В 1977 году прямо во время новогодних каникул в Москве были взорваны три бомбы. Погибли 7 и были ранены более 30 человек, это был первый теракт в московском метро. Почти год КГБ и советская милиция искали подрывников. Наконец их нашли в Армении. Большинство из них принадлежали к националистическому подполью. Трёх обвиняемых быстро осудили и расстреляли в январе 1978 года. Как шло расследование, почему так долго и в чём следователи ошибались — в нашем материале.
Москва праздновала 70-летие Леонида Ильича Брежнева. Праздновала хорошо, но без излишеств. Делегации от советских республик, дружественных компартий и стран-союзников съезжались в столицу СССР. На улицы выпустили сотни агентов КГБ в штатском, в основном стажёров. Усиленные наряды милиции, проверка документов на центральных площадях — шёл декабрь 1976 года.
Празднование нового 1977 года разом перечеркнуло всю эту суету. Город отдыхал — от дворников и хиппанов на флетах до членов ЦК и глав отделов КГБ, все расслаблялись как могли.
В субботу, 8 января, 1977 года, когда столичная публика спешила допраздновать последние часы каникул, в 17:33 на перегоне метро между станциями «Измайловская» и «Первомайская» рванула бомба. На месте погибли семь человек, несколько десятков были ранены. Повезло, что заряд рванул не в туннеле, а на открытом пространстве — взрывная волна ушла в воздух. Иначе жертв было на порядок больше.
Все станции метро от «Измайловской» и далее по ветке были закрыты. Люди выводили с платформ. Взорванный поезд проследовал в депо. Однако его сумели увидеть пассажиры нескольких проходящих поездов в центр. В будущем это приведет к росту слухов и преувеличению числа жертв взрыва. Кроме того, это повлияет на версию о провокации спецслужб, якобы учинивших этот взрыв.
В тот же день в 18:05 бомба взорвалась в продуктовом магазине в центре Москвы. Выбило прилавок, ранения получили продавец, кассир и несколько покупателей. Ещё через 5 минут бомба, сделанная из чугунной утятницы, рванула рядом с Историко-архивным институтом (ныне РГГУ), в нескольких сотнях метров от штаб-квартиры КГБ СССР.
За какие-то 40 минут позднебрежневский СССР стал настолько ближе ко всему миру, насколько это вообще было возможно. 1970-е годы были «взрывным» временем. Во всем мире рвались бомбы, угонялись самолёты, партизаны неясной расцветки, но чаще красной, чем коричневой, совершали рейды по джунглям, пустыням и городам, пытаясь «урезонить мировой империализм» или, на худой конец, его «местных марионеток».
Рядовые советские граждане в массе своей наблюдали за этими перипетиями через экран телевизора, со страниц журналов и постеров в защиту «национальных борцов» за светлое будущее. И вдруг реальность нагло ворвалась в эдакое сонное царство. Такое мало кому понравилось, ещё меньше — руководству Союза.
Брежнев немедленно вызвал на ковер глав КГБ Юрия Андропова и МВД Николая Щёлокова. Под руководством Андропова создавалась группа, которая должна была немедленно найти советских террористов.
Всего над делом со стороны советских спецслужб работали менее 30 человек. Действовали они решительно. Опросили 500 человек и трясли, не переставая, диссидентскую среду.
Одновременно отрабатывались несколько версий, для проверки которых КГБ не чурался провокаций. Например, через ряд иностранных газет было несколько утечек, что теракты совершили некие лица, близкие к диссидентской среде. Самый уважаемый на Западе диссидент Андрей Сахаров после такого немедленно собрал пресс-конференцию, в которой заявил, что это провокация, никто из них ни к чему не причастен.
Близкий к этим кругам диссидент Сергей Григорянц потом утверждал, что всё расследование КГБ — это сплошная провокация. Якобы в недрах спецслужб созрел хитрый план, согласно которому терактами ликвидировались все диссидентские движения — от либеральных и левых до ультраправых. В независимой постсоветской Армении местными документалистами был снят фильм, в котором доказывалась невиновность всех причастных к взрывам.
Официальная же версия расследования показывает все проблемы, с которыми столкнулись советские силовики, которые практически не имели опыта работы с такими преступлениями. Сотрудникам КГБ пришлось тщательным образом исследовать остатки взрывных устройств на местах преступлений. Например, на крыше Историко-архивного института обнаружилась ручка от утятницы, покрытая синей эмалью. Дальнейший анализ показал, что производитель находится в Харькове. Следователи ринулись по этому следу.
Оказалось, что в широкую продажу посуда не пошла. Чтобы не терять прибыль, завод изготовил партию из 50 единиц — индивидуальным подарочным набором. Так эта нить привела в Ереван. Другая ниточка, также приведшая в столицу Армении, базировалась на исследовании других остатков бомб. Оказалось, что материалы для них изготавливают либо в Закавказье, либо в Мариуполе.
Вспомнив про Харьков, агенты КГБ стали трясти украинских националистов. Однако среди них террористов не нашлось. Параллельно с этим выяснилось, что сумки, в которых, видимо, перевозились бомбы, были произведены в Армении.
Всё ниточки вели в закавказскую республику. Но на их отработку ушло несколько месяцев. Руководство СССР нервничало. Хорошо, что история со взрывами не просочилась в СМИ и расследование, которое отнимало все больше времени, не стало трактоваться как неспособность спецслужб поймать террористов.
Параллельно с КГБ свою игру вела советская милиция. Ну тут всё было просто и четко. В Тамбове был арестован некий Платов, у которого были неустранимые расхождения с лесником. В результате которых последнего решено было взорвать. Однако лесник выжил в отличие от своей жены и пары детей.
