Возможно, в России больше нет большого международного спорта (хочется верить, что временно), но спортсмены остались. Люди, которые приносили стране золотые медали на Олимпиадах, остаются в стране и продолжают заниматься любимым делом. Одни из таких героев — байдарочники Александр Дьяченко и Юрий Постригай. Их победу на Олимпиаде-2012 в Лондоне на дистанции 200 метров в двойках называют одной из величайших за всю историю российского спорта. Мы встретились с ними, расспросили про те события и про то, как жизнь поменялась с тех пор.
— Ваш успех в Лондоне был действительно историческим. Как вам удалось взять там олимпийское золото, в чем секрет?
Дьяченко: В большой работе, в большом количестве времени, затраченном на это. В море пота, крови и в большом желании.
— У вас была уверенность в том, что вы победите?
Постригай: Уверенность была. Потому что никто в мире так быстро тогда не ходил, мы понимали, что секундомер на нашей стороне. Цифры на приборах показывали, что мы должны выиграть. Но все равно были сомнения, потому что когда ты вешаешь медаль заранее, ты не получаешь того, чего хочешь.
Д.: Судья бьет хвостом. Ты можешь быть хоть трижды уверенным в победе, но бывают моменты, когда не выдерживает инвентарь, весло ломается. У нас такой опыт был, поэтому случиться могло что угодно. Непредвиденные факторы всегда могут случиться, так что нужно гнать от себя мысли о том, что медали у тебя уже на шее. Мы просто подходили к старту в максимальной готовности, в которой могли быть. Мы понимали, что физически мы на пике формы, а остальное — дело техники, нервов и возможности реализовать потенциал в тот конкретный момент.
П.: Здесь важно еще понимать, что двойка — это командная работа, нужно синхронно делать одни и те же действия. Я должен задавать ритм, а Саша должен мне давать возможность работать и давать лодке инерцию. Думаю, что из-за того, что мы много тренировались и стремились победить, мы и победили. Мы просто очень хотели этого.
— Что должно сложиться между двумя байдарочниками, чтобы из них получилась команда, способная выиграть Олимпиаду? Явно же не только мастерство.
П.: Точно не только мастерство, нужно тренироваться вместе, на сборах много времени проводить, темперамент должен подходить, не все спортсмены становятся друзьями, а здесь это важно. Мы остались друзьями и остаемся тандемом, проводим наш Кубок по гребле на байдарках. На тот момент нам помогло, что мы были молодые и понимали, что именно сейчас можно брать быка за рога и побеждать. Мы вместе согласились с этим и двигались с этим пониманием. Это нам помогало.
— Вы в жизни — друзья?
Д.: Да. Спорт — это ведь очень жесткая среда, в нашем виде спорта имеет право представлять страну на международной арене только один экипаж. Хотя разрывы на чемпионате России бывают мизерные, меньше одной секунды. А ведь второй номер так же тренируется, столько же крови и пота оставляет на тренировках. Но он проиграл и целый год отдыхает, у него нет ни чемпионата мира, ни чемпионата Европы, ни Олимпийских игр. Поэтому здесь своеобразная атмосфера, постоянно надо работать и доказывать, что ты — лучший и готов представлять страну на международной арене.
Ты просто 24/7 не принадлежишь себе, ты только впахиваешь. СМИ иногда рисуют картинку, что спортсмены — как на отдыхе, а на самом деле это не так. У тебя вообще нет такого понятия, как выходной день. Ты отдаешь себя полностью с детского спорта, потом попадаешь в юношеский, потом в основной. А когда ты едешь на Олимпиаду... Сложно вообще описать, какой это путь. Это очень сложный путь. Это очень много лишений, ты хочешь видеть свою семью, но тебе надо на сборы. Ты тренируешься не всегда в жару, бывает, что и снег идет, вода ледяная.
П.: Колени скрипят.
Д.: И ты заставляешь себя двигаться дальше, лишь для того, чтобы съездить на эту Олимпиаду. Люди мечтают просто попасть туда. А чтобы победить или взять медали — это доступно единицам.
