Российские фигуристы Бетина Попова и Сергей Мозгов потихонечку набирают обороты. Пара завершила сезон великолепным выступлением на домашней Универсиаде, а теперь строит амбициозные планы на следующий год. В эксклюзивном интервью корреспонденту News.ru спортсмены рассказали, что не против ставить программу на музыку группы «Сектор Газа».
— Сезон вроде бы закончился, но фигурное катание вас всё не отпускает, так?
Сергей Мозгов (С.М.): Да, в целом продолжаем работу. Сейчас уже не так много «льда», как в разгаре сезона. Но зато много времени проводим в зале, где работаем над хореографией, поддержками.
Бетина Попова (Б.П.): Сейчас время уходит на наработку новых элементов, постановку программ. Отдых ещё только предстоит — там вдалеке.
С.М.: У кого-то других, но не у нас.
— Разве не хотелось взять неделю и улететь греть кости на море?
Б.П.: Мы не та пара, которая отъездила чемпионаты мира и Европы. По сути, не настолько насыщенным выдался прошедший сезон.
— Но была же Универсиада...
Б.П.: Да, была. На ней мы выложились полностью. После этого мы где-то неделю смогли передохнуть, а потом снова на лёд. Ну, как передохнули: приехали домой, разобрали вещи и неделю пролежали в кровати, стараясь отойти от прокатов и набраться сил.
— Остаётся ли тяга к спорту после стольких стартов?
С.М.: Мы же больные в плане спорта.
Б.П.: Да, просто неадекватные люди, которые просто фанатики своего дела. Нам прикольно всем этим заниматься, узнавать что-то новое. На самом деле этот момент, когда ты придумываешь новую программу — это очень крутое времяпрепровождение. Когда ты пробуешь что-то новое, создаешь какие-то отрывки программы, затем собирая всё воедино. Это очень весело и намного интереснее, чем валяться где-то на море.
С.М.: Но на море тоже прикольно (смеётся).
— Остались довольны тем, что показали в этом году? Если откинуть Универсиаду, где ваш дуэт выложился по полной.
С.М.: Большинство турниров у нас «не зашло» в этом году. Но всё равно остались довольны тем, что показали. На чемпионате России мы выступили достойно, откатали обе программы неплохо.
Б.П.: А я в этом плане осталась недовольна, так как в мировом рейтинге мы занимаем очень низкое место после пройденных этапов Гран-при. Это непозволительно для пары, которая на что-то претендует.
— Вы же, по сути, первый сезон проводите на высоком уровне и сразу рассчитываете на высокие результаты, ставя весьма амбициозные цели.
С.М.: Надо в идеале в следующем сезоне попасть на чемпионаты мира и Европы, с учётом того, что у России будет квота в три пары на данные соревнования.
Б.П.: И сразу желательно с медалями (смеётся). В какой вселенной это произойдёт — я не знаю, но очень хочется.
С.М.: Если все переломаются, то мы можем оказаться в тройке, да.
Б.П.: Или кто-то их переломает (смеётся).
— После Универсиады вы говорили, что были некоторые проблемы со здоровьем. Как сейчас с ним дело обстоит?
С.М.: Более-менее. Параллельно с тренировками занимаемся и восстановлением здоровья, посещаем реабилитационные центры. Не нарко или алко, конечно, а спортивные (смеётся).
Б.П.: Стараемся успевать всё. На самом деле уже всё практически стабилизировалось и вернулось в рабочее состояние.
— Для полного восстановления сколько времени потребуется?
С.М.: Надо просто закончить со спортом, чтобы всё перестало болеть.
Б.П.: Вечность, не меньше.
С.М.: В спорте высших достижений всегда так. Если ты хочешь добиваться большого результата, то ты практически никогда не будешь полноценно здоров.
Б.П.: Это просто невозможно.
— Легко ли далось решение отказаться от программы по итогам сезона? Вы же так классно её откатали на Универсиаде, что можно было на сезончик её ещё «заиграть».
Б.П.: В Красноярске мы произвольную откатали не на максимуме. Короткую — да, а дальше у нас всё было нацелено на удержание первого места. У нас были травмы, мы не были готовы к старту на Универсиаде. Я, к примеру, до этого целую неделю вообще не каталась, нам нужно было просто выйти и не умереть. Плюс у нас были две значительные помарки, которые были заметны.
С.М.: Обе с моей стороны. Я дважды чуть было не упал.
Б.П.: Старались откатать произвольную чисто. Нам было это необходимо в тот момент. От старых программ всегда отказываться легко, так как ты их за сезон столько раз продемонстрируешь, что просто тошнить начинает. И ты уже хочешь чего-то нового.
— Просто бывает, что фигуристы любят ещё один год откататься с тем же материалом, который у них хорошо получается.
Б.П.: У танцоров такая практика очень редка. Только Боброва с Соловьёвым оставляли программу.
С.М.: Да и то, они её исполняли не на следующий сезон, а через.
Б.П.: Но там сама программа была очень сильной и красивой.
— Как идёт подготовка к новому сезону? Что уже успели поставить?
С.М.: Скомкано пока что.
Б.П.: Я бы даже сказала, что никак. Это как работа художника — он краски накидал на лист, а дальше уже что-то будет с этим делать.
С.М.: Сейчас стараемся набрать как можно больше различных интересных элементов, материала.
— То есть вы всё накидываете тренеру Анжелике Крыловой, а она потом от всего этого ужасается?
Б.П.: А она сразу начинает думать: «Господи, почему я не в Америке?».
С.М.: Да, да. «Почему именно я? За что?» (смеётся).
— Тренеру же никогда не поздно сказать «нет» и прекратить сотрудничество.
Б.П.: Конечно. Депортируйте меня, я не хочу с ними работать (смеётся). Нам порой очень стыдно, что ей приходится мучиться с нашими характерами, выслушивать всё, что мы говорим друг другу на эмоциях.
— Вы же с ней отработали полноценный сезон, так?
Б.П.: Она крутая!
С.М.: Да, она очень крутая. Дай бог ей здоровья, чтобы она нас выдержала ещё сезона три, до стабильного выступления на всех крупнейших турнирах.
Б.П.: Она требовательная, классная. Это именно тот тренер, который нам нужен сейчас.
— Она мне показалась весьма спокойным человеком, который не особо выплескивает свои эмоции.
Б.П.: У неё есть много эмоциональных состояний, как и у любого человека.
С.М.: Особенно, когда мы доводим её, тогда можно много образов увидеть.
Б.П.: Мы все видели, как она каталась в своё время, и видно, что она не какая-то амёбная, а очень эмоциональная. Не скажу, что она кричит на нас или бурно изливает свою любовь, но не такая уж и спокойная, как может показаться со стороны.
— Не было ли желания потренироваться где-то ещё? Сменить страну на время. Я не про гражданство или тренера, а про антураж и атмосферу. За сезон «Мегаспорт» приелся, наверное.
Б.П.: Сейчас точно нет, хотя спортсмен всегда находится в поиске лучших условий для себя. У нас хорошие условия сейчас: есть лёд, зал, хорошая команда специалистов и есть люди, которые в нас верят и хотят нашего успеха.
С.М.: Хотелось бы в будущем ради какого-то опыта попробовать покататься где-то заграницей какое-то время. Но не на данный момент.
Б.П.: И это точно будет не другой тренер, а лишь другая атмосфера на льду, другие люди. Просто посмотреть, как они работают, что-то может перенять.
— Так можно связаться с вашим другом французом Луи Тауроном. Он сейчас как раз в Америке, может чем поможет вам. Сергей вроде бы с ним в хороших дружеских отношениях.
С.М.: И он ответит, что поехал отдыхать один. Попросит его не беспокоить (смеётся).
— Таурон с Аделиной Галявиевой весь сезон мотаются из Франции в Россию. Думается, что такая смена обстановки помогает им не приедаться к одной площадке.
