Подрыв самодельного взрывного устройства, который произошёл 13 июля на пути следования патруля российской военной полиции в южной сирийской провинции Дераа, приписывают проиранским иррегулярным формированиям. В результате нападения никто из российских военнослужащих не пострадал, а боевая техника, по официальным данным, не понесла каких-либо значительных повреждений. Однако инцидент на юге Арабской Республики — в случае если версия о причастности проиранских сил, конечно, окажется верной — становится иллюстрацией взаимоотношений между Россией и Ираном в постконфликтных условиях.
Версия о том, что к теракту могут быть причастны лояльные иранскому руководству силы, озвучивается на экспертном уровне. Как сообщил журналистам руководитель российского Центра по примирению враждующих сторон в Сирии генерал-майор Алексей Бакин, в результате нападения на патруль военной полиции в Дераа никто из россиян не пострадал. Взрыв, который был совершён дистанционно, произошёл на дорожном участке Хараба — Маараба. По предварительным данным российской стороны, диверсионно-террористический акт — дело рук боевиков незаконных террористических группировок, которые, как утверждает Бакин, разрозненно действуют «на юге Сирии с целью обострения обстановки в этом регионе». Никаких уточнений о принадлежности этих группировок российская сторона, разумеется, не приводит. После нападения командование ВС РФ пошло на дополнительные меры по обеспечению безопасности военнослужащих российской армии, добавил Бакин.
Провинция Дераа, где произошёл инцидент, не так проста с точки зрения структуры управления и, соответственно, распределения властных полномочий. После её перехода под контроль сирийских правительственных сил в 2018 году от России как от «старшего товарища» сирийского режима стали активнее требовать обеспечения безопасности южных границ Сирии. В частности, израильтяне призывали, чтобы все иранские и проиранские формирования покинули прилегающие к рубежам территории. Впрочем, создать «чистую» от иранских «клиентов» зону на юге Сирии оказалось не так-то просто. До настоящего времени в южных провинциях фиксировали присутствие как местной «Хезболлы», так и бойцов Корпуса стражей Исламской революции (КСИР) — влиятельнейшей в Иране военно-политической организации. Однако существуют силы, которые претендуют на роль противовеса. К примеру, в Дераа находится 5-й корпус правительственной армии, который фактически управляется российским военным командованием. Его присутствие не нравится Ирану. И 5-й корпус платит той же монетой. Его бойцы уже были замечены в атаке на военные контрольно-пропускные пункты и штаб-квартиру сил, поддерживаемых Тегераном.
Конечно, считать, что занимавшие ранее этот район формирования умеренной оппозиции окончательно ушли, неправильно. После возвращения провинций Дераа и Кунейтры под контроль официального Дамаска на юге был запущен процесс формирования ополчения из числа бывших повстанцев. Существовала версия, что это было пролоббировано российской стороной по согласованию с Иорданией, чтобы не допустить укрепления позиций «Хезболлы» и других подконтрольных Ирану иррегулярных формирований у границ Хашимитского Королевства. Сирийский режим поручил «переплавить» оппозицию в ополчение бывшему командиру одной из крупнейших оппозиционных фракций «Южного фронта» — «Джейш ас-Саура» («Революционной армии») Имаду Абу Зурейку, который вернулся из Иордании по согласованию с главой военной разведки в Дераа Луаи Аль-Али. Однако создание дополнительных структур, как становится понятно, не сбавило накала в противостоянии за власть в южных районах.
Командование российской группировки в Сирии сложно заподозрить в безучастности к делам, происходящим на юге. Российские военнослужащие регулярно проводят встречи с местными. Правда, круг вопросов, которые обычно обсуждают с россиянами жители, подозрительно ограничен — это работа, пропитание и судьба некоторых арестованных. Наблюдатели утверждают, что сирийцы из южных провинций избегают говорить с представителями российской армии на политические темы. Это может быть связано с тем, что россиян всегда сопровождает сирийский офицер военной безопасности и переводчик, которого люди считают также связанным с сирийскими силовыми структурами.
А политических тем в южных провинциях предостаточно. Наблюдатели говорят о начале так называемой второй революции. Повод для этого дают появляющиеся на стенах местных населённых пунктов рисованные лозунги образца 2011–2012 годов. Протестный потенциал юга Сирии увеличивается, и вряд ли его можно «утопить» умножением иранских и проиранских элементов — они как раз и являются гарантами сохранения градуса народного недовольства.
