В декабре 2017-го россиянка Валерия Демидова впервые поднялась на подиум этапа Кубка мира, завоевав бронзу в Китае, а на Играх-2018 в Пхёнчхане в том же сезоне вышла в финал, где заняла шестое место. И вот спустя несколько сезонов она снова лучшая: бронза на первом этапе в Новой Зеландии, первая в истории российского хаф-пайпа победа на трассе в Китае, и ни на одном из пяти этапов 19-летняя фристайлистка не опускалась ниже 5-го места. В первой части эксклюзивного интервью с корреспондентами NEWS.ru она рассказала, насколько долго шла к победе, какие у неё взаимоотношения с иностранными соперниками, а также призналась, есть ли допинг во фристайле.
— 21 декабря в Китае Вы набрали 92,50 балла и оставили соперниц позади, вырвав золото этапа Кубка мира, затем второго февраля — 89, уступив один балл канадке Кейси Шарп. На последнем этапе в Калгари Вы стали третьей с результатом 87,20 балла. Просто невероятные показатели, учитывая, что все достижения в хаф-пайпе только на Вас и завязаны. В итоге — золото соревнований. Как настроение?
— Сейчас я безумно счастлива, приехала домой, появилось свободное время, меня освободили от сборов. Счастлива, что вообще появились заслуги и мы потихоньку двигаемся в правильном направлении. Первое место — это круто. Когда тебя ставят в квалификации первой — значит, что ты можешь быть первой. Когда приехали на финал, у меня всё отлично шло: первая попытка — 92 балла, вторая — 92,5. На третьей попытке я уже знала, что стану победителем. В принципе, третью тоже хорошо проехала. Сейчас можно отдохнуть и готовиться к чемпионату мира и Играм.
— Чувствуете какую-то особенную гордость?
— Конечно, я испытываю какую-то гордость, но мне очень приятно, что со мной работает очень много людей, которые мне сильно помогают, плюс поддержка семьи и друзей — это наша общая заслуга. Я занималась разными видами спорта, и каждый тренер привнёс в мою жизнь важные элементы: кто-то желание, кто-то мотивацию. И всё это сложилось в единую мозаику.
— Как вообще проходила подготовка к турниру?
— Подготовка велась давно. После того как в 2015 году я сломала ногу, пропустила юношескую Олимпиаду, летом 2016-го вернулась в спорт, за полтора года до Игр начала упорно работать: батуты, прыжки в подушку, в пайпе, на воду. Потихоньку нарабатывая базу, амплитуду стала усложнять. На результатах Кубка мира не останавливаюсь, потому что за последний соревновательный месяц у меня было много проблем и ошибок, над которыми нужно работать и усложнять программу.
— С какими трудностями столкнулись?
— Я так много не падала никогда за этот месяц: мы приехали в Аспен на X-Games (коммерческие соревнования), я там неплохо выступила, но рассчитывала на более высокие результаты, поехали в Маммот Маунтин на Кубок мира — упала на первой попытке квалификации, отстегнулась лыжа, после второй попытки я с низкими баллами прошла в финал и по итогам стала второй. В Канаде были более стабильные прыжки, но в целом была как будто сырая программа. Пайпы везде разные, в Канаде, например, он более узкий с низкими стенками, постоянно нужно быть готовым к новому прыжку, то есть, когда ты приземляешься спиной вперёд, то надо сразу быть с повёрнутой головой и понимать, что делать дальше. В этом плане было немного тяжело, потому что обычно приземляешься, спокойно разворачиваешься, можешь прокрутить в голове мысль, как прыгать дальше — времени хватает. А там стенка на стенку, и во время полёта ты уже должен понимать, как развернуть голову. Нужно всегда к этому быть готовым. Но я думаю, что на фоне усталости, новых трюков, которые мы вставляли в программу, было дополнительно непросто — у нас был весь сезон был в усложнении.
— Вы упомянули, что отстегнулась лыжа. Часто вообще это происходит?
— У меня это не происходило вообще. Просто было плохое приземление, из-за которого нога выстегнулась, но не до конца, я поняла это при подъезде на стенку, но делать нечего, нужно было понимать, как падать. Я вылетаю, и лыжа отстёгивается. Но мы подкрутили крепление, и сейчас это беспокоит в меньшей степени. Но по каким-то причинам крепление стало держать меня хуже, то есть я года три каталась на усложнённом креплении в 70 килограммов, хотя сама вешу 55, а сейчас установили на 80. Теперь вот не знаем, при каком ударе лыжа сможет отстегнуться.
— Большая разница в весе.
— Если бы я была просто лыжником, который кататься поехал, то усиление можно было установить с разницей в пять-шесть килограммов, но у нас идет нагрузка при приземлении. Во фристайле это нормальная разница.
— Вы очень разносторонняя личность: поёте, танцуете, ведёте свой блог, увлекаетесь, кажется, всеми зимними видами спорта. Было ли время на отдых между этапами?
— Было, конечно. В последнее время я отдыхаю со спортсменами, представляющими другими страны, стараюсь развивать свой английский. А так в большей степени надо поспать, сходить в спортзал, поесть, отдохнуть. У нас было единственное свободное время в Канаде в последние три дня после финала — я просто спала, сказала тренеру: «Не трогай, у меня начался отдых» (смеётся).
— По какому графику жили?
