Показательно — лет шесть долговременный президентский помощник Владислав Сурков не решался на программные идеологические выступления. Собственно, и выбор для публикации его статьи «Независимой газеты» свидетельствует о том, что политик, с именем которого связывают введение понятия «суверенной демократии», как бы не настаивает на своей точке зрения, но призывает к её обсуждению. Вновь, используя его прежние речевые обороты, предлагает новый общенациональный дискурс.
И если ещё вчера многие наши теоретики уверяли, что России просто нечего предложить современному миру, у неё нет своей оригинальной модели развития, а значит, её привлекательность зиждется исключительно на непосильных финансовых вливаниях, то современный Сурков, подобно вождю мирового пролетариата, восклицает: «Есть такая модель развития и построения государства!» И называется она — «путинизм». Модель, которая-де вызывает всё больший интерес в мире, разочарованном провалом глобализации.
На первый взгляд, всё можно было бы воспринять как дежурный панегирик лидеру, попытку политика, утратившего прежние особые позиции, вернуть августейшее внимание. Тем более что сам Сурков апеллирует к эпохе, когда он считался чуть ли не ведущим идеологом нового государства.
Между тем автор исходит из особой роли России, которая, дескать, не позволяет ей уйти со сцены или отмолчаться, а потому и не сулит государству покоя. Собственно, такая «карма» и диктует специфическое построение всего каркаса государства, которое родилось, по его мнению, в середине нулевых. Сурков вводит свою периодизацию русской государственности: Московия Ивана Третьего, империя Петра Великого, советское государства Ленина и, наконец, современная Россия Путина как принципиально новый тип. Причем, как уверяет автор, мы до конца еще не можем всесторонне оценить новую историческую модель, которая заложила основы нашего развития на десятилетия вперед. Как французская Пятая республика всё ещё неразрывно ассоциируется с именем генерала де Голля, несмотря на многие временные коррективы. Тут автор просто в стиле Андропова, круглую дату ухода которого сейчас отмечают, даёт понять, что мы до конца ещё не знаем государства, в котором живём
В этой связи Владислав Сурков уверен, что модель до конца еще не раскрыла все свои возможности. И более того, сам Путин до конца не является «путинистом», как Карл Маркс не был марксистом. С тем же успехом Сурков мог бы вспомнить и Иисуса Христа, который не был основателем своей церкви и христианства как религиозной доктрины. Поскольку эту миссию выполнил Павел.
Пока, впрочем, до конца не ясно, претендует ли сам Сурков на то, чтобы стать первым реальным путинистом, то есть мыслителем, раскрывающим невидимые пока широкой публике аспекты доктрины нового российского государства.
Однако некоторые его соображения весьма необычны. В частности, заслуживает безусловного внимания его тезис о том, что в России нет так называемого «глубинного государства», то есть скрытых от глаз простых избирателей элитарных структур, реально направляющих политические процессы вне зависимости от исхода очередных выборов и возможного чередования у власти различных партий.
Но зато он обнаружил в стране «глубинный народ», общность, которая подвижна, может не соответствовать общей демографической картине. Но это стабилизирующая часть населения, которая себе на уме и играет решающую роль в поддержке реальной власти. Именно взаимное доверие власти и этого «глубинного народа» во многом и определяет суть нового государства. Именно эта часть населения и создает то гравитационное поле, что и элиты привязывает к родной почве.
То есть можно сказать, что теперь Владислав Сурков «закруглил» свою концепцию суверенной демократии, определив её глубоко скрытые, глубинные корни. При том, что у нас, по выражению автора, в государстве всё наружу. И даже силовой полицейский каркас проходит прямо по фасаду. А что делать? Государство-то непростое, со своей исконной миссией.
Повторимся: статья направлена на развертывание широкой дискуссии, в которой, по идее, сломается ещё немало копий и будет стёрто множество клавиатур. Но, во всяком случае, президентский помощник, которому пеняли за провал украинской политики и прочили скорую отставку после президентских выборов, опять, что называется, вернулся. И не побоялся вызвать огонь на себя.
Но станет ли он новым Павлом? Большой вопрос.