— Когда вы подумали, что можете не только поехать на Олимпиаду, но и победить там?
Д.: Ровно в тот момент, когда мы завоевали лицензию на Олимпийские игры. Май 2012 года.
— Почему ваша дистанция — 200 метров в байдарке-двойке — больше не олимпийская?
П.: У нас всегда идут какие-то изменения. В МОК посчитали, что это не такая уж и зрелищная дистанция. Хотя именно на эту дистанцию собралось самое большое количество людей. Это как 100 метров в легкой атлетике — самое интересное. Но нашу дистанцию убрали. Гендерное равенство сейчас очень приветствуется, поэтому вместо нашей дистанции ввели женское каноэ.
Д.: У нас всегда был перекос в пользу мужчин, дистанций было больше мужских. Есть же байдарки и каноэ, на байдарках вы гребете сидя, а на каноэ стоите на одном колене и гребете с одной стороны. Так вот в каноэ вообще не было женских дисциплин. Считалось, что это не женский вид спорта. Но, как сказал Юра, гендерное равенство — очень важный пункт для МОК, поэтому ввели женское каноэ. А раз его ввели, то чтобы вместиться в общее количество квот, надо было забрать что-то у мужчин. И решили забрать именно нашу дисциплину в пользу женского каноэ 200 метров. Обидно, ведь это был самый зрелищный вид. Это был вау-эффект, когда видно старт и видно финиш, когда вся гонка занимает секунды, а отрывы минимальные. Это реально можно было сравнить с забегами Усэйна Болта, который бежит меньше 10 секунд, но весь стадион приходит именно на него.
— Как ваша жизнь поменялась после золота на Олимпиаде-2012 в Лондоне?
П.: Сидим тут перед вами такие интервью даем!
— Стали узнавать вас на улице? Что самое необычное вам сказали узнавшие вас прохожие?
П.: Где-то узнают.
Д.: Однажды спросили: а вы эти, грибники? Видимо, которые за грибами ходят. На самом деле у нас не тот вид спорта, который делает людей узнаваемыми. В основном нас узнавали люди, которые сами занимались греблей или очень плотно ей интересовались.
— Чего не хватает гребле, чтобы быть таким же популярным и медийным видом спорта, даже не как футбол, а хотя бы как теннис?
П.: Его же надо развивать. А таких людей, кто его развивает, мало. Вот мы перед вами сидим, мы пытаемся его популяризировать, как-то выводить в тренды, через СМИ, разные платформы.
Д.: Надеемся, что звездный час этого вида спорта еще впереди. Хотелось бы переломить эту ситуацию, чтобы наш вид спорта был популярным. К примеру, есть Венгрия, небольшая страна, в которой этот вид спорта считается номером один. Они очень гордятся своими спортсменами и тем, что у них очень большое количество спортивных школ.
— Это дорогой вид спорта? Сколько стоит заниматься им в России?
Д.: У нас все бесплатно, все предоставляет школа.
П.: Да. Лодки есть, весла есть, все есть.
— А сколько стоит такая байдарка, на которой вы в Лондоне выиграли золото?
П.: Ну это дорогая штука. Есть разные: есть португальские — самые хорошие, еще польские и словацкие лодки. Португальские стоят три тысячи евро одиночка, пять — семь — двойка и десять тысяч — четверка.
Д.: Но детям не нужны такие лодки, на которых на самом высоком уровне выступают. Для детей есть наши лодки, качество, может, чуть похуже, но по мере того как растет спортсмен, у него меняются лодки, их все равно предоставляют школы.
— Что еще нужно?
П.: Весло. И все. Ну еще шортики, маечка и кепка, если мы говорим про лето.
Д.: Это реально очень доступный вид спорта, не сравнится, к примеру, с экипировкой биатлониста. Тем более, скажу еще раз: у нас государство поддерживает детский спорт и инвентарь есть, его достаточно.
— Какую роль в вашем виде спорта играет ветер? Может ли он сделать так, что фаворит заезда проиграет, а тот, кто показывал худшее время, — выиграет?
