Фигуристка Екатерина Рябова уже год представляет на мировой арене Азербайджан. По итогам прошедшего в Москве этапа Гран-при спортсменка оказалась на пятой строчке. В эксклюзивном интервью корреспонденту NEWS.ru Рябова рассказала о том, почему не собирается включать в свою программу четверные прыжки, зачем перешла в академию Евгения Плющенко, а также о причинах своего решения сменить спортивное гражданство.
— До последнего времени вы выступали в первенстве Москвы, но с 2019 года стали выступать за Азербайджан. Как так вышло?
— Так как я каталась за Москву, то у меня не было карантина при смене спортивного гражданства. Поэтому для многих я неожиданно стала выступать за Азербайджан. В России очень большая конкуренция в женском фигурном катании, а мне хотелось выступать на международном уровне. Родители вложили в меня столько средств и своей энергии, что я хочу это как-то оправдать.
— А как вообще появился вариант с этой страной? У вас есть какие-то исторические корни?
— Нет, никаких корней. У меня были варианты с Белоруссией и Израилем, но они не сложились. Потом папа позвонил в Федерацию фигурного катания Азербайджана, там ему сказали, что не будут выдвигать каких-то особых требований. Поэтому остановились именно на этом варианте, это было удобно.
— Решение выступать за другую страну далось легко?
— Да, достаточно легко. Мы долго обсуждали сам переход и те проблемы, которые могут возникнуть, а решение приняла очень быстро.
— А какие проблемы возникли или могли возникнуть? Долгое время оформляли бумаги?
— Никаких бумажных проблем не возникло. Я в марте прошлого года летала в Баку, чтобы сделать все необходимые документы, а уже в июне пришло письмо, что меня открепили от российской федерации фигурного катания, — так я стала членом сборной Азербайджана.
— Чтобы представлять страну на международной арене, надо выигрывать местный чемпионат...
— Но в Азербайджане, к сожалению, нет местного чемпионата. И это очень большая проблема, ведь когда тебя представляют на различных соревнованиях в разминке, то очень выгодно иметь какие-то титулы: чемпион страны, обладатель Кубка или что-то такое. Получается, что я выступаю неплохо, но у меня нет титулов даже на национальном уровне (улыбается). И это даст некие проблемы в моей последующей жизни, когда я буду участвовать в шоу. Там ведь перечисляют все регалии тех, кто участвует в постановке.
— Вам всего 16. Разве время задумываться о работе в шоу? Или фигуристы всегда об этом думают?
— На самом деле я, скорее всего, несколько дней в этом сезоне буду выступать в шоу Евгения Плющенко. Это будет между стартом в Загребе и юношеской Олимпиадой. Вроде бы семь дней там всё длится.
— Но представительница сборной Азербайджана — это ведь тоже звучит.
— Да, звучит. Но не знаю, насколько это имеет вес для любителей фигурного катания.
— Неужели в стране нет других фигуристов, чтобы организовать какой-то небольшой чемпионат?
— Честно говоря, я даже не знаю. Вроде бы за Азербайджан какая-то девушка на юниорском уровне выступает, но я в этом не особо уверена. Знаю, что точно по юниорам у нас есть танцоры. Я их, правда, никогда не видела.
— Какую поддержку оказывает федерация?
— Оплачивают некоторые соревнования, в которых я принимаю участие. Сейчас в федерации решается вопрос о том, чтобы финансировать больше моих стартов, а может быть, даже и все.
— То есть вне зависимости от того, за какую страну ты выступаешь, всё равно приходится вкладывать какие-то свои средства?
— Родители очень много в меня вкладывают. Тратимся на авиаперелёты, которые очень много средств съедают, ещё один весомый пункт затрат — проживание.
— Ну хотя бы с костюмами и коньками вам помогают или тоже сами?
— Пока никто не помогает, всё сами. Может быть, в будущем что-то в данном вопросе изменится.
— Коньки же стоят тысяч 70–80...
— Мои — нет. А вот платья на этот сезон потребовали значительных денежных вложений — как раз в сумму, которую вы озвучили, оба платья и вышли. А коньки мои где-то до 50 тысяч рублей. Понимаю, что это очень дорого, но меньше, чем вы назвали.
— Вы уже год выступаете за Азербайджан. Есть ли ощущение, что прогрессируете? Результаты идут вверх?
— Класс спортсмена у нас ведь зависит не только от прыжков, но и от самого катания. Последнего мне как раз и не хватает, прыжки четверные я учить не буду. Но если сравнивать с прошлым годом, то могу с уверенностью сказать, что я добилась значительного прогресса в своём катании.
