Президентские комплексы Вольфовича
Не в первый раз лидер ЛДПР пытается концептуально преобразовать статус и суть президентства в России. В некотором смысле можно говорить о классических фрейдистских комплексах, когда политик сознаёт, что мечта о завоевании Кремля остаётся неосуществлённой идеей фикс. И тогда на уровне подсознания он стремится к тому, чтобы хотя бы быть причастным к изменению формы столь желанного титула.
Вот поэтому ему не нравится и само слово «президент», в котором он видит пресловутое американское влияние. А раз так, то, по словам Жириновского, логичнее было бы ввести такое понятие, как, например, верховный правитель. Думаю, то обстоятельство, что последним деятелем России, который носил такой титул, был адмирал Колчак, вряд ли Владимира Вольфовича смущает.
Не принимает он во внимание и тот факт, что руководители республик в составе России отказались от чести именовать себя президентами, а потому одного настоящего президента Россия, в принципе, может себе позволить.
«Сегодня, когда Россия должна совершить мощный рывок и избрать нового главу государства, — увещевает Вольфович, — шагом, подчёркивающим суверенитет России, было бы переименование поста лидера страны на русский манер. Всем понятно и звучит мощно».
Ну хорошо, верховный правитель ли, председатель ли, национальный лидер... Как писал ещё Шекспир: «Что в имени твоём?» Но известно, что Жириновский предлагал ещё и ужесточить возрастной ценз для желающих возглавить страну. Сейчас по конституции президентом может быть избран любой гражданин страны, достигший возраста 35 лет. Молодо — зелено, считает с высоты своего восьмого десятка Владимир Вольфович.
По его прикидкам выходит, что соперничать за верховную должность в стране должны лишь сограждане, перешагнувшие свой рубеж в полвека. Претенденты, видимо, должны быть зрелыми, умудрёнными жизненным опытом и по этой причине не снедаемыми излишними страстями. Не исключаю, что именно возрастной подтекст не позволяет ВВЖ спокойно соседствовать на дебатах с Собчак.
В принципе, многие советские десятилетия в Кремле властвовали действительно крайне зрелые деятели. Однако в данном конкретном случае интересно другое.
Кто, как не Жириновский, в начале девяностых отчаянно поносил советскую геронтократию? И сам впервые баллотировался в президенты России в несерьёзном возрасте — 40 с небольшим. И видимо, с каждым новым президентским циклом он считал свой возраст всё более адекватным. Чем-то это напоминает историю актёра, который с младых ногтей мечтал сыграть Гамлета, но с возрастом его образ принца Гамлета менялся вместе с ним — он становился всё более зрелым, немножко полным, слегка лысоватым.
Ясно, что через шесть лет мы вряд ли увидим Жириновского в рядах претендентов на президентство. А потому его рационализаторские предложения в отношении российского президентства звучат как завещание.
