Помните, что говорил герой «Обыкновенного чуда» Шварца? «Убивать медведей — это все равно как убивать детей!» Другое дело, что у нас исторически считалось верхом молодечества одолеть топтыгина с помощью рогатины и ножа.
Но вот с рогатиной на бурого ныне никто не ходит. У vip-охотников лучшие карабины. Своры собак и местная прислуга. И тут неожиданно для себя под раздачу по поводу медвежьей охоты попал иркутский губернатор Левченко. В Интернете появился ролик, на котором губернатор стреляет в берлогу, откуда потом на веревках вытаскивают тушу медведя. Губернатора тут же обвинили в нарушении законодательства. Поскольку зимняя охота на топтыгиных строго запрещена. Дошло даже до думского протеста из комитета по природным ресурсам и экологии. В свою очередь команда губернатора утверждает, что роковой выстрел был сделан еще в ноябре. Да к тому же медведь был опасным шатуном, а потому его уничтожили во имя спасения невинных человеческих жизней, которые этот бурый экстремист мог бы погубить.
Правда, немаловажное обстоятельство, которое многое объясняет, заключается в том, что Левченко, пожалуй, единственный губернатор, избранный за последние годы вопреки воле кремлевской администрации. Именно он во втором туре одолел кандидата от «Единой России», а потому к его проделкам интерес особый. Все его действия рассматриваются под увеличительным стеклом. А тут такой эмоциональный эпизод, выдающий жестокость и безнаказанность местного властителя.
Тут же на память пришел скандал с медвежьей охотой Виктора Черномырдина, который уже не был популярным премьером, а потому после его охоты в Ярославской области прогрессивная общественность с возмущением обсуждала убийство им двух медвежат. Напрасно Виктор Степанович публично перед телекамерами настаивал, что эти медвежата уже были под сто килограммов, а не невинными малышами. Вердикт общественности был жесток. Явно не джентльменский поступок для солидного охотника, да еще и с охраной.
У нас ведь медведь вообще национальный тотем. И если на Западе этот зверь всегда считался чем-то грязным, коварным, подлым (даже святой Августин отметился заключением, что медведю место в бестиарии дьявола) и плохим по своей природе, у нас же, наоборот, топтыгин — символ силы, здоровья, храбрости. И в этом мы так же кардинально расходимся с Западом. И гордо именуемся «русскими медведями», рисуем оскаленного мишку на баннерах на футбольных матчах. И даже правящая партия имеет этого зверя на своем гербе.
Оттого и скандал возник, когда на пачках с кокаином, перехваченным в бельгийском Генте, обнаружили символ, так похожий на партийный: медведь на фоне нашего триколора. Так что лучше бы иркутский губернатор, подобно Брежневу и Ельцину, с вышки истреблял бы десятками кабанов, пришедших к кормушке.
У нас медведь дикой свинье не товарищ.