Б.П.: Да, это очень важный момент. Мы бы с радостью занимались сейчас чем-то подобным, но мы получаем зарплату не в евро, поэтому не можем себе позволить (смеётся).
С.М.: Поэтому не всегда есть такая возможность.
Б.П.: Но мы не жалуемся, нам и тут хорошо.
— Можно ли сказать, что у вас сейчас соревновательная деятельность заменена на общение с журналистами? Частенько фамилии Поповой и Мозгова начинают мелькать в прессе.
Б.П.: На самом деле не так много у нас походов к журналистам. Всего два раза были на крупных интервью. Но кому мы вообще интересны? Мы же не пара какого-то сверхтопового уровня. Пока что.
С.М.: Рабочий среднячок, если так можно назвать.
Б.П.: Сами мы себя такими, конечно, не считаем, но положено говорить, что мы пока невысокого уровня.
— Прилетало ли вам когда-нибудь за сказанные слова? Ваша пара порой довольно жёстко высказывается на различные темы, будоража пучину фигурного катания.
Б.П.: Да, конечно.
С.М.: От федерации, от тренерского состава.
Б.П.: Из последнего — за размер зарплат.
— О, это было весьма сильное и смелое высказывание...
Б.П.: Да чего там сильного, если это так и есть? Мы же не придумывали какие-то невероятные истории. Мы же даже не жаловались, а пошутили про ситуацию.
С.М.: Сказали, как есть.
Б.П.: У нас до сих пор лежит «скриншот» банковского перевода, где зарплата равна одной копейке.
— То есть, когда вам пишут из федерации о том, что вы сказали что-то не то, то обратно отправляете эту фотографию?
Б.П.: Ну не так (смеётся). Вообще не понимаю, что тут такого. Никто из нас не говорит, что в федерации что-то делают не так. Понимаем, что у нас такие результаты, значит такая зарплата положена. Будем выигрывать чемпионаты мира и Европы — будут другие деньги, всё логично. Все это прекрасно понимают. Ну а пока что мы катаемся на одну копейку (смеётся).
— Выводы для себя делаете от тех реакций, которые порождают ваши слова? Неприятно же каждый раз слышать, что кто-то вас в чём-то обвиняет или жалуется.
Б.П.: Мы хотим быть самими собой и говорить то, что думаем. Не хотелось говорить заученными фразами, как это делают многие. И на исключительно те темы, на которые можно. Надо быть естественными и адекватными, спокойно относится ко всему.
С.М.: Плюс поругаться с кем-то — это всегда интереснее.
Б.П.: Да, это весело. Обожаю эти скандалы фигурного катания (смеётся).
С.М.: Это нас лишний раз заводит.
— Разговоры о финансах вызвали большое недовольство у Максима Транькова...
Б.П.: Задело Ягудина и Транькова. У них была такая ситуация, что они не читали всё наше интервью, а им для экспертного мнения привели лишь одну нашу цитату. Им не надо тратить всё своё время, чтобы прочитать материал полностью, среагировали на заголовок. «Эти никчёмные спортсмены ещё что-то требуют? Вот мы в своё время ничего не просили и ни на что не жаловались». Но за такие высказывания их тоже можно понять.
— Они вам ещё и в Instagram небось понаписали. Тем более, что Максим любитель социальных сетей.
С.М.: Ягудин писал в «личку», а у Транькова просто взяли интервью.
Б.П.: Господи, этим людям вообще не до нас, им нет никакого дела до пары Попова-Мозгов. Лишь реакция на какой-то заголовок, не более того.
С.М.: Мы им просто попались на глаза в новостной ленте.
— Насколько тяжело быть нестандартными, если сравнивать с остальными представителями фигурного катания? Немногие любят показывать свой естественный облик.
Б.П.: Меня постоянно трясёт от всяких заученных фраз. Можно ведь любую фамилию поставить под те шаблонные слова, которые многие говорят после прокатов. Я не могу так существовать. Мне сложнее так, чем быть собой. Каждый говорит то, что положено — это очень тяжело. Гораздо проще выразить словами то, что я действительно чувствую. Пусть я и получу за это втык потом (смеётся).
