Президент всегда с удовольствием цитирует российских властителей, а потому при обсуждении вопросов с правительством вспомнил императора Александра III с его историческим анекдотом о том, как ему докладывали ведущие министры кабинета: «Когда докладывает министр внутренних дел Дурново, то мне все понятно, но, похоже, ему не понятно, а когда докладывает Витте, министр финансов, теперь уже ему все понятно — мне не понятно!»
Владимир Путин вспомнил об этой цитате не просто так. Такой исторической реминисценцией напомнив, что любая правительственная методика, в частности начисления зарплат бюджетникам, должная быть предельна ясной и понятной не только чиновникам, но и тем слоям населения, ради которых правительственные решения и принимаются.
К слову, в последнее время вопросы чистой лингвистики, выбора терминов и лексических оборотов всё чаще стали возникать на самом высоком властном уровне. Всё чаще у отцов-законодателей вызывает раздражение манера нового поколения министров разного рода иностранными словечками, модными речевыми оборотами стараться маскировать отход от прежних обязательств, нерешённость в своё время поставленных задач, в целом, свою неэффективность.
Самый последний пример — это выволочка, устроенная новому главе Минэкономразвития Максиму Решетникову спикером нижней палаты парламента Вячеславом Володиным. Слух председателя резанула в том числе характеристика, данная Решетниковым самой Госдуме, которую он по-простому назвал в стиле современных коммуникаций «площадкой». В этом термине, который в большом ходу у разного рода политтехнологов и пиарщиков, Володин усмотрел прямое неуважение к законодательному органу, поскольку и так часто критикуемый министр фактически поставил парламент на одну доску с политическим клубом, агитационным помещением или студенческой аудиторией. Словом, одним новомодным оборотом понизил уровень целой законодательной ветви власти.
Мы же помним, как не так давно Володин отправил на «переэкзаменовку» предшественника Решетникова, Максима Орешкина, который также использовал немало новомодных словечек, заимствованных из английского делового сленга, но не смог по-деловому ответить на вопросы парламентариев. И опять повторение пройденного: вновь речь, не слишком соответствующая характеру момента, и полный туман в том, что касается реального решения задач экономического роста, стоящих перед ведомством Решетникова. А ведь по новой Конституции теперь именно Госдума утверждает не только премьеров, но и их заместителей и министров.
Конечно, у каждого поколения политиков и государственных деятелей свой язык — это закон смены генераций. Можно вспомнить о лингвистическом конфликте, который довольно долго тлел между премьером Виктором Черномырдиным, типичным советским деятелем, любившим и крепкое словцо, и просвещённым министром финансов Борисом Фёдоровым. Фёдоров постоянно раздражал Виктора Степановича своим специфическим, полным англицизмов языком. И, как в случае с Витте и императором, Черномырдин тут же просил кого-то из присутствующих пояснить, что же министр финансов хотел сказать на самом деле.
Ведь в отличие от дипломата, которому язык дан для того, чтобы скрывать свои мысли, политик должен быть понятен и открыт. Иначе какое может быть к нему доверие? Собственно, и президент, и спикер парламента напомнили эту простую истину.
