Сегодня, 26 февраля, вышла очередная серия большого интервью Владимира Путина ТАСС, разбитого на 20 частей по самым животрепещущим темам. В ней журналист Андрей Ванденко попытался вывести президента России на откровенный разговор о самых резонансных уголовных делах и судебном преследовании людей, которые летом минувшего года выходили на протестные акции оппозиции. Нельзя сказать, что глава государства каким-то своим ответом удивил. Он традиционно публично придерживается позиции невмешательства в дела правоохранительных органов. Однако этот разговор высветил ту пропасть, что образовалась между официальной властью и её оппонентами.
Начнём с того, что президент дал в этой части интервью обществу двойное послание. Сперва, говоря о деле Ивана Голунова и его спасении из рук недобросовестных полицейских, он отметил, что «вмешательство людей в сегодняшней России имеет значение» и это хорошо. А чуть позже начал привычно пугать страшными последствиями самовольного выхода людей на улицу и необходимости получать от власти санкцию на высказывание своего мнения. Сдаётся, если бы в истории с Голуновым так и было, то сидел бы он уже давно и основательно.
Вопрос, касающийся работы судебной системы, претензий к которой, пожалуй, больше, чем к какому-либо другому государственному институту, президент, по сути, проигнорировал. На вопрос о том, как так вышло, что суды в 2018 году вынесли лишь 0,23% оправдательных приговоров, Путин решил ответить рассказом о том, что сейчас в тюрьмах по сравнению с началом 2000-х сидит ровно в два раза меньше людей. Как будто тем тысячам, что сидят за подкинутые наркотики ради лишней палочки в отчётах полицейского, от этого должно стать легче (по состоянию на 15 марта 2018 года 129 419 человек были осуждены по «наркотическим» статьям, всего же в учреждениях уголовно-исполнительной системы, согласно данным за 1 июня 2019 года, находилось 546 473 человека). Небольшое число заключённых никак не оправдывает неправдоподобно низкий процент оправдательных приговоров, это совершенно разные вещи.
И именно на этом фоне тотального недоверия к государству, перед которым человек беззащитен, президент рассказывает о «ранимых и трепетных» сотрудниках Росгвардии, которые «выполняют свой долг» и никого просто так дубинкой молотить не станут. А «молотить дубинкой» вместо того, чтобы идти под бандитские пули, их, по мнению Путина, вынуждают недобросовестные оппозиционеры.
Зачем же перекрывать уличное движение? Чтобы спровоцировать действия силовых структур, чтобы они помахали дубинками. И потом, чтобы вы меня об этом спросили. В этом смысл! Другого смысла нет! — считает он.
Такая точка зрения, безусловно, имеет право на жизнь, и наверняка не один только Путин думает похожим образом. Проблема в том, что подобная нетерпимость к несогласованным политическим акциям закладывает базу для того, чтобы каждый год в тюрьмы отправлялись новые мальчики и девочки, которые позволили себе стаканчиком травмировать полицейского или просто оказаться случайно у него на пути во время разгона очередного митинга. Вынос участников несанкционированных акций в пространство бесправия закрывает и без того почти наглухо заколоченное окно возможностей для политического диалога. И с другой стороны отвечают полной взаимностью.
Да, на улицы часто выходят люди молодые, не обладающие достаточным жизненным опытом для того, чтобы делать правильные выводы и единственно верным способом выражать свою позицию. Но точно ли стоит так наглядно демонстрировать им их ничтожность перед облачённым в доспехи росгвардейцем? Вообще-то в современном мире даже собственных детей нельзя воспитывать физическими мерами — подсудное дело. А уж воспитать так лояльных граждан не получится совершенно точно.