— Зарплату после сезона и высказываний про финансы не повысили?
Б.П.: Нет, пока финансовые условия никак не поменялись.
С.М.: В новом сезоне узнаем, повысили ли нам зарплату или нет. Будет перерасчёт. Надеемся, что хотя бы не урежут (смеётся).
Б.П.: Да, этого бы точно не хотелось.
— У вас в сезоне была Универсиада, к которой многие весьма скептически относятся. И причина тому — что в российской команде были в основном профессиональные спортсмены, тогда как другие страны сделали акцент на тех, кто сильно погружен в учёбу и, может быть, не так хорош в спорте. Какие ощущения остались от данного события у вас?
Б.П.: В фигурном катании был весьма сильный состав. Мы довольны собой и своими прокатами. В течение сезона были те соперники, которым мы постоянно проигрывали на стартах, но в Красноярске смогли взять реванш. Для нас это были реальные соревнования. Про остальные виды спорта ничего сказать не могу, так как у нас не было физической возможности смотреть старты других.
С.М.: Только хафпайп (дисциплина сноуборда — ред.) немного посмотрели и всё.
Б.П.: На самом деле Универсиада — это крутой старт, где даётся возможность выступить обычным студентам.
С.М.: У нас в стране просто спортсменов больше. И не так развиты около студенческие спортивные общества. В России надо много времени отдавать спорту, чтобы добиваться результатов, а в других странах ты стараешься вкладываться в учёбу и параллельно занимаешься любимым биатлоном, лыжами или чем-то ещё.
— Столько радости было от того, что мы навыигрывали медалей, установили новый исторический рекорд. Ширма же получается на самом деле.
Б.П.: Ну круто же, чего не так (смеётся)?
С.М.: Да, у нас было больше всего спортсменов.
Б.П.: Все завоеванные медали остаются у нас, так что чего сейчас об этом говорить. Эта Универсиада проходила в России — по сути, праздник для русских.
С.М.: Все счастливы и рады.
Б.П.: Я думаю, что все участники получили заряд положительных эмоций от старта подобного уровня. Сравнимо ощущение с тем, что происходит на Олимпиадах.
С.М.: Это если не считать искусственного снега, который постоянно завозили в нашу Деревню Универсиады.
Б.П.: И полотенец, которые были обмотаны вокруг ёлок. Вот так изображали снег в Сибири.
— Давайте спишем это на местный колорит. Зато там была зона местной культуры, где были различные породы собак и один олень.
Б.П.: Это единственное, что было у нас из развлечений.
С.М.: Кто-то из иностранцев поражался тому, что когда они гуляли по городу, то видели как белой краской красят снег.
— Ну так это опять же часть местного колорита — чёрный снег. Хотя по той погоде, что установилась в Красноярске в марте — скорее остатки чёрного льда.
Б.П.: Повторюсь, что нам в Деревню снег, хоть и искусственный, но завозили. Небось собирали со всей России и привозили в Красноярск (смеётся).
— Раньше у нас была одна безумная фигуристка — Елизавета Туктамышева, теперь появилась пара...
— Б.П.: Пара всегда была. Просто раньше мы были никому неизвестными, но неадекватными — всегда (смеётся).
— Это ведь можно назвать трендом?
С.М.: Да нет. Я бы не сказал, что другие как-то стремятся раскрываться и говорить то, что думают на самом деле.
Б.П.: Согласна. Тут всё фактически идёт наоборот. Думаю, что к нам очень осудительно относятся сами спортсмены в мире фигурного катания. Мне так кажется. Они не поддерживают наш образ. У нас ведь спортсмены — это такие серьёзные люди, которые представляют страну на международном уровне, которые стараются быть выше других людей.
С.М.: А не дураки, которые ржут и прикалываются в каждом интервью.
— Бетина не так давно «закусилась» с Погорилой как раз почти на эту тему.
