Премьер-министр Индии Нарендра Моди и председатель КНР Си Цзиньпин провели двухдневную встреч в китайском городе Ухань. По сообщениям как индийской, так и китайской прессы, лидеры государств подчеркнули, что их цель не просто способствовать улучшению отношений между двумя странами, но и выйти на стратегическое взаимодействие. Насколько это возможно в современных реалиях и как способно повлиять на всю глобальную архитектуру, разбирался News.ru.
«Исход борьбы зависит, в конечном счёте, от того, что Россия, Индия, Китай и т. п. составляют гигантское большинство населения», — писал Владимир Ленин в 1922 году, рассуждая о будущем человечества. Сегодня РФ, Индия и Китай входят в объединение БРИКС (помимо трёх стран туда ещё входят Бразилия и Южная Африка). И в Москве, и в Пекине, и в Дели крупнейшие учёные и влиятельные политики возлагают на БРИКС большие надежды в плане изменения всей глобальной архитектуры. Объединение крупных держав незападного мира по задумке его лидеров должно стать новым полюсом силы на планете.
Но одно дело некий размытый образ будущего, другое — объективные условия. В БРИКС наиболее крупная проблема — серьёзные противоречия между Индией и Китаем. У России практически нет напряжённости ни с одной страной — участницей БРИКС, как нет её ни у Бразилии, ни у Южной Африки.
А вот Пекин и Дели не просто по-разному строят внешнеполитический вектор, но между ними есть ещё долгий территориальный спор. Во-первых, вокруг индийского штата Аруначал-Прадеш с населением почти 1,5 млн человек на северо-востоке Индии. А из-за плато Доклам в 2017 году даже чуть не разгорелся вооруженный конфликт между Китаем и Индией, представляющей интересы Бутана, который претендует на спорную землю. При этом есть ещё Аксайчин площадью 42,5 тыс. кв. км (чуть больше Московской области), контроль над которым установила КНР после пограничного конфликта 1962 года (Индия до сих пор считает эту территорию частью штата Кашмир).
Но территориальные претензии — это не единственная проблема в отношениях Индии и Китая. На двусторонние отношения больше всего влияния оказывает то обстоятельство, что две страны отличаются кардинальным образом по политической системе, культуре, истории, менталитету жителей.
Если принять за постулат, что все народы развиваются схожим образом, меняя один на другой общественные и экономические формации, то Индия сильно отстаёт от Китая. На конец 2017 года ВВП Китая в абсолютных цифрах составил 12,3 трлн долларов, а Индии — 2,5 трлн. При том, что стартовые возможности у Индии были даже несколько лучше. Индия получила независимость от Великобритании в 1947 году, ей в наследство достались структуры британской администрации. О создании нынешнего китайского государства — Китайской Народной Республики — было объявлено в 1949 году. В наследство КНР приняла страну, пережившую оккупацию, тяжелейшую войну за независимость и одновременно гражданскую войну.
Но сегодня Китай — это лидер во многих сферах жизни, космическая и ядерная держава, разработчик высокоскоростных поездов и компьютерных чипов, а Индия может похвастаться, пожалуй, только своими программистами, работающими преимущественно на западные компании.
Индия объективно имеет более слабую экономику, чем Китай. ВВП Индии в номинальном выражении почти в пять раз меньше, чем ВВП Китая (2,6 трлн долларов и 12 трлн соответственно. Но важно не столько это, сколько причины, обусловившие такое положение дел. Индия, в отличие от Китая не пережила культурной революции. У многих больших народов она была. Скажем, отправной точкой для Франции стала Великая буржуазная революция 1789 года, для США — Война за независимость и Гражданская война между Севером и Югом, для России — падение монархии и коллективизация с индустриализацией. Культурная революция всегда сопровождается многочисленными жертвами, разрушением старых устоев, переходом к светскому образу жизни.
В Китае культурной революцией стали революция 1911 года, во главе которой стояла созданная Сунь Ятсеном организация «Тунмэнхой» (из неё фактически вышли «Гоминьдан» и Коммунистическая партия Китая), а потом модернизация Мао Цзэдуна и реформы Дэн Сяопина.
А вот в Индии после обретения независимости решили почти всё оставить как есть. В результате нынешняя Индия до сих пор преимущественно аграрная страна, с неурегулированными межконфессиональными конфликтами, с существующим де-факто кастовым делением общества и высокой религиозностью. Там говорят, что Индия — самая большая демократия на планете (по числу голосующих на равных выборах), но в парламент проходят партии, которые были образованы по кастовому, религиозному, региональному признаку. В 2014 году власть перешла от Индийского национального конгресса, проводившего курс на модернизацию, к националистической партии индуистов Бхаратия джаната парти.
В этой связи интересна и личность нынешнего премьера Индии Нарендры Моди. В молодости он состоял в военизированной националистической индуистской организации Раштрия сваямсевак сангх, бывший член которой в 1948 году убил Махатму Ганди.
Особый путь Индии объясняет в немалой степени и её роль на международной арене. Желают расширить своё влияние, формируют мировую повестку дня и США, и Китай, и Россия, и Германия, и Франция, и Иран, и КНДР, и даже Саудовская Аравия с Катаром. Индия будто за скобками всех мировых процессов. Единственно, тема Индии «всплывает», когда Вашингтон пытается построить более тесные отношения с Дели, чтобы как-то уравновесить в Азии влияние Пекина.
Несмотря на все противоречия, Китай и Индия публично говорят о «стратегическом партнёрстве». Товарооборот в первом квартале этого года между странами составил 22,1 млрд долларов, что на 15,4% больше, чем за аналогичный период прошлого года. Китай уже инвестировал в экономику Индии свыше 8 млрд долларов. Но если посмотреть на численность населения Индии, это очень мало. Только в 2017 году Китай инвестировал за рубежом свыше 750 млрд долларов, а ведь Индия — сосед.
Сейчас Си и Моди договорились о совместных инвестиционных проектах в Афганистане. КНР и Индия давно пытаются вкладываться в развитие этой страны, теперь будут это делать сообща. Только Афганистан — это страна со слабой экономикой, куда много не вложишь по определению, и от инвестиций в которую никакой прибыли особо не никто не ждёт.
Ещё одним важным фактором, способствующим более тесному сотрудничеству Пекина и Дели, называют инициативу США по отгораживанию таможенными пошлинами собственного рынка. Китаю надо искать новые рынки. Но при чём тут Индия? КНР видит перспективу снизить влияние американских ограничений главным образом за счёт выстраивания новых отношений с Великобританией.
И главное, что глобальный китайский проект «Одного пояса и одного пути» практически обходит Индию стороной. Важные игроки тут — Россия, Великобритания, Евросоюз, республики Средней Азии, Япония, Корейский полуостров.
Современные Китай и Индия пытаются наметить точки, по которым можно вести диалог. Но как равноправного партнёра Индию не замечают. Просто потому, что эта страна, как видят в Китае, живёт «на своей волне».
