Следующая неделя может оказаться знаковой — в историческом аспекте, при ретроспективном взгляде исследователя спустя много лет. Временный переход сотен тысяч, а то и миллионов россиян на удалёнку способен оказать воздействие на социокультурные установки населения страны. Массовое внедрение Интернета на рубеже XX и XXI веков революционизировало привычные отношения во многих сферах жизни. В первую очередь это коснулось медийной среды, но постепенно охватило и другие сегменты экономики, культуры, быта.
Одним из следствий распространения всемирной Сети стали новые формы работы, прежде непривычные. Надомный труд в индустриальную, доинформационную эпоху ассоциировался с очень малым числом профессий и занятий. Это были лица так называемых свободных профессий: писатели, художники, композиторы. К ним же относились инвалиды и крайне редко кустари-одиночки, которых в позднесоветское время почти вывели как класс. Даже часовой мастер или сапожник должен был работать в доме быта или в ларьке. Государству было необходимо контролировать его. Любая свободная надомная деятельность вызывала болезненное подозрение.
На Западе диапазон не привязанных к офису профессий был куда шире, начиная от врачей, например стоматологов, и заканчивая портными. Но всё равно и там больше должностей предполагало нахождение в цеху или офисе. Даже такие свободные вроде бы люди, как журналисты, не могли работать из дома и должны были посещать редакцию, по крайней мере на пару-тройку часов. Технология выпуска газеты или журнала не позволяла иного.
С появлением Интернета и мобильной телефонии, слившихся в единое целое в смартфоне и планшете, привычные образцы профессионального поведения изменились. Человек стал доступен для связи в любой момент и в любом месте. Помню, как зимой 2001/2002 года я упорно не хотел становиться владельцем сотового телефона, которым тогда стали многие обзаводиться, именно потому, что мне казалась невыносимой мысль о том, что я потеряю собственную свободу.
Теперь я с улыбкой вспоминаю о тогдашних своих комплексах. Напротив, мобильный Интернет принёс непредставимую ранее свободу, в первую очередь получения и распространения информации. Заводы и фабрики возникли как технологические цепочки — невозможно было дать каждому рабочему по станку, и нельзя было организовать иначе логистику изготовления окончательной продукции. Хотя во времена мануфактуры ремесленники работали на дому, а хозяин приезжал к ним, выдавая материал и забирая готовые изделия.
Сейчас в некотором роде происходит возвращение к тому периоду, разумеется, не в сфере промышленности. Но, например, в масс-медиа ранее невозможно было иметь редакцию на дому. Теперь же современные средства связи это позволяют. Исчез бумажный документооборот (вспоминаю, как в том же 2001 году я, работая в газете, распечатывал текст на принтере и нёс его своему редактору, поскольку мысль о том, что его можно править на экране, не приходила ему в голову). Поменялся и сам формат издания, практически все медиа ушли в Интернет, даже называясь формально газетами и журналами. Отпали верстальщики и многие другие профессии. Журналист сам может вывешивать текст, находясь дома. Свой станок — компьютер — у него имеется. Задания он получает также онлайн и аналогично ведёт общение. Всё это осуществляется ещё быстрее, чем в старых редакциях, где сотрудника надо было искать по курилкам и кафе.
Осознание перемен приходило непросто. С 2004 года я 10 лет работал в одном интернет-журнале. Очень быстро выяснилось, что сидеть мне весь день там нечего, и я, как правило, после обеда уже уходил. Главный редактор (хотя он и был моложе меня) пару раз заводил со мной разговор о необходимости дисциплины и обязательного присутствия «от сих до сих». Но постепенно в редакционный обиход вошла популярная тогда «аська», и как-то тема присутствия-отсутствия сошла на нет. И это ещё до эпохи мессенджеров на мобильных.
Я так подробно рассказываю про изменения в СМИ, поскольку тема эта мне близка и знакома до мелочей, что я и могу представить читателю, и потому, что СМИ стали, пожалуй, первыми, где произошёл описываемый прорыв. Но постепенно удалёнка стала охватывать и другие сферы — от бухгалтерии до дизайна, от программирования до редактирования. Трудно найти сегодня отрасль, где бы нельзя было работать подобным образом. И речь уже не идёт о классических «надомниках» — с ноутбука можно работать и в кафе, и в транспорте, и на пляже в Гоа.
Но человеческий консерватизм — великая сила. Сегодня же, когда вся страна вынужденно расходится по домам, предоставляется прекрасная возможность продемонстрировать и опробовать работу на удалёнке там, где её раньше не было. Один мой знакомый — региональный чиновник высокого уровня, руководитель важнейшего подразделения в администрации. Теперь ему предстоит неделю, а то и побольше, руководить работой подчинённых, которые также будут сидеть в своих квартирах, из дома. Для этого ему налаживают специальную программу. Другая знакомая работает в крупной столичной транспортной компании. Она уже перешла на удалёнку за неделю до объявленного президентом срока и жалуется, что ей это непривычно и по времени выходит даже несколько дольше, чем в офисе, — но лиха беда начало.
Понятно, что не везде подобное возможно, но всё равно удалёнка так или иначе коснётся миллионов сотрудников в эти дни. И это, возможно, станет важнейшим последствием пандемии коронавируса. Кто-то почувствует вкус к такому формату работы и не захочет с ним прощаться. У кого-то начальство задумается — а какой смысл держать место в офисе, оргтехнику, мебель и т. д., когда дешевле и проще работать людям из дома? Глобальные перемены часто приходят незаметно и неожиданно. Как телевидение вдруг оказалось под ударом ввиду конкуренции Интернета — от соцсетей до YouTube, как на периферию были вытеснены бумажные СМИ, так, возможно, в нашей жизни произойдёт качественный скачок в трудовых отношениях, в образовании (школьники на ходу осваивают новые технологии образования — сужу по занятиям моей дочери в эти дни) и даже в политике. Электронное голосование из дома теперь уже неотложно входит в повестку дня. Не было бы счастья, да несчастье помогло.
А это влечёт за собой также новые вызовы. Во-первых, число голосующих может повыситься. Во-вторых, изменится их качественный состав — возрастёт число молодых избирателей, которым теперь не нужно будет никуда идти. В-третьих, труднее будет осуществлять манипуляции — ввиду исчезновения традиционных урн для голосования. В-четвёртых, сложнее станет оказывать давление на сотрудников через начальство.
В 90-е годы в России произошла массовая деиндустриализация и переход к постиндустриальной экономике, что повлекло за собой и серьёзные политические изменения. Сегодня может случится новый скачок. Россияне, ввиду расшатанности социальных структур, отличаются особенно быстрой способностью к переменам. Если на Западе традиционные СМИ — бумажные и ТВ — ещё играют важную роль, то у нас смело внедряются такие форматы, как Telegram-каналы и каналы в YouTube. Из-за неспособности «большого» телевидения выполнять свои функции их перехватывают вышеупомянутые конкуренты.
Кто знает, может, коронавирус изменит лицо планеты сильнее, чем чума в XIV столетии?
