Как Будённый перехитрил Сталина

Семён Михайлович Будённый прожил долгую (25 апреля 1883 — 26 октября 1973) и удачную жизнь. Он стал маршалом, трижды Героем Советского Союза, кавалером восьми орденов Ленина, первым заместителем наркома обороны и даже заместителем министра сельского хозяйства по коневодству. После Великой Отечественной его часто изображали дураком, чурбаном с огромными «будённовскими» усами, но это, разумеется, не так. В отличие от многих других сталинских маршалов, высших военачальников Советского Союза, Семён Михайлович остался жив и не сгинул в лагерях, а это требовало очень большого ума. Тем более что положение его было не таким уж прочным: в белой эмиграции Будённого считали потенциальным вождём крестьянского бунта, и это было отлично известно руководству СССР.

Белогвардейцы ошибались. Сын бедняков-иногородних, выросший на Дону, среди казаков, воинским мастерством которых он восхищался. Будённый всю жизнь провёл в армии, и был не крестьянином, а солдатом. Срочную и сверхсрочную он служил в драгунах, стажировался в Петербурге, на курсах наездников для нижних чинов Офицерской кавалерийской школы. Когда Будённый нёс караулы в Зимнем, проходивший мимо Николай II здоровался с ним за руку, и Семён Михайлович помнил это до конца жизни. У него был полный набор солдатских Георгиевских крестов, а после службы он мечтал завести небольшой конный заводик. Офицеры его драгунского полка брали у Будённого деньги в долг — как можно предположить, под разумный процент.

Он был человеком с чувством собственного достоинства: одного из Георгиевских крестов Будённый лишился, избив ударившего его в лицо вахмистра. При этом он был отменным дипломатом и умел ладить с людьми: после Февральской революции его, кадрового унтера, «шкуру», избрали председателем полкового и заместителем председателя дивизионного комитета. После Октября, на Дону, Будённого избрали заведующим окружным земельным комитетом. И он, иногородний, владелец энного числа обесценившихся царских рублей, был обречён встать на сторону большевиков и сражаться против казаков, защищающих свои земли от передела.

Его маленький отрядик со временем вырос до Первой конной армии (численность её, правда, равнялась конному корпусу царских времён). Сперва Будённый был заместителем лихого конного командира Думенко, но того расстреляла ЧК, своими был убит и замечательный предводитель красной конницы Миронов.

А Будённый уцелел и далеко пошёл — он умел ладить с людьми, талантливо изображал простачка, и большевики его не опасались.

В годы гражданской войны, при разреженном фронте и плохо обученных, наспех сколоченных войсках, кавалерия была страшной силой — часто она торжествовала одним своим видом. Так же было и во время польской кампании: Первая конная побеждала, и покатилась назад, лишь когда была проиграна война. В мирное время Семён Михайлович рос в чинах и должностях, ладил с людьми, во время революционных праздников он часто играл на гармошке в компании, где главным был Сталин. Тот особенно любил «Барыню».

Ничего комического тут нет: Сталин был очень музыкален, в молодости пел прекрасным тенором, который потом прокурил. Во время учёбы в семинарии Сталин был солистом хора и выступал вместе с ним в Тифлисской опере. А в ссылке будущий генсек играл мужикам на гармошке — на этом их музыкальные вкусы и сошлись.

Будённый был талантливым музыкантом. В 50-е годы продавалась пластинка «Дуэт баянистов» — одним из баянистов был он. Пишут, что он владел турецким, немецким, английским и французским. Если это так, то изучать иностранные языки ему помогал хороший музыкальный слух. Он закончил Академию Фрунзе, писал о тактике кавалерии. А во время репрессий участвовал в суде над Тухачевским и теми, кто проходил с ним по одному делу, и, как и положено разумному человеку, голосовал за расстрел.

Первая жена Будённого погибла в результате несчастного случая: дурачась, она поднесла к виску пистолет с пулей в стволе и снятым предохранителем и нажала на курок. А вторая, горячо любимая, была арестована в пору Большого террора, на следствии подверглась пыткам и изнасилованиям и дала показания против мужа. Будённый просил за неё Сталина, но это не помогло — ему сказали, что его жена умерла. Освободилась она только в 1956 году, и Будённый содержал её до конца жизни. К этому времени он был женат на её двоюродной сестре: их сосватала продолжавшая жить рядом с ним тёща.

Во время Великой Отечественной он командовал не хуже, а возможно, и лучше большинства сталинских маршалов. Его великим умением было выслушать всех и принять наиболее рациональное решение: Будённый и на склоне лет оставался самородком, он моментально схватывал обстановку. Это, а также военная принципиальность и помешали его карьере военных лет: командуя Юго-Западным направлением, он настаивал на отводе войск из Киева, и был снят Сталиным, не желавшим сдавать столицу Украины. Дело кончилось Киевским котлом и грандиозной катастрофой с сотнями тысяч пленных. Будённый сложился в другую эпоху, и крайней жёсткости Жукова и Мерецкова, других молодых коллег, не жалевших своих же солдат, в нём не было. Но по его приказу был взорван ДнепроГЭС — и вода поглотила и беженцев, и отступавших красноармейцев, и дома мирных жителей. Он мог быть безжалостным, и всё же оставался человеком другой эпохи, не вполне соответствовавшим новому времени. Поэтому Великую Отечественную Будённый заканчивал не во главе фронта, а командующим кавалерией.

Семён Михайлович существовал, умело подстраиваясь под время, но ни в чём не обманывался. После смерти Сталина рыдающая дочь спросила его: «Как же мы теперь будем жить?» Он только плечами пожал: «Я думаю, неплохо...»

В его квартиру в Романовом переулке была спущена прослушка от живущего сверху Маленкова, и он, догадываясь об этом, не говорил лишнего, но часто ходил по своему огромному жилью в тужурке с Георгиевскими крестами. В революцию Будённый их сдал, но потом заказал копии: он любил своё прошлое и отказаться от него не мог.

А когда закончилась эпоха бесконечных проверок и чисток и появилась возможность просто жить, он мирно заканчивал свой век. Строил собственную дачу вместо казённой, жил на ней, солил арбузы, холил любимого коня Софиста, нянчил внуков. Проскочить между Сциллой и Харибдой советского «железного века» удалось многим, но судьба Будённого даёт, пожалуй, наиболее яркий пример удачной стратегии выживания. Ворошилов ещё в 1923 году писал Сталину:

«Будённый, не касаясь его личных качеств, слишком крестьянин, чересчур популярен и весьма хитёр. Зарубежная белая пресса очень часто пишет о Будённом в минорных тонах не без задних мыслей. Внутренняя контрреволюция тоже очень уповает на будущее, в этом будущем, в представлении наших врагов, Будённый должен сыграть роль какого-то спасителя, крестьянского вождя, возглавляющего „народное“ движение...»

Но Семён Михайлович так талантливо прикидывался безобидным простачком, что в конце концов ему поверили и Ворошилов, и Сталин — и даже многие современные историки.