Вашингтон теряет позиции в Центральной Азии из-за увеличения влияния России, говорится в отчёте исследовательского центра Европарламента. В докладе, сообщает RT, отмечается, что ослабление военного присутствия частично обусловлено снижением масштаба операций в Афганистане. При этом основной причиной называют возвращение региона в сферу «российского влияния».
«Казахстан, Киргизия и Таджикистан являются военными союзниками России, которая в 2014 году убедила Киргизию не продлевать соглашение с США об аренде авиабазы Манас», — отмечено в отчёте. Также указано, что Вашингтон уступает Москве по уровню торговли со странами региона и оказывает поддержку «правозащитникам», репутацию которых в некоторых республиках считают крайне сомнительной.
Каковы сегодня реальные позиции Соединённых Штатов в Центральной Азии? Некоторые эксперты в России постоянно говорят о стратегии США по окружению РФ и Китая, в которой важное место отводится именно Центральной Азии — как плацдарму в «сердце Евразии» «для проецирования давления и военной силы на Россию, Китай, Иран и весь евразийский континент». Однако, несмотря на действия различных программ, в том числе по линии Пентагона (Фонда контртеррористического партнёрства и т. д.), американцы были вынуждены закрыть авиабазы в узбекском Ханабаде и Манас в Киргизии. В последние годы американскую региональную политику буквально лихорадит. Связано это было сначала с обещанием Барака Обамы вывести войска из Афганистана, что сделать крайне сложно, ведь тогда построенный ими режим может рухнуть. В связи с этим и у новой администрации США нет определённого понимания, что они хотят получить от Афганистана, а тем более — от среднеазиатских лидеров.
Если абстрагироваться от геополитической оставляющей, то в докладе приведена верная оценка ситуации. Посмотрите на цифры товарооборота США с центральноазиатскими государствами или на цифры помощи по линии Госдепа, USAID (Агентства США по международному развитию), Пентагона — невооружённым взглядом видна тенденция снижения финансирования. На следующий бюджетный год по линии Госдепа, кроме Узбекистана, остальные государства вообще ничего не получат, да и USAID сворачивает программы под давлением администрации. А раз меньше денег, то меньше влияния.
Центральная Азия интересна США по двум параметрам. Во-первых, тактически, так как им необходимы логистическое обеспечение операций в Афганистане и поддержка, причём в идеале американцы хотели бы вообще свалить расходы на Афганистан на соседей, которые от этой «чести» уже лет 10 как уворачиваются всеми возможными способами. Во-вторых, стратегически — в плане геополитики. Однако американцы в действительности по минимуму вкладывались в регион. Только в Казахстан их корпорации более-менее нормально вложились, и эта страна — лидер по американским инвестициям. Их размер $40 млрд, но это за 25 лет, а это не так много, если разделить эту сумму на 25.
Да, США вкладывались в гражданское общество — в различные НКО и НПО, и то — по линии фондов типа «Открытого общества» Сороса. И результаты таких инвестиций также, мягко говоря, неоднозначные. Я бы не рискнул сказать, что им удалось переломить фобии центральноазиатского общества по отношению к Западу и в целом перестроить общество — даже в такой накачанной деньгами (в этом сегменте) стране, как Киргизия. И вообще режимы изо всех сил старались свести возможную эффективность расходования денег на «демократию» к минимуму, и многим это удалось.
То есть США хотели закрепиться в регионе, неся при этом минимальные расходы. Но после того как они были вынуждены покинуть базы в Узбекистане и Киргизии, их военно-политическое влияние резко снизилось.
США могут его снова нарастить?
Некоторые фигуры в регионе надеются, что новая стратегия Трампа по Афганистану (хотя не исключено, что он сам не знает, что у него за стратегия) может изменить ситуацию. Но обещанное Вашингтоном увеличение контингента идёт, прямо скажем, непонятно как, да и оно предполагает совершенно незначительные цифры — 4 тысячи человек, что не сравнится с тем потоком, который проходил через центр транзитных перевозок ВВС США в Манасе, когда только один американский контингент в Афганистане насчитывал 100 тысяч человек. Американцы, конечно, тогда старались платить по минимуму, тем не менее деньги в бюджет шли, и местная элита позволяла себе запускать руки в казну. Сейчас такой кормушки нет, да и в случае увеличения контингента американцам вполне может хватить инфраструктуры в Пакистане.
Есть ещё и кадровые индикаторы, которые демонстрируют правильность тезисов, озвученных в докладе. Кто сейчас в Госдепе отвечает за Центральную Азию? Я не знаю. Там нет такого человека. Есть и.о., но она занимается больше Афганистаном. Кроме того, утверждённые послы США есть только в трёх государствах региона из пяти, а в остальных сидят люди, которые просто ждут, когда кого-нибудь пришлют из Вашингтона. То есть в Госдепе сейчас не до Центральной Азии, и, видимо, ещё долгое время будет не до этого региона, потому что для США есть задачи более значимые и болезненные.
Вряд ли этот доклад имеет целью только зафиксировать тенденцию...
Конечно. Европейцы в разобранном состоянии. Недавно Верховный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Федерика Могерини посетила регион. Но её там встретили не очень тепло, да и денег она мало обещала. Хотя только у европейцев как мирового центра силы есть написанная и опубликованная стратегия по тому, как отстаивать свои интересы в Центральной Азии. Но документ ничего не значит — ресурсы ЕС совершенно несопоставимы с ослабевшим американским влиянием в ЦА, а тем более российским военно-политическим или китайским финансово-экономическим доминированием.
Думаю, на написание обсуждаемого доклада повлияло в целом недовольство Старой Европы тем, что происходит в США. Европейцам трудно и больно без рулевого в ЦА, поэтому доклад — отражение общих умонастроений в Европе. При этом надо понимать, что это происходит не потому, что влияние США в регионе снижается и на этом фоне укрепляются Россия и Китай. Всё-таки мы с этими странами граничим, это исторически зона нашего влияния. А КНР вообще рассматривает регион как несущую опору для своей инициативы «Один пояс — один путь», и для коллективного или частного Запада в этой концепции просто нет места.