Б.П.: Ну там не было никаких конфликтов с Погорилой лично. Я ей лично не отвечала, лишь дала оценку одному из комментариев, который был оставлен под её интервью, где негативно высказывались в сторону Туктамышевой. Я обратила свой взор именно на таких «аналитиков», а всё адресовали Ане. У меня к ней вообще никаких претензий нет. Мы с ней на одном катке катались, она хорошая девочка. Нет смысла с ней ругаться. Просто вывели из себя эти невероятные люди, которые каждый раз комментируют прокат Лизы со словами «аморально», «ужасно», «как она себе это позволяет».
— Могу сказать как мужчина — то показательное выступление Лизы было очень крутым и эмоциональным.
Б.П.: Мне, как женщине, выступление тоже понравилось (смеётся).
— Сергей, когда вы уже начнёте с кем-то ругаться в прессе или в социальных сетях? Бетина вон как далеко от вас ушла в этом плане.
С.М.: Бетина более интересна для прессы в том плане, что она хорошо общается с Туктамышевой, они с Лизой лучшие подруги.
Б.П.: Если Сергей подружится с Ягудиным, например, то он тоже станет интересен кому-то в медийном пространстве.
С.М.: У меня из друзей-фигуристов лишь Алешин, да Ходыкин...
Б.П.: Вот сейчас Ходыкин как начнёт всё подряд выигрывать в следующем сезоне.
С.М.: После этого его где-нибудь опустят в комментариях на каком-то сайте, а я обязательно отвечу и понесётся (смеётся).
— То есть схема уже отработана?
Б.П.: Да, конечно.
С.М.: Я зайду с другого аккаунта, напишу язвительный комментарий, а затем поставлю на место критика, написав уже со своего (смеётся).
Б.П.: Так мы и живём (смеётся). Сами себе создаем скандалы на ровном месте.
— Насколько тяжело нравится всем? По крайней мере, пресса от вас сейчас просто без ума.
Б.П.: Всем нельзя нравиться. У каждого свои принципы морали, у каждого свои интересы в спорте. Кто-то смотрит фигурное катание из-за красивых движений, кто-то — из-за коротких юбочек. Кто-то ищет спорт, кому-то подавай эстетику и красоту.
С.М.: Кому-то хочется испытывать гордость за свою страну. У каждого свои запросы и требования. Всем понравится никогда не получится. Можно пытаться, конечно...
Б.П.: Я не вижу смысла в этом, если честно. Если тебя принимают таким, какой ты есть — это хорошо. А если нет — ну что поделаешь.
— Сергей, а как завязалась ваша дружба с Тауроном? Луи как-то говорил, что вы ему очень близкий человек.
С.М.: Мы давно друг друга знали, ещё с юниорских времен. Общались на соревнованиях, а тут они вместе с Аделиной Галявиевой оказались с нами в группе одного тренера — Анжелики Крыловой.
Б.П.: Они для нас прямо такие «братишки» (смеётся).
С.М.: Луи — крутой парень. У меня из таких друзей ещё есть немецкий фигурист Тим Дик. Он отличный парень, в Москве тренируется.
Б.П.: Все хорошие ребятки находятся у нас.
— Когда он начнёт говорить по-русски уже?
С.М.: А он более-менее разговаривает. Я ему нашёл преподавателя, который помогает Таурону быстрее освоить язык.
Б.П.: Мы его иногда в шутку называем пёсиком (смеётся). Он всё понимает, но сказать не может.
С.М.: Большинство слов, которые он знает — нельзя произносить, они не слишком цензурные (смеётся). Это он ещё на юниорском уровне «подцепил».
Б.П.: Ругательства — это первые слова, которые обычно запоминают иностранцы.
— То есть они и в фигурном катании настолько популярны, а не только в футболе, к примеру?
Б.П.: Они везде важны. В фигурном катании так особенно.
— Уже представил, как ваш тренер что-то такое вам говорит после прокатов.
Б.П.: Она только эти слова нам и говорит (смеётся). «Ребята, это просто...».
— Одна из главных проблем фигурного катания — это музыка. Порой смотришь какой-то турнир, а там 2–3 или даже больше пар используют одну и ту же композицию. Как вы с этим боретесь?