П.: Прямо такого, что фаворит проиграет, а худший выиграет, — нет. Фаворит все равно должен иметь преимущество, но если, к примеру, ветер дует с левого бока, то выгоднее будет стоять сбоку, под берегом, где этого ветра меньше. Сложнее будет тем, кто будет грести по центральным водам.
Д.: Если ты сильный, то без разницы, ты выиграешь и с ветром. Но если у вас идут кошки-мышки и разница в сотые доли секунды, то ветер может быть критичным. Ты можешь с первого места уйти на шестое, если все шесть лодок заехали в 0,3 секунды. Кто-то стоял чуть подальше, под сильным ветром, а кто-то — под берегом, где ветра меньше. Тут это может сыграть ключевую роль.
— Вы волнуетесь перед выступлениями?
П.: Всегда волнуюсь. Это ответственность. Зачем ты тогда тренировался столько лет, если перед соревнованиями ты не волнуешься? Ты должен себя еще разогнать, чтобы стало интересно, азарт поймать, чтобы адреналин выработался. Чтобы ты стоял на старте заряженный и хотел победить.
Д.: Но у тебя же по сравнению с собой же в 19 лет уже другое волнение?
П.: Почему? Такое же. Я вот гонялся недавно на Кубке Москвы, где детишки выступали, лет на 12 младше меня, и я волновался, продумывал, как мне нужно дистанцию пройти, настраивался еще за день до заезда.
Д.: А у меня волнение немножко устаканилось. Когда я был молодой, то эмоции фонтанировали, предстартовый мандраж иногда чрезмерно захватывал. А сейчас я все-таки лучше держу себя в руках, волнение стало полностью контролируемо. Сейчас, когда я выступаю, то сразу вижу, кого на заезде волнение погубит, а кто справится.
— Кто величайший спортсмен в истории России?
Д.: Александр Карелин. Он приезжал нас проводить на Олимпиаду в Лондон, и меня восхитило, насколько он интересный рассказчик. Он рассказал несколько историй из своей спортивной карьеры, одной из величайших в истории. Я и до встречи считал его величайшим спортсменом, а после зауважал его еще больше.
— Почему вас не допустили до ОИ-2016? Для этого были хотя бы какие-то юридические основания?
П.: Тогда всю сборную начали обвинять в том, что были какие-то антидопинговые нарушения, что были какие-то подмены. Канадский юрист взялся расследовать это дело, сочинил доклад на 80 или 100 листов, и там была Сашина фамилия. И как раз за неделю до Олимпиады нам сообщают, что мы не едем. Ничего сделать с этим было не реально. А потом спустя восемь месяцев сказали, что мы можем продолжать заниматься, все хорошо.
Д.: Понимаете, там причин для отстранения, по сути. не было. Этот доклад Макларена, там не было прямых обвинений ни одного спортсмена. И выпустили его аккурат за неделю или полторы до Игр, чтобы уже ничего нельзя было сделать. Там все грамотно сделали. Мы завоевали путевку на эти Игры, были классно настроены на них и готовы. Когда тебе за несколько дней говорят, что вы не летите...
— Что вы тогда испытывали?
Д.: Опустошение. Обида и непонимание, что происходит вообще. Почему со мной? Почему там моя фамилия? Что теперь делать? Полное непонимание. Кто-то говорит, что поможет, что понятно же, что за неделю иск грамотно не составить и по существу не рассмотреть. А потом когда тебе через семь месяцев говорят, что претензий нет и вы можете дальше выступать, — вот это еще один этап опустошения. Ну как так? А где справедливость? Почему на Олимпиаде не разрешили выступить? Я без лишней скромности могу сказать, что у нас была бы там медаль. Не говорю какая, но медаль была бы.
— У вас может быть в карьере еще одна Олимпиада?
П.: Может, если разрешат.
— В вашей жизни был такой период, когда спорт был вне политики? Или вы всегда ощущали её присутствие?
Д.: До 2016 года так и казалось. Потому что со всеми отличные отношения были. А как раз перед Олимпиадой в Рио все начало двигаться вниз. Отношения с коллегами из других стран остались прекрасные, но отношение серьезных организаций к нашей стране явно негативное стало.
