Генеральный директор «Космокурса» Павел Пушкин объявил о закрытии компании и первого в России частного проекта по развитию космического туризма. Фирма работала над созданием частного космодрома в Нижегородской области. В интервью NEWS.ru гендиректор рассказал, чинили ли им препятствия Минобороны и Роскосмос, что ожидает частную космонавтику в России и насколько рентабелен в стране космический туризм.
— В СМИ читал, что вам палки в колёса вставляли Минобороны и Роскосмос. Так ли это и какие ещё были причины закрытия компании?
— Видимо, там не очень корректно написали. Мы столкнулись с тем, что в России нормального порядка согласования при разработке частного ракетного комплекса нет. В силу того, что там всегда был спецзаказ. Мы многое сделали по нашему проекту, что-то согласовывалось, но всё шло очень медленно, и мы решили, что так мы его никогда не реализуем. С Минобороны тоже была интересная проблема. У них — часть нормативной документации, касающейся безопасности эксплуатации космодрома, военной техники, запусков. Минобороны имеет право этим делиться только с теми, у кого заказало работы, а мы такими не являлись. Альтернативы у этой документации нет. Нужно либо её делать с нуля, либо как-то передавать в Роскосмос. Мы много лет с этим мучились, была создана рабочая группа даже, но ни к чему так пока это не привело. Были и другие риски, и когда все они сложились, нам стало понятно, что мы не реализуем проект в приемлемые сроки.
Приходишь в любое ведомство в России — в федеральное, региональное, любое — и говоришь, что хочешь согласовать работу. Мы даже делали всё в соответствии с ГОСТами, которые несколько лет назад Роскосмос, можно сказать, для нас сделал. Всё равно говорят, что надо согласовать с Роскосмосом, а там говорят, что с ними согласовывать не нужно, они только проверить должны. Вот так бегаешь по кругу, потому что порядок не прописан. Где-то получалось быстро согласовать, где-то нет.
— Это исключительно из-за бюрократической машины или, может быть, всё же кто-то не хотел вам помогать — Роскосмос или ещё кто-то?
— Желания не помогать не было. Всё, что люди могли сделать, они делали. Все хотели помочь, но мы столкнулись с неким правовым вакуумом. Чтобы с ним справиться, надо переписывать кучу нормативных актов, но делать это исключительно под нас — несколько странно. Нужны новые законодательные акты, нормативы. Если бы был документ «Порядок согласования космодрома», то как бы с ним дело быстрее пошло, ёлки-палки! И он есть, но он внутренний, для Роскосмоса.
— У вас нет планов обратиться к депутатам, пишущим законы, в том числе из профильных комиссий по космосу?
— Мы общались с ними. Всё это очень долго — сходить к депутатам, к Путину, ещё кому-то. Попробуй, если не получится — переделай. Это сколько же инвестору денег давать, пока всё это тянется? Ему уже это неинтересно. Планов уже у нас никаких нет.
— Собираетесь заниматься чем-то аналогичным после провала проекта?
— Компания закрывается. Коллектив в лучшем случае передаётся Роскосмосу. Если что-то изменится, произойдёт что-то уникальное, можно к проекту вернуться. Мечта есть. Однако если смотреть прагматично, ближайшие 5–10 лет смысла опять этим заниматься нет. Сейчас главное, чтобы был трудоустроен коллектив. Если мне предложат снова с ними работать в какой-то структуре, я буду рад. Сейчас главное для меня — делать работу, которая мне интересна. Если предложат участвовать в разработке комплексов и ракет, займусь, но если во мне потребности не будет, я обойдусь. Займусь своим делом.
— Имя инвестора вы и сейчас не называете?
— Да, он мне не отзывал эту просьбу. Думаю, мы сейчас расстанемся окончательно и я так его и не назову.
— На начальном этапе, насколько я знаю, вам помогали в «Сколково». Это было эффективно?
— Мы числились в «Сколково», получали налоговые льготы, даже микрогранты. Мы сделали изделие, и они нам компенсировали часть затрат и программное обеспечение покупали. Конечно, это полезно, спасибо им за это. Могли ли они решить проблемы, с которыми мы сталкивались? Конечно, они не могли. Может быть, сейчас после нас «Сколково» изменит свой подход в работе с компаниями вроде нашей, чтобы следующим стало проще.
— Есть ещё компания Success Rockets, которые хотят запускать сверхлёгкие ракеты в Дагестане. Она и другие, похожие на вас, фирмы, получается, столкнутся с такими же препятствиями?
— Я бы не сказал, что эти компании на нас похожи. Наш коллектив создавался из настоящих профессионалов. Остальные — три человека, которые что-то нарисовали на коленке и заявляют, что создадут что-то. До того как мы заявляли космодром в Нижнем Новгороде, мы изъездили весь Байконур, и поняв, что туда попасть не можем, создали заново проект для России с расчётами всего: баллистики, динамики и прочего. Находили участок в Нижегородской области, заключали договор с администрацией. У нас ракета по проекту даже никогда не вылетала за территорию космодрома, просто вверх-вниз. А тут речь о сверхлёгкой ракете с полями падения. Я знаю команду Success Rockets и, боюсь, они подобные расчёты не проводили. Никакая другая из этих компаний даже не получила после нас лицензию Роскосмоса. А так да, компании, если доползут до нашей стадии, также столкнутся с этими же проблемами.
— А вы так далеко продвинулись, потому что у вас всё серьёзнее или потому что вы — человек из «системы»? (Пушкин — выпускник МАИ и бывший работник Центра Хруничева. — NEWS.ru)
— Так как я — человек из системы, я знал порядок, знал, что нужно нормальное техническое задание согласовать. У нас были выпускники вузов и опытные специалисты и так далее. Не было такого, что мне давали разрешения мои знакомые по дружбе.
— Получается версия, что Роскосмосу не выгодны другие частные компании и они не помогают, так как не хотят терять монополию — не соответствует действительности?
— Я не знаю, что в голове у руководителей Роскосмоса. Я точно знаю о рядовых сотрудниках, которые против нас. Часто бывало такое, когда какие-нибудь пожилые специалисты на предприятии начинают нас ругать, спрашивать, зачем мы нужны и почему хотим часть их денег. Это несмотря на то, что руководство предприятия, наоборот, подталкивает к взаимодействию с нами. Однако я с таким недовольными научился говорить и осаждать их. Нет, никто палки в Роскосмосе не вставлял, никто ничего не запрещал. То же касается и администрации Нижегородской области и Минобороны.
— У космического туризма есть потенциал пробить в итоге дорогу для частных компаний в России? Это настолько выгодный бизнес?
— Пока это тяжело. Есть все предпосылки для того, чтобы этот бизнес стал самым выгодным для ракетчиков. Однако пока нет рынка. Только в этом году в США на суборбиту будут запущены первые космические туристы. Может так оказаться, что рынок схлопнется. Потом, если туристы будут летать в США, неочевидно, почему им следует летать из России.
— Разве у нас не дешевле, с учётом курса рубля?
— Мы считали, и я не могу точно сказать, что это будет дешевле.