Б.П. Мы катались на Универсиаде следом за одной из пар — и под тоже самое, представляете. Просто невероятно, бедные зрители.
С.М.: Даже у выступлений была почти та же самая компоновка.
Б.П.: Просто не все композиции хорошо звучат на льду. Это такая некая особенность нашего вида спорта. Что-то круто звучит на стадионах, что-то — на маленьких аренах, что-то вообще не пойдёт для фигурного катания. Есть музыка из «Короля Артура», она просто шикарная. Но на льду ничего вообще нет. Слушаешь её и нет там ничего. Есть не так много мелодий, которые могут поднимать стадион.
— Возьмите что-то из Rammstein. Они всегда качают.
С.М.: Рок плохо звучит на маленьких аренах, а «заходит» на больших.
Б.П.: И, опять же таки, не весь. Rammstein как раз из этой истории, к сожалению.
С.М.: Единственное, что всегда работает — это классика. Она звучит хорошо на любой арене, площадке.
Б.П.: Поэтому её всегда и берут. Где бы она не звучала — зал всегда будет тебе аплодировать и поддерживать.
— Не чувствуете, что это ущербно?
Оба: Да!
Б.П.: Поэтому у нас в спорте нельзя взять какую-то крутую и модную композицию, я сейчас говорю про танцы. В одиночном катании при крутой хореографии ты можешь классно смотреться на льду, но в танцах так не пойдёт. У нас нельзя взять любую музыку и круто станцевать.
С.М.: Плюс добавляются особенности льда. Тот же хип-хоп будет очень трудно откатать.
Б.П.: Если музыка не звучит, то твоё выступление просто никого не тронет, увы.
— Определились с мелодиями на следующий сезон?
С.М.: Плюс-минус — да.
Б.П.: Не знаю, можно ли раскрывать программу, которую мы готовим.
С.М.: У всех сейчас тренд, что они стараются не говорить раньше срока о своих прокатах, поэтому и мы не будем. Лишь скажу, что музыка есть, тут мы уже определились.
— Анжелика Крылова предложила или сами нашли?
С.М.: Как-то совместными усилиями выбрали.
Б.П.: Она предложила, а мы послушали, подумали.
С.М.: Предложили какие-то свои варианты.
— Галявиева, к примеру, даже просила в Instagram её подписчиков покидать ей треки, чтобы поучаствовать в создании программы на следующий сезон. Вы на такой шаг не пошли?
Б.П.: Нет, такого не было. Слава богу, что нам в личных сообщениях никто не присылает варианты композиций. Мы сами с этим определились. У нас были какие-то свои идеи, заданные тематики — в этом году был мюзикл, к примеру. У нас лишь в произвольной не было ни единой идеи, кем мы себя видим, какой образ взять. Но тут нам помогла тренер, которая нашла нам нужный образ.
— Предложила вам «Сектор Газа», да?
Б.П.: Конечно. Сказала, что будем кататься под «Лирику» (смеётся).
С.М.: А как после на банкете сидели по эту же самую «Лирику».
Б.П.: Или под «Носки».
— Однако. По набору композиций — это вы озвучили сразу две программы на сезон?
Б.П.: Нет, это разные части одной программы (смеётся).
С.М.: А посередине включить ещё «Яву». Должна же быть где-то динамичная часть (смеётся).
Б.П.: Сидим тут и раскрываем все секреты своей программы (смеётся). А ведь завтра напишут, что Попова и Мозгов катаются под «Яву».
— Тогда ещё что-то у «Кино» возьмите, там у Цоя много хороших композиций.
Б.П.: А у нас под Цоя уже катались, кстати.
С.М.: Да, пара из Санкт-Петербурга брала себе «Кукушку». Это было два или три сезона назад на чемпионате России. Но там была перепетая девушкой песня.
— Скорей всего саундтрек из кинофильма «Битва за Севастополь».
С.М.: Да, да, да. Именно оттуда, так как они выступали в военной форме.
