Летом 2018 года на всю страну прогремело видео из ярославской исправительной колонии. На нём запечатлено, как сами сотрудники ФСИН пытают заключённого — избивают дубинками по пяткам и голеням, бьют по лицу. По следам инцидента в ярославской ИК было возбуждено уголовное дело, фигурантами по которому проходят 14 сотрудников колонии и трое её руководителей. Спустя два года похожая история произошла в Петербурге, в новом СИЗО «Кресты-2». Видео издевательств быстро разлетелись по СМИ. На кадрах было видно, как в так называемой пресс-хате (камера, где заключённые издеваются над своими «коллегами». — Ред.) один из осуждённых избивает другого палкой. После происшествия в «Крестах» центральное управление ФСИН отправило проверку в петербургский изолятор, она выявила нарушения. Трое сотрудников были уволены, ещё 20 получили дисциплинарные взыскания. Материалы проверки направили в СК для принятия решения.
Очевидно, что подобных историй с пытками, издевательствами и унижениями гораздо больше, но далеко не все становятся предметом публичного обсуждения и разбирательства. News.ru рассказывает, как живут заключённые в России, а также в чём главная проблема российской исправительной системы.
Вопреки расхожему мнению, тюрем в России не так много — всего восемь. Одна из них — знаменитый Владимирский централ. В такие заведения отправляют особо опасных преступников, рецидивистов либо осуждённых на пожизненный срок. Основную долю исправительных учреждений составляют колонии и СИЗО.
Член СПЧ, председатель межрегиональной общественной организации «Комитет против пыток» Игорь Каляпин рассказывает, что в СИЗО и колониях наиболее важными являются два фактора — условия содержания и отношение сотрудников ФСИН к заключённым. И если условия жизни в целом улучшились, то отношение надзирателей не изменилось.
Сравнить нынешние условия в колониях и СИЗО с тем, что было 20 лет назад, нельзя. Произошёл большой прогресс. Однако отношение сотрудников по большей части никак не изменилось — потому что не изменилась их психология. Они считают, что для заключённых недостаточно назначенного наказания, и задача надзирателей — чтобы тем жилось плохо.
Правозащитник уверен, что центральное руководство может быть прогрессивным, но от этого нет толку, так как значительная часть колоний сильно удалена от областных центров и вообще от цивилизации.
Руководство не может поменять психологию сотрудников. Значительная часть из них работает вдали от цивилизации, в глуши. Там буквально складывается династия: его дед работал в колонии, его отец работал в колонии, теперь он сам там работает. И он, конечно, думает, что знает, как правильнее и как лучше, — объясняет он.
Эксперт утверждает, что так называемые пресс-хаты уже не очень распространены.
До ситуации в «Крестах» думал, что пресс-хат уже нет. Сейчас широко практикуются избиения, невыносимые работы, отказ в медицинской помощи, в свидании, — отмечает он.
На вопрос, за какую провинность заключённые могут подвергнуться пыткам, Каляпин говорит, что это может быть как действительное нарушение порядка — не застегнул верхнюю пуговицу на робе, оскорбил сотрудника колонии, так и неформальные поводы — например, отказ строить дачу начальнику колонии.
Иногда в реальных колониях всё ещё страшнее, чем в фильме «Побег из Шоушенка». У нас был случай в Оренбурге. Заключённого отдали в пресс-хату за отказ строить дачу начальнику колонии. Дело в том, что он сначала согласился поработать на стройке в обмен на УДО, потом ему в этом отказали, в ответ он отказался достраивать этот особняк. Тогда его избили, после чего он собрался в побег. Его поймали и отправили в пресс-хату, — рассказывает он.
Правозащитник отмечает, что это дело было доведено до суда, сотрудники ФСИН наказаны. Разбирательство длилось на протяжении пяти лет.
4 сентября «Комитет против пыток» опубликовал новость о том, что заключённый в ИК-4 в Оренбурге покончил с собой из-за пыток и издевательств со стороны сотрудников ФСИН. Они били его и не оказывали медицинской помощи. По факту доведения до самоубийства возбуждено уголовное дело. Погибшего звали Александр Белоусов. В начале августа он обратился в «Комитет» и пожаловался на систематические издевательства со стороны сотрудников над ним и другими заключёнными. Особенно усложнял жизнь мужчины отказ предоставлять медицинскую помощь для лечения астмы, которой он страдал. Александр несколько раз совершал попытки самоубийства. Он просил правозащитников передать эту информацию в прокуратуру и распространить её в Интернете. К сожалению, мужчина не выдержал истязаний и через неделю после звонка скончался.
