Любовника первой жены Петра I посадили на кол

В соборной церкви Новодевичьего монастыря похоронена соперница Петра I, царевна Софья. Рядом с ее гробницей стоит другая, имя той, кто под ней лежит, мало что говорит не знающим историю людям. О том, что у Петра была первая жена, мать его сына, бабушка следующего русского императора, мало кто помнит. Между тем эта женщина могла стать полновластной правительницей, и тогда наша история пошла бы совсем другим путем.

В девичестве ее звали Евдокией Лопухиной, и в царские жены она попала не по своей воле. Евдокию выбрала мать Петра, вдовствующая царица Наталья: ее сыну было только 16 лет, но она торопилась с его свадьбой. Женатый человек становился совершеннолетним, в борьбе за власть это было необходимо. Первый год после свадьбы Петр души не чаял в жене, потом она ему надоела. Петр рано повзрослел, вокруг него было много дворовых девок. А когда он увидел прелестную, хорошенькую, как картинка, немку Анну Монс, жена перестала для него существовать.

Молодая царица Евдокия была красива, характер имела независимый и сильный, но не отличалась умом. Петру не о чем было с ней говорить — они и не разговаривали. Он предпочитал ее не видеть, а когда уезжал, не писал ей. До поры до времени Петр терпел жену, но после стрелецкого мятежа и страшных московских казней решил от нее избавиться.

Петр собрался постричь царицу в монахини, но та этого не захотела. Евдокию уговаривали, а она отказывалась, срываясь на крик. Царице угрожали казнью, но она стояла на своем. Тогда ее силой вывели из дворца, посадили в возок и увезли в Суздальско-Покровский монастырь. Там она снова отказалась принять постриг. За нее заступился местный архимандрит, и его тут же арестовали. В монахини царицу постригли насильно, во время обряда ее держали под руки.

Взбешенный Петр не положил ей никакого содержания, и она жила на подачки родных. Свою судьбу Евдокия не приняла: через полгода она снова надела мирское платье и перестала жить как монахиня. У нее бывали посетители — приняла она и давнего знакомого, соседа своего отца, друга детства, майора Преображенского полка Степана Глебова. Тот приехал в окрестности монастыря для набора рекрутов. Царица потолковала с ним о былом, на следующий день майор пришел к ней снова. А потом у них началась любовь: она впускала его к себе и днем, и по ночам. Эта женщина не знала счастья, и Глебов им стал. Он был ее единственной любовью, в адресованных ему письмах царицы слышен голос обезумевшей от страсти женщины:

И ей, и ему было около 38 лет, а они любили, как в молодости. Но счастье было недолгим, вскоре пришла расплата.

Когда Петр обвинил в измене и арестовал их сына, царевича Алексея, в Петербурге вспомнили о постриженной в монастырь царице Евдокии. Над ней было назначено следствие, присланный из столицы офицер проверял, не было ли сговора между матерью и сыном. Тут-то и стало известно о связи между Евдокией и майором Глебовым.

Глебова отвезли в Петербург и долго пытали углями и раскаленным железом, но он ни в чем не признался. Его допрашивал сам Петр. По преданию, Глебов плюнул ему в лицо и сказал, что не стал бы с ним говорить, если бы не хотел оправдать царицу.

Его посадили на кол, надев на него тулуп, чтобы он не замерз, и майор умирал четырнадцать часов. Евдокию заставили смотреть на казнь, не давая ей закрыть глаза. После этого ее выпороли кнутом.

И все же царь не чувствовал себя отомщенным. Через три с половиной года после казни Глебова он велел Святейшему Синоду предать его вечной анафеме, церковному проклятию.

А бывшая царица Евдокия жила в глухих монастырях, в строгом заточении, потом была заключена в Шлиссельбургскую крепость — там ее лишили имени. Когда на престол вступил внук Евдокии Лопухиной, узница, содержавшаяся в Шлиссельбурге как «известная персона», была вызвана в Петербург и осыпана почестями. Петр II относился к ней как к любимой бабушке.

После смерти молодого царя господа из Верховного тайного совета предложили престол Евдокии, но старая царица от него отказалась. Она уже ничего не хотела, мирская слава и власть не были ей нужны. Первая жена царя Петра умерла в 62 года. Последними ее словами были: