Едва ли не самой пострадавшей от коронавируса группой населения стали учащиеся. Школьные и вузовские образовательные планы были прерваны на их финишной прямой. Так, в Москве занятия перестали проводиться с 21 марта по 12 апреля.
Альтернативой объявили дистанционное обучение. Сразу заметим, что карантин — это не каникулы и школьники должны заниматься. Государство обязано предоставить им такую возможность. Но что же получается в реальности? Могу судить по своей дочери-семикласснице. Школьники фактически брошены на произвол судьбы. Да, формально «процесс идёт». Педагоги дают какие-то задания, что-то дети им отсылают, некое подобие учебного процесса поддерживается.
Но на деле мы наблюдаем сплошной паллиатив — видимость прохождения программы без усвоения реальных знаний. Рекомендуемый Минпросвещения просмотр телевизионных и интернет-программ — это такая же фикция. Вот новая тема по физике для 7-го класса, которую предлагают изучать самостоятельно. Одна из первых фраз — «давление — скалярная величина». Я, взрослый человек, понятия не имею, что такое «скалярная» — а что взять с 13-летнего ребёнка?
Необходимы интерактивные и всем доступные консультации в режиме онлайн — а вот их-то и не проводят. В каких-то школах они есть, хотя бы время от времени, в каких-то нет, как, например, в нашей. Отсутствует единая, чёткая, ясная, понятная всем и доступная программа — как вести занятия в этот сложный период. В результате одни школьники смотрят какие-то курсы в Интернете, другие пытаются общаться с педагогами через Skype или Zoom, третьи отсылают им ответы по электронной почте или в мессенджерах. Получается невероятный хаос — кто в лес, кто по дрова. В результате половина школьников и 40% их родителей считают происходящее каникулами.
Не скажу за всю Россию, хотя, думаю, в регионах положение не лучше, а скорее всего, и хуже. Но в Москве столичный департамент образования оказался абсолютно неподготовленным к чрезвычайной ситуации. 10 лет руководства им Исааком Калиной, все эти оптимизации со слиянием школ, многочисленные перетряхивания образовательной системы вылились в критический момент в полную беспомощность, «король оказался голым». Министерство просвещения с его советами смотреть те или иные программы выглядит ничуть не лучше.
Для современного государства образование — критически важный показатель его успешности. Сегодня под угрозой оказывается завершение учебного года миллионами школьников и студентов. То «образование», которое они якобы получают дистанционно, вряд ли можно считать полноценным по вышеуказанным причинам. Напрашиваются два реалистичных сценария — либо продление учебного года за счёт летних каникул (наиболее приемлемый), или повторное прохождение программы в следующем учебном году. Грубо говоря, всех с 1-го по 11-й класс придётся оставить на второй год. Глава Минпросвещения Сергей Кравцов сегодня заверил, что всё-таки делать это из-за перехода на дистанционное обучение не планируется, но в ряде школ может быть организован учебный процесс до 8 июня, начала единого государственного экзамена.
Необходимо делать и более глубокие выводы. У органов управления образованием как на федеральном, так и на региональном уровнях должны быть заранее приготовленные планы действий в случае чрезвычайных ситуаций для продолжения обучения, причём синхронизированные — чтобы не было затем разнобоя. Также должна быть развёрнута вся инфраструктура для дистанционного обучения — необходимые дидактические материалы, техника, программное обеспечение. Те дети, у которых дома нет Интернета или компьютерной техники, должны быть обеспечены ими на это время за счёт государства.
Это упущение дорого обходится как стране в целом, так и каждому учащемуся в отдельности. Сбой в обучении затем может отрицательно сказаться на детях и студентах из-за необходимости навёрстывать упущенное. Хотелось бы верить, что нынешний кризис станет достаточным толчком для того, чтобы государственные органы изменили свой подход к делу народного образования. Пока это не наблюдается. Онлайн-марафон «Домашний час» с заместителем министра просвещения Дмитрием Глушко 3 апреля произвёл тяжёлое впечатление. Чиновник активно щеголял новомодным жаргоном — «компетенции» путал с «компетентностями», употреблял слово «контент» вместо «содержание» и т. п. Лексикой офисного планктона он как бы доказывал свою продвинутость — в ущерб ясному и точному русскому языку, но так и не показал, что у министерства имеется прозрачный и всем понятный план действий в экстренной ситуации.