Что можно такого делать с человеком, чтобы он покончил с собой за два месяца до освобождения? — сокрушается его мама Татьяна.
В исправительной колонии в Новосибирской области произошёл похожий случай — заключённый в знак протеста против постоянных избиений объявил голодовку, зашив себе рот. В ответ сотрудники колонии разорвали нитки, а потом даже не оказали медицинскую помощь. 2 сентября 2019 года жена пострадавшего обратилась в полицию и прокуратуру.
А в 2013 году суд в Улан-Удэ обязал ФСИН выплатить 700 тысяч рублей заключённому, пострадавшему от пыток. Сотрудники СИЗО 240 раз ударили мужчину в область поясницы, ягодиц и правого бедра, в результате чего были зафиксированы многочисленные гематомы. Таким образом из арестанта пытались выбить признательные показания в пользу криминальных авторитетов Бурятии.
Кроме упомянутых двух видов пыток, в списке правозащитников ещё 28 позиций. Наиболее распространённой является избиение. Нередко встречаются такие пытки, как удары по пяткам и избиение бейсбольной битой (такое, например, применялось в ставших известными ярославской колонии и СИЗО «Кресты-2»).
Существуют и более изощрённые пытки. Например, заключённого заставляют заниматься тяжёлой бесполезной работой.
От жертвы требуют возить по кругу телегу с тяжёлым грузом до тех пор, пока не иссякнут силы; заставляют утрамбовывать землю тяжёлым бревном; таскать вёдра с водой с первого этажа на второй и выливать её в раковину, повторяя процедуру бесконечное количество раз, — говорится в описании.
А вот так описана пытка «изнасилование шлангом с включённой водой»: «в анальное отверстие жертве вставляется шланг и включатся вода под большим напором. Нередко приводит к разрыву прямой кишки, приносит сильные физические и моральные страдания».
News.ru также поговорил с клиническим психологом Ириной Коржаевой, которая раньше работала с заключёнными. Она подчёркивает, что не являлась штатным специалистом ФСИН, а работала с осуждёнными по найму — они сами заказывали консультации.
Эксперт отмечает, что отбывающие наказание больше переживают не за себя, а за своих родных и просят оказать психологическую помощь им. По словам Коржаевой, заключённые считают, что их близким труднее принять ту ситуацию, в которую они попали.
Они (заключённые. — Ред.) спрашивают, как проще найти общий язык — понимают, что им здесь (в колонии. — Ред.) находиться ещё долго и нужно налаживать общение.
Психолог обращает внимание на то, что этот контингент клиентов заинтересован в работе, они идут к ней за результатом.
Как утверждает Коржаева, для того чтобы получить консультацию, находясь в заключении, необходимо написать заявление начальнику колонии. Тот рассматривает его, затем либо разрешает, либо нет. Но руководители часто идут навстречу, отмечает она.
Консультации обычно проводятся по Skype, однако несколько раз психолог сама приезжала в колонии.
Нам выделяли комнату, конвой находился снаружи, то есть какая-то конфиденциальность сохранялась, — говорит она.
Перед освобождением заключённые нередко обращаются с просьбой об адаптации. Некоторые сидят десятилетиями, и за это время технологии, общество и само устройство жизни могут сильно поменяться.
Коржаева обращает внимание, что системы реабилитации для бывших заключённых нет.
Не берут на работу с судимостью, если берут, не зная этого, то через полгода, проверив информацию, всё равно выгоняют. Часто отворачиваются и семья, и друзья. Зачастую им негде жить. В итоге получается так, что они выбирают вернуться в заключение, потому что не знают, как жить на воле, — полагает она.
Правозащитник Игорь Каляпин уверен, что ситуация в исправительных учреждениях начнёт меняться только после того, как колонии перенесут поближе к городам, к цивилизации. Это позволит общественным наблюдателям оперативно реагировать на сигналы заключённых, потому что сейчас зачастую не представляется возможным ехать в глухие отдалённые места — именно там сейчас располагается большинство колоний. Каляпин поясняет, что в советское время такое расположение было выбрано для работ по лесозаготовке, добыче полезных ископаемых и т. д., но сейчас такая необходимость отпала. После переноса колоний ближе к областным центрам станет возможным устраивать конкурс на вакантные должности сотрудников — это будут новые люди с иной психологией, считает правозащитник.
