Настойчивость, с которой Владимир Путин продавливал идею обязательного проведения плебисцита по всему пакету конституционных поправок, имеет несколько стандартных объяснений. Вспоминают о вердикте Конституционного суда, который допустил обнуление президентских сроков при условии непременной поддержки этого решения большинством россиян. Неоднократно подчёркивали тот факт, что мероприятие постепенно приняло форму фактически вотума народного доверия президенту, подтверждения его доминирующего влияния и авторитета. В конце концов кто, как не Путин, остаётся краеугольным камнем нашей политической системы, которая ждёт обновления.
Всё так. Но есть ещё один не столь заметный аспект всей кампании, начатой в середине прошлого января, когда страна ещё толком не отошла от длительных новогодних каникул. Недаром же в последние недели столько чернил было пролито и клавиатур стёрто вокруг пресловутой проблемы снижения действенности вертикали власти, неэффективности местных управленцев, особенно молодых технократов, на которых при Сергее Кириенко в администрации президента делается особая ставка. Мол, пандемия стала дополнительным экзаменом, региональное руководство во многом получило от Москвы своеобразный карт-бланш на принятие адекватных и разумных мер с учётом местной эпидемиологической обстановки, но далеко не везде начальники показали себя инициативными и разумными.
А потому после плебисцита неизбежна перезагрузка всей сложной российской политической системы. И в таком контексте само голосование, уровень его организации и, конечно, финальный результат станут последним экзаменом для многих управленцев как в Москве, так и до самых до окраин. Для кого-то последней каплей, для кого-то — спасительной соломинкой.
Считается, что от проведения мероприятия 24 июня параллельно с парадом Победы отказались как раз по той причине, что местные кадры были не готовы к его правильному осуществлению. Но и тянуть больше было нельзя, поскольку замечено: чем дольше продолжалась история с подготовкой и выбором окончательной даты, тем уверенней чувствовали себя региональные элиты, познавшие вкус подзабытой было самостоятельности и посчитавших себя готовыми к затяжному торгу с Кремлём. И таким настроениям необходимо было положить конец, пока запросы осмелевших местных «бояр» не стали чрезмерными.
Видимо, в числе основных оценочных критериев будет и способность начальников купировать оппозиционные настроения, общее вызванное последними явлениями недовольство без злоупотребления пресловутым административным ресурсом. Фактически, с одной стороны, подготовка и проведение плебисцита выглядят учениями всей вертикали в обстановке до конца не побеждённой пандемии. С другой, всё это одновременно может стать и символическим актом новой присяги лидеру со стороны традиционных элит, в том числе и этнократических.
Все же понимают, что принятие поправок, включая и вызвавшее столько пересудов обнуление президентских сроков, это и первый настоящий акт так называемого трансфера, для которого Владимир Путин выбирает соратников и просто попутчиков. Злые языки утверждают, что в политических кругах стала якобы популярна идея срочного поиска тёплых мест в разного рода госкорпорациях, поскольку после голосования всё может быть.
