Через месяц после начала российской спецоперации на Украине президент США Джо Байден прилетел в Европу, чтобы сверить часы с союзниками по главному вопросу — что дальше делать с Россией и Украиной.
Поездка эта приобретала особый смысл не только в связи с тем, что украинский кризис и его развязка, которая произойдёт рано ли поздно, остаются для всех уравнением со многими неизвестными. Особый символизм общению Джо Байдена с западными союзниками, проходившему сразу в нескольких форматах — экстренного саммита лидеров стран НАТО, встречи лидеров G7 и заседания Европейского Совета, придавало то обстоятельство, что всё это совпало с 23-й годовщиной бомбардировок бывшей Югославии, начатых странами Альянса без согласования с Советом Безопасности ООН.
После той военной операции НАТО в марте 1999 года и появилась роковая трещина в фундаменте послевоенного мироустройства, который к сегодняшнему дню рассыпался окончательно. С тех пор Альянс пережил кризис, немало собственных потрясений и внутренних драм, включая ещё не забытый шок от общения с Дональдом Трампом, ставшую крылатой фразу Эммануэля Макрона о «смерти мозга НАТО» и самое главное — сегодняшнее военное противостояние на Украине. Оно раз за разом заставляет всех обращать свои взоры на Брюссель и задаваться вопросами: а что же НАТО, каковы его «красные линии», что оно может, а что не может себе позволить.
Прозвучавшее накануне встреч и переговоров в Брюсселе установочное заявление генсека НАТО Йенса Столтенберга было очень грозным, но столь же неконкретным: «Мы поставили задачу нашим министрам обороны разработать варианты нашего усиления во всех областях: на суше, в небе, на море, в киберпространстве и в космосе». Космос космосом, как и земные стихии и киберпространство, а с Россией и Украиной-то что?
А вот здесь при более пристальном рассмотрении особого единства не просматривалось. Несмотря на решительные высказывания руководства Альянса и попытки отдельных его членов, прежде всего Польши, втравить НАТО в более серьёзную разборку с Россией, инстинкт самосохранения и механизмы торможения продолжали работать.
Не в космосе, не на просторах Вселенной, а здесь, на Земле, Европа стала всё больше бояться войны: то ли с применением химоружия, то ли вообще ядерного конфликта.
Лучше всего эти умонастроения выразил накануне встреч в Брюсселе канцлер Германии Олаф Шольц. «Разумеется, я слышу голоса тех, кто требует бесполётной зоны или миротворческих сил НАТО на Украине. Как бы тяжело это не было, мы на это не пойдём», — предупредил он. По словам Олафа Шольца, он каждый день получает «сотни тревожных писем» от граждан ФРГ. «Постоянно в разговорах с гражданами встаёт вопрос — будет ли война и тут, у нас? На этот вопрос может быть только один ответ: НАТО не будет участником войны, мы едины в этом с нашими европейскими союзниками и США. Это веление разума, всё остальное было бы безответственным», — заявил он.
Однако неясность и двусмысленность положения США и их союзников проявились не только в отсутствии чёткого понимания, как именно и как долго они должны будут поддерживать Украину в её нынешнем виде и как далеко он могут позволить себе пойти в попытках сдержать российскую спецоперацию в этой стране.
Вторая группа вопросов касалась непосредственно того, как и в каких масштабах продолжать экономическую войну, учитывая, что у каждой страны западного сообщества, включающего не только НАТО и ЕС, но и Японию, сложилась своя история торгово-экономического и энергетического сотрудничества с Москвой. Эти индивидуальные истории и поведение тех или иных стран не совпадают, учитывая, что каждая из них пытается добиться для себя максимально выгодных условий и минимизировать риски.
Через месяц после начала войны санкций и массового исхода западных компаний из России на Западе уже срабатывает эффект бумеранга, подтверждением этого забита вся новостная лента. В этой ситуации союзники и прилетели в Брюссель — каждый со своим, наболевшим, чтобы встретиться с человеком, который месяц назад их мобилизовал на коллективное противостояние России, и не по видеосвязи, а глядя ему прямо в глаза, задать мучающий всех вопрос: «Сколько это все ещё будет продолжаться и во что это для нас, собравшихся здесь, выльется».
На фоне неафишируемого, но, безусловно, имеющих место разброда и шатаний все ждали президента США — дескать, вот приедет Байден, Байден нас рассудит.
«Президент Байден отправляется в Европу, чтобы укрепить невероятное единство, которое мы выстроили с союзниками и партнёрами, и консультироваться относительно следующих шагов», — определил главные задачи встреч и переговоров в Брюсселе советник президента по национальной безопасности Джейк Салливан. Понятно, что Салливану по должности положено рассуждать о «невероятном единстве». Иначе уволят. Но как обстоят дела на самом деле? «На саммитах НАТО, G7 и встрече Европейского Совета перед Джо Байденом стояла непростая задача: убедить союзников в правильности американской стратегии и в отношении Украины, и в отношении России, учитывая, что среди них крепнут сомнения относительно избранного курса», — говорит главный научный сотрудник Института США и Канады Владимир Батюк.
Чего же в итоге добились в Брюсселе союзники от общения с президентом США? С точки зрения политического пиара всё прошло на пятёрку — ни одного протокольного конфуза, ни одного прокола. Джо Байден физически выдержал это испытание, ничего не забыл и не перепутал, произнёс предсказуемые слова о лидерстве, ответственности, решимости, единстве. Пожал большое количество протянутых ему союзнических рук.
Вот как подвела итог его встречи с европейскими лидерами пресс-служба Белого дома: «Президент Байден насладился теплой и дружественной встречей с главами ЕС. Он пожал руку практически всем лидерам, находившимся в комнате, и долго разговаривал с некоторыми из них».
Возникает вопрос — и всё? Неужели для этого собирались, повторяя про себя: «Вот приедет Байден».