— В вашей карьере были примеры неспортивного и нечестного к себе отношения на соревнованиях?
Д.: У нас это сложно, потому что у нас все-таки не субъективный вид спорта, есть старт, есть финиш, если ты первый — ты выиграл. Есть фотофиниш, если потребуется. Судьи мало что решают. Если ты не нарушал правила и не пересекал дорожку сопернику, то проблем не будет.
П.: Могут, правда, грузик с лодки открутить, тогда будет недовес лодки и тебя дисквалифицируют, но у нас такого не было. На этом уровне все-таки люди профессионально подходят к делу и взвешивают лодку перед стартом, чтобы не допустить нарушений.
— Что в гребле есть такого, чего нет в других видах спорта? Почему сомневающимся подросткам нужно выбирать греблю вместо футбола и хоккея?
П.: Воздух свежий, природа, возможность видеть, как лодка рассекает водную гладь, — это непередаваемо.
Д.: Локации разные классные, мы не ограничены футбольным полем или хоккейной коробкой, у нас красивые озера и пейзажи перед закатом. Плюс это не травматичный вид спорта.
П.: Работают все группы мышц. Мы на тренировках и плаваем, и в футбол играем, только разве что из ружей для биатлона не стреляем.
— Что делать, если лодка перевернулась и вы оказались в очень прохладной воде?
П.: Быстро плыть к берегу. Но по технике безопасности надо, чтобы рядом всегда кто-то был. Потому что холодная вода — это спазмы мышц всего тела, это опасно.
Д.: Либо за лодку зацепиться. Она не тонет, если ее перевернуть обратно. За нее можно держаться и плыть до берега. Главное — не паниковать.
— Что в обычной жизни дают навыки гребца мирового уровня?
П.: Умение мыслить, общаться с людьми, дисциплина.
Д.: Дисциплина — основное. Она и в жизни проявляется, это залог хорошего будущего в обычной жизни.
— Вы только на соревнованиях садитесь в лодку и работаете на вёслах? Или это также является вашим хобби? По речкам сплавляетесь?
П.: Нет. Я один раз сплавлялся в Турции, давно, году в 2009-м. Это ерунда какая-то. Хотя я так с женой познакомился! Ехал на байдарке и позвал ее погрести вместе со мной, усадил, поехали, так и познакомились.
Д.: Я тоже не занимаюсь этим в жизни, это все-таки другое, у нас гладкая вода, а сплав по речкам — там свои определенные навыки нужны.
— О чем вы мечтали в детстве?
П.: Пожарным стать.
Д.: А я — летчиком. Но уже лет с 15-16 мечтал об Олимпиаде. И эта мечта сбылась.
— Ваш главный принцип в спорте и в жизни?
П.: Преуспевает тот, кто не устает пытаться.
Д.: Надо просто быть самим собой и не пытаться показаться тем, кем ты не являешься.
— Почему вашу победу на Олимпиаде в Лондоне журналисты, эксперты и спортсмены называют великой?
П.: Потому что 32 года до этого не было побед. И если посмотреть историю гребли на байдарках, то у нас было очень мало медалей. Их по пальцам можно пересчитать — кто, выступая за Россию, завоевывал золотые медали. И поэтому, наверное, то, что мы выиграли, и выиграли с сумасшедшим отрывом, это было что то невероятное. Ни на одном чемпионате мира, ни на одном чемпионате Европы так быстро никто не ходил. Эта медаль действительно очень желанная, очень долгожданная была. За 32 года мы первые олимпийские чемпионы в гребле на байдарках.
— Где вы храните эти золотые медали?
Д.: У меня дома.
П.: Я в музее, в городе Пересвете.
— Что можете сказать детям, которые только пришли в этот вид спорта? И задумываются, остаться в нем или не остаться. Какой самый ценный совет дадите?
Д.: Ребят, это мегаинтересно. Вам понравится. Приходите обязательно и занимайтесь.
П.: Если ты начал какое-то дело, то продолжай заниматься им и доведи его до конца.