— Почему отказались от четверных? Или такой настрой только на этот сезон?
— Это моя принципиальная позиция, которую я всегда всем объясняю тем, что я беспокоюсь за своё здоровье. Оно мне важнее, чем любые достижения в мире спорта. Пусть это звучит из уст спортсмена не совсем правильно, но я данный подход не меняю уже несколько лет. Не думаю, что когда-то поменяю свою точку зрения в данном вопросе.
— Вы же сейчас потихонечку подошли к порогу в 190 баллов — это уже неплохой показатель в фигурном катании.
— Да, очень хорошая сумма. У меня прыжки стали чётче, меньше снимают за недокруты, гораздо меньше. Со многими возникли проблемы с рёбрами в этом сезоне, но надо всего лишь несколько подводящих упражнений сделать, чтобы избавиться от данной проблемы. И в представлении программ я тоже достигла значительных успехов.
— Кстати, о программах: в короткой у вас — танго из «Мулен Руж», а в произвольной — тема из «Крёстного отца». Очень красивые прокаты. Кто образ выбирал? Сами или кто-то предложил?
— Обычно музыку я выбираю вместе с мамой, а в этот раз мы очень много вариантов предложили под короткую программу, но тренеру ничего не понравилось. Где-то не сошлись по стилю, где-то решили, что музыка слишком «закатана». В итоге Евгений Плющенко предложил мне короткую программу сделать под «Танго Роксаны». Эта композиция мне всегда нравилась. Многие, кстати, ругают мою произвольную программу, но мы с мамой решили остановиться на теме «Крёстного отца» — очень лирическая композиция. Вопросов у тренеров не возникло, тут утвердили всё сразу. Считаю, что данный образ мне очень подходит.
— Как много времени вам уделяет Евгений Плющенко? Понятно, что он очень занятой человек, не работает со всеми.
— Евгений Викторович уделяет мне достаточное внимание перед важными стартами. Понятно, что он не всегда бывает в Москве или даже вообще в стране. Он ведь помимо школы также занимается разными шоу, плюс у него ещё полно других различных деятельностей. Просто физически не может быть постоянно у нас на катке. Когда у него есть время, он приходит, помогает какими-то советами, иногда может внести изменения в программу или просто помочь с техникой прыжка.
— Нет ощущения, что если бы вы работали в постоянном контакте с условной Этери Тутберидзе, то прогрессировали куда быстрее, чем с периодическими советами от Плющенко?
— Я так не считаю, мне постоянно уделяют внимание Александр Волков и его жена Мартина. Я числюсь у них в группе, но Евгений Плющенко корректирует наши действия. Поэтому в моём профайле прописано два тренера. Со мной работают постоянно, так что зря вы волнуетесь, что меня якобы бросили одну (улыбается).
— А Плющенко когда-то был у бортика на ваших соревнованиях?
— Он никогда не ездил непосредственно на мои соревнования. На московском этапе Гран-при он сидел в ложе почётных гостей, где-то над судьями. Он позвонил мне после короткой программы, похвалил за прокат, сказал бороться в произвольной.
— Он остался доволен вашим пятым местом, да и вообще всем тем, что увидел в «Мегаспорте»?
— Об итоговом месте вообще речи не было, Евгений Викторович остался доволен моими чистыми прокатами.
— Слышал, что многие девочки, как только появилась академия Плющенко, перешли к нему, но спустя небольшое время вернулись к своим прежним наставникам. У вас в начале сотрудничества не возникало чувства, что переход в академию был неправильным шагом?
— Когда я перешла к Плющенко, то там работали и другие специалисты. Я знала, что я иду не непосредственно к Евгению Викторовичу, который может часто отсутствовать в Москве из-за других проектов, — я шла и к другим тренерам тоже. Всё было шикарно по условиям, но просто затем ряд специалистов ушли работать в какие-то другие места, однако появился Волков с Мартиной. Так как я не хотела уходить из академии, стала сотрудничать с ними. И сейчас я понимаю, что сделала правильный выбор, прогресс налицо.
— А что вас вообще побудило поменять тренера?
— Это было моё желание. Родители меня не отговаривали, но очень удивились этому решению. Я очень хорошо отзывалась о своём прошлом тренере, но просто в какой-то момент мне показалось, что моё развитие остановилось, что мне не уделяют достаточно внимания. Поэтому и зашёл разговор с родителями, что надо менять специалиста.