— Финалы у нас были вечером. С утра завтрак, затем переодеваемся, едем на тренировку, оттуда около двух на обед, спортзал, ужин, сон. Как-то так. Вечерние соревнования плохи тем, что ты не знаешь, чем себя занять до соревнований, потому что ты должен понимать, что надо сохранить силы перед выступлениями, ты сидишь и особо потренироваться не можешь, маешься и не знаешь, чем заняться. Время ещё очень медленно идёт. Сейчас университет, со следующей недели восстановление.
— Для ваших соперниц победа стала неожиданностью?
— Раньше чтобы кто-то видел мои программы — казалось странным. Сейчас все смотрят. Я соперница всех рангов: как верхних, так и средних. Я стабильно попадаю в финалы и после того, как в Китае появилась жёлтая майка, все начали следить за программами и баллами. Думаю, что в позапрошлом сезоне на меня только обратили внимание, а сейчас наблюдают и расценивают как серьёзного соперника.
— Во многих видах спорта сейчас идёт жёсткое притеснение российских спортсменов. Сталкивались ли Вы с этим?
— Да в принципе нет, потому что у нас не такая большая конкуренция. Сравнивая свои программы с другими, ты понимаешь, на какое место приблизительно претендуешь. Возможно, на X-Games была какая-то мелочь, может быть, из-за того, что я из России (смеётся). Просто это был первый X-Games для русских, отношение не сразу выстраиваются. Сейчас, я думаю, совсем по-другому, потому что они видят, что на Кубке мира я всегда была в топе, в принципе, нет такого притеснения. Единственное, у русских не такой хороший английский. Мне говорят: «У тебя хороший английский», а я кручу пальцем у виска и спрашиваю: «Вы дурачки?» (смеётся). Понятно, что у меня по сравнению с другими русскими неплохой английский, но на фоне иностранцев... Нас просто учат грубому английскому.
— Было ли особое пристрастие к Вам со стороны допинг-офицеров с учётом того, что вы регулярно входили в топ-5?
— В принципе, не часто. В олимпийский сезон у меня было 13 допинг-проб, в этом — может быть, четыре раза ко мне приезжали: первый раз после Кубка в Америке, перед Канадой, потом приехали после Китая. Меня разбудили родители, говорят: «Там к тебе приехали», — выхожу, смотрю, улыбаюсь и произношу: «Я вас ждала, показала же неплохие результаты, предполагала, что вас ко мне отправят» (смеётся).
— Не было случая, как с Логиновым, когда в день стартов взяли пробу?
— На Кубке нет. А вот на Олимпиаде у меня взяли пробу сразу после финала, хотя я уже сняла свой номер и опознавательных знаков не было. Подходит девушка, зовёт с собой. А я так хотела посмотреть на квалификацию парней (смеётся). Один раз у меня взяли пробу за день до квалификации перед тренировкой. Но мне это не мешало. На Кубке нам было сложно общаться уже из-за плохого английского офицеров. Как-то пришли с тренером, нам девушка говорит: «Кусь», — тренер смотрит, не понимает, переспрашиваем — она тоже. В итоге показывает пальцем на тренера, хотела сказать: «Коуч». После этого очень долго я называла его «Кусь».
— А как-то обсуждаются ли в кулуарах допинговые скандалы, которые преследуют наших ребят?
— Никто об этом не говорит особо, но, бывает, шутим. Все понимают, что допинг во фристайле никак не поможет, ты не перестанешь меньше бояться, больше крутиться. По факту ты всё равно выполнишь то, на что способен.
— Сейчас все федерации выступают третьей стороной в споре между РУСАДА и WADA. Как думаете, каким будет решение Спортивного арбитражного суда (CAS)?
— Большая вероятность, что ничего не изменится. Конечно, я надеюсь на лучшее, но, как говорится: «лучше ждать худшего и радоваться лучшему».
— Если вдруг ничего не изменится и Вам, как спортсмену олимпийского вида спорта, придётся выступать под нейтральным статусом, — сможете?
— Если мне разрешат поехать, то я поеду. Все знают, из какой я страны, где тренируюсь и как работаю. Не ехать на Олимпийские игры только потому, что некоторая часть населения считает это предательством, — глупо, потому что в нашем виде спорта ещё, может быть, будет шанс как-то выступить, а если мы берем гимнастику или фигурное катание, где ты дошел до пика и понимаешь, что ещё четыре года — и ты закончишь карьеру. Нельзя не ехать, когда ты не виноват, никогда не употреблял допинг, честен. Во многих странах есть допинговые спортсмены, просто сейчас пристальное внимание обращено на Россию. Я не знаю допинговых спортсменов. Все виды спорта, которые с нами связаны, чисты, мне обидно за наших ребят, которых не пускают потому, что просто не захотели. По факту все знают, что мы — спортсмены, которые представляют Россию.
— Но если за рубежом наказывают отдельных спортсменов, то у нас полностью страну. Разве это справедливо?
— В какой-то степени это давление, но я предполагаю, что на данный момент слишком много стало допинг-скандалов, связанных с Россией. Сколько можно? Сейчас у всех это на слуху, в большей степени всем кажется, что русские употребляют допинг. Я считаю, что мы сами виноваты. Русские — одни из самых сильных людей, мы всегда были лучшими спортсменами мира, мы без допинга можем добиться высоких результатов. Понятно, что с допингом можно достичь высот быстрее, но какой ценой?
— Но о хорошем — в России поменялся министр спорта. Встречались уже с Олегом Матыциным или, может быть, что-то о нём знаете?
— Я виделась только с Павлом Колобковым.
— Министерство не лезет в Ваш вид спорта?
— Нет, я думаю, что в министерстве мало знают про наш вид спорта. В большей степени футбол, хоккей, биатлон — это интересней.