Местная милиция взяла Платова в оборот. После систематических избиений в пресс-хате СИЗО тот «покаялся» во всех грехах. Тамбовская милиция радостно доложила наверх, что изловила того самого террориста, взорвавшего на каникулах Москву. К задержанному вылетела бригада агентов КГБ, которая на месте быстро убедилась, что Платов несёт какую-то ерунду. Она не соотносится с результатами расследования.
Скоро выяснилось, что местные милиционеры решили выслужиться перед начальством. А тут такой удачный случай со взрывом подвернулся. Спецы вернулись в Москву. Шел октябрь 1977 года. У следствия было как бы три ниточки, ни одного подозреваемого и Юрий Андропов, желавший завершить это дело к ноябрю. Потому что отчитаться перед Брежневым и верхушкой СССР о завершении дела перед праздником 7 Ноября — это хорошо и укрепляет аппаратные позиции. Реальности, впрочем, было плевать на хотелки главы КГБ.
В ноябре 1977 года, по счастливой случайности, не взлетел на воздух зал ожидания на Курском вокзале. Один из пассажиров заметил стоящую одиноко сумку и немедленно стал в ней копаться. Шапка, куртка, моток проводов, лампочка, будильник... Советский гражданин не очень-то ожидал увидеть такой набор в одинокой спортивной сумке, так что обратился в милицию.
И вот тут сотрудникам органов неимоверно повезло. Копавшийся в самодельной бомбе начальник участка замкнул цепь, но взрыва не произошло.
Так у органов оказались в руках ценные улики, часть которых террористы забыли, считая, что взрыв их уничтожит: сумка, по которой точно определили, где её сшили, и одежда подозреваемых. В шапке нашли курчавый волос. По всем станциям разослали срочные требования проверок пассажиров, которые ездили в Москву, предположительно, из Еревана и теперь едут обратно, но без верхней одежды.
И вот на границе Армении и Грузии в поезде Москва — Ереван был обнаружен 24-летний рабочий Акоп Степанян. Без верхней одежды. Он даже не смог ответить, зачем ездил в столицу Союза. Вместе с ним был задержан его друг — художник Завен Багдасарян.
Их обоих этапировали в Ереван. А дальше все было просто. Багдасаряна вызвали к следователям и показали ряд сумок, заявив, что его другу холодно, надо бы ему передать вещи, но никто не знает, где его сумка. Тот без колебаний направился к той самой, где была бомба, и взял её. Что было тут же сфотографировано.
Потом вызвали мать Степаняна, которая тоже выбрала ту самую сумку, где была бомба. Дальше пошла сплошная нелегальщина — агенты поставили на квартиру Степаняна подслушивающее устройство и узнали, что некий Затикян имеет прямое отношение к бомбам.
Дальнейшее было делом техники. Агенты узнали, кто такой Затикян. Оказалось, что Степан Затикян хорошо известен местных кагэбэшникам. В 1966 году вместе со студентами, представителями интеллигенции и богемы он основал подпольную националистическую Национально-объединенную партию Армении (НОП). В 1969 году незадачливых армянских ультраправых борцов с СССР, отличавшихся ксенофобией и антисемитизмом, упрятали в тюрьму.
Но к 1976 году часть из них оказалась на свободе. Следователи стали допрашивать диссидентов и их знакомых. И в результате нашли трёх свидетелей, которые заявили, что Затикян говорил о необходимости бороться с советской властью террористическими методами.
Из трёх задержанных он был единственным, кто ни в чем не сознался. Но хватало косвенных доказательств, полного признания Багдасаряна и частичного — Степаняна, хотя последний отрицал участие Затикяна в организации и планировании взрывов. Последний во время суда полностью отказал тому в легитимности:
Я уже неоднократно заявлял, что я отказываюсь от вашего судилища и ни в каких защитниках не нуждаюсь. Я сам есть обвинитель, а не подсудимый. Вы не подвластны меня судить, поскольку жидороссийская империя не есть правовое государство! Это надо твердо помнить.
Закончил Затикян свою речь призывами к мести на армянском языке.
24 января 1978 года всех троих приговорили к расстрелу. Приговор очень быстро привели в исполнение — через 5 дней после оглашения. Слушание дела было закрытым. Никакие подробности в СМИ не просочились. Только в «Известиях» вышла одна заметка, где был упомянут один Затикян.
В Армянской ССР было ещё жёстче. По приказу её руководства ни одна газета на армянском языке не напечатала ни строчки о данном деле. В будущем это приведет к тому, что с подачи высокопоставленного кагэбэшника Филиппа Бобкова будет циркулировать версия, что ереванское руководство как-то умудрилось заляпаться в этом деле. Мол, подозревали, что взрывы — дело рук подпольной национал-революционной организации ASALA (Армянская секретная армия освобождения Армении).
Целью этой структуры было с помощью терактов привлечь внимание к отрицанию геноцида армян Турцией. И с 1975 по 1982 год ASALA убила более 30 турецких дипломатов по всему миру. Однако она не брезговала и терактами, нападениями на военные посты, включая израильские, а также терактами на гражданских объектах — в 1982 году в парижском аэропорту Орли взорвали зал ожидания. ASALA сотрудничала с курдами, палестинскими организациями и откровенно заявляла, что не видит в СССР своего врага.
Однако это не остановило советские спецслужбы от информационных вбросов о том, что к взрывам 1977 года причастны зарубежные центры. Действительно, ну не советские же граждане к этому причастны — вы только посмотрите на эти довольные и радостные лица. Тут ни одного недовольного СССР! Пройдет чуть более 7 лет, и верхушка Союза вживую увидит, как представления далеки от реальности.
