком авантюрным политиком.
С другой стороны, восприятие России как незападного государства, страны, чьи интересы с Европой и Америкой существенно расходятся, после 2008 года на Западе усилилось. Процесс расхождения протекал долго, всё-таки существовали давние серьёзные связи, в том числе на уровне международных институтов: «Большой восьмёрки» (из которой, кстати, Россию в 2008-м не выгнали) и т.д. Но и у самой российской власти нарастали сомнения относительно перспективности таких организаций, — отмечает эксперт.
Зарубежные аналитики из числа тех, кто скептически оценивает российскую политику, уверены, что без конфликта 08.08.08 — или при условии жёсткой реакции мирового сообщества на действия Кремля — даже присоединения Крыма к России в 2014-м могло не произойти. Однако едва ли это соответствует действительности. К августу 2008 года Москва уже, по сути, разуверилась в «западных партнёрах», поэтому дальнейшие события стали, пусть и неожиданными, но вполне логичными в рамках взятого российскими властями курса. И, как подчёркивает Алексей Макаркин, хотя процесс расхождения России и Запада не был линейным, прерываясь, например, «перезагрузкой», он всё-таки привёл к окончательному разрыву спустя пять с половиной лет после 2008-го.
