Обращение Владимира Путина, разрешившее интригу по поводу того, пойдёт ли Россия на признание республик Донбасса, стало политическим землетрясением огромной силы, точки которого разошлись по всему миру. Ещё за несколько часов до выступления российского президента не было стопроцентной уверенности, что всё произойдёт столь стремительно: ещё утром появились сообщения о возможном трёхстороннем саммите Путина, Джо Байдена и Эммануэля Макрона, посвящённом вопросам стратегической безопасности и стабильности в Европе. С такой инициативой выступил Макрон, и в Вашингтоне её поддержали. Казалось, это даёт зацепку для нового поиска развязки по Донбассу и чудодейственному оживлению мумифицированных Минских соглашений.
Но чудес не бывает, вернее, они случаются лишь в сказках.
Теперь всё это осталось в той эпохе, которая окончилась в Москве вечером 21 февраля. Французский лидер, который ещё недавно провёл пять часов в Кремле, беседуя с российским президентом, и вроде бы нащупал нити для наведения мостов между Востоком и Западом, отозвался о речи президента Путина предельно жёстко, назвав её «параноидальной». В Вашингтоне одним из первых отреагировал советник на национальной безопасности Джейк Салливан. Как следует из его заявления, Россия планирует «чрезвычайно жестокую» операцию по сокрушению Украины. Действия Москвы не поддержала и Турция, до последнего времени подчёркнуто дистанцировавшаяся от западного давления на Россию и предлагавшая своё посредничество. И даже Китай как ни в чём не бывало призывал накануне выполнять Минские соглашения и не нагнетать страсти вокруг Украины. То есть предлагал не забывать о пользе боржоми, не замечая, что пить его поздно, ибо почки уже отвалились.
Между тем речь Владимира Путина, которую завершило предсказуемое заявление о признании республик Донбасса, в то же время стала сенсационной. Вопреки ожиданиям, собственно о Донбассе российский президент говорил не так много, уйдя в советскую историю и подвергнув резкой критике ленинскую национальную политику, благодаря которой после распада СССР Украина как государство сложилась в её нынешних границах.
Таким образом, Владимир Путин говорил об Украине в целом, дав понять, что считает её нынешний государственный проект исторически несостоятельным и нежизнеспособным.
Обращает на себя внимание экскурс в историю и напоминание о том, какой промышленный и научно-технический потенциал достался стране в наследство от СССР. Рассуждая о том, что этот потенциал, находящийся за пределами Донбасса, на востоке Украины, может позволить ей создать ядерное оружие, Владимир Путин чётко дал понять: потенциальная угроза, которую представляет собой для безопасности России враждебное украинское государство, не сводится к проблеме Донбасса.
Таким образом, признанием ДНР и ЛНР «украинская история» для Москвы вовсе не заканчивается.
В этой стране в её нынешнем виде Россию не устраивает многое, и быть сторонним наблюдателем она больше не намерена. То есть Владимир Путин дал понять, что он решительно настроен решать украинскую проблему, как он её понимает, до конца.
Сыграв на обострение, Москва взвинтила ставки в геополитической игре вокруг Украины и подтвердила, что не моргнёт первой. С одной стороны, это резко повышает риск войны, если Киев будет и дальше дразнить Москву и при поддержке Запада пытаться втянуть её в полномасштабный конфликт.
Президент Путин, говоря об Украине, не скрывал, что у него накипело. Как говорится, делайте выводы.
С другой стороны, именно в этот критический момент, как это ни парадоксально, и возникает шанс купировать кризис безопасности, в центре которого оказалась Украина.
По какому сценарию пойдёт дальнейшее развитие ситуации, будет в решающей степени зависеть не от Киева, а от Запада.
Ключевой вопрос — попытается ли Запад сыграть на обострение и выкатить Москве максимальный счёт за Донбасс или обойдётся полумерами и начнёт после неизбежной паузы договариваться о том, чтобы Украина перестала быть костью в горле или яблоком раздора в отношениях с Россией.
Стратегическая сдержанность США и их европейских союзников, если они её проявят, позволит минимизировать последствия «Донбасского взрыва». В конце концов, решение Москвы лишь юридически оформило утрату Украиной Донбасса, который давно был ею потерян. И более того, не был нужен сегодняшней Украине как чужая враждебная территория, населённая не нормальными людьми, а «террористами».
Так что такой финал был предопределён и неизбежен — сколько верёвочке ни виться, а конец будет. Теперь важно, чтобы не произошло разрастание конфликта, чреватого большой и вполне реальной войной в центре Европы.
