Женская сборная России впервые в сезоне не смогла попасть в десятку лучших в эстафете на этапе Кубка мира в Рупольдинге. Выступавшая на третьем этапе Кристина Резцова в очередной раз пожаловалась на лыжи и неспособность конкурировать с соперницами, прокомментировала высказывание мамы и рассказала об отчаянной обстановке в команде.
— Вы впервые в этом сезоне бежали третий этап в эстафете. В чём была разница в ощущениях и тактике в гонке?
— Особой разницы нет, кроме того, что первый круг — не такая халява, как на первом этапе. Пришлось включиться сразу, но это был шок. Я с первых метров начала реально фигачить. Передо мной стартовала Экхофф, и я подумала, а что бы за ней не подержаться. Мы доехали до первого пупырька (небольшой подъём. — NEWS.ru), и я поняла, что лыжи у меня совсем не едут. Ну я подумала: «Ладно, может, просто Экхофф такая сильная, а я слишком рано в себя поверила». Но мы только начали съезжать с бугорка, и я начала толкаться через шаг, но в этот момент шведка выкатила сбоку и просто уехала от меня. У меня чуть слёзы из глаз не полились. Это было настолько обидно. Потом перед подъёмом меня обгоняет Вирер. Я расталкиваюсь, но даже в потоке не могу её накатить даже по льду. Лыжи вообще никак не ехали даже в потоке!
— Как вы на это реагировали?
— Честно скажу, я материлась.
— Пара лыж у вас была другая, чем в спринте?
— Пара была другая, но в спринте мне не с кем было сравниться. Сегодня сравнивала себя много с кем. Мне морально было в два раза тяжелее, понимая, что ты готова работать, а лыжи под тобой вообще не работают. Может, это моё субъективное ощущение, а тренеры скажут, что я на самом деле дно, которое еле ехало, но на данный момент ощущения такие.
— Так слабый ход не только у вас. Вся команда на этом уровне.
— Не знаю. Видимо, так, но по моим ощущениям, функционально я была готова бороться.
— Руки после такого не опускаются? Как себя мотивировать дальше?
— Нет. Я понимаю, что бороться надо в любом случае. Этот сезон — время борьбы самой с собой в первую очередь, поэтому я стараюсь отрабатывать каждую гонку так, чтобы расти вверх относительно своего результата.
— Сегодня ваша мама сказала, что весь тренерский штаб женской сборной нужно разогнать. Вам не кажется, что такими высказываниями она вредит прежде всего вам?
— Я не читала мамины слова. Но я привыкла к её высказываниям. Кто бы нас ни тренировал, как бы ни складывалась работа, всё будет не так. Абсолютно никак не реагирую на эти слова. Что касается меня с мамой, то мы даже не обсуждаем это. Как только она начинает, я говорю: «Стоп, давай закончим». У нас совершенно разные взгляды. Здесь нет никакой реакции, потому что я знаю свою маму.
— Насколько удалось проанализировать работу лыж после спринта?
— Наша сервис-бригада провела некоторые тесты с лыжами других команд, и вроде у нас лыжи едут точно так же, но по факту получаются секунды отставания не на подъёмах, а на тех участках трассы, где работа лыж играет большую роль. С этим спорить можно бесконечно, потому что они со своей стороны смотрят, мы со своей, а получается всё так, как получается.
— По ходу сезона ситуация с лыжами ухудшается с каждым этапом?
— Я могу сказать, что в Оберхофе при не таком хорошем самочувствии, как здесь, у меня лыжи работали лучше, то есть я бежала в спринте и эстафете нормально. Лыжи у других наших девчонок работали хуже, чем у меня. Тогда я понимала, что отставание исключительно из-за моего самочувствия, а сейчас ощущается, что лыжи не работают.
— Снег здесь натуральный, хорошего качества, лучше, чем в Оберхофе и Анси. Почему на нём такие большие проигрыши? В спринте даже Мякяряйнен подвели лыжи.
— Да, Кайса говорила об этом. По взгляду невозможно определить состояние снега. Я сколько разговаривал с народом, подготовка лыж здесь сложная. Кто-то знает, что здесь надо делать с лыжами, а кто-то ищет, как мы. Возможно, мы найдём.
— В Антхольце-то снег всегда хороший.
— На это только и остаётся надеяться.
